«В целом президента России знают и уважают. Владимир Путин олицетворяет собой в их глазах защитника интересов всех стран третьего мира», — рассказывает об отношении простых ливанцев к нашей стране и ее лидеру казанский востоковед Азат Ахунов. Правда, сегодня присутствие РФ в Бейруте не слишком ощущается, особенно по сравнению с советскими временами. Тем активнее в регионе продвигают свою повестку США. О том, какой потенциал Ливана мог бы быть использован Россией, — в материале постоянного автора «БИЗНЕС Online».
Ливанцы сильно удивляются тому, как они могли поднять друг на друга руку
Для меня Ливан является своего рода местом силы. Это была моя первая зарубежная страна, там я проходил языковую стажировку после окончания университета — несколько месяцев прожил в ливанской семье. Невероятно красивая природа, чистое море, мягкий климат, прекрасная ливанская кухня, доброжелательные улыбчивые люди, готовые всегда помочь словом и делом. Трудно поверить в то, что в 1975–1990 годах здесь полыхала братоубийственная гражданская война. Сами ливанцы сильно удивляются тому, как они могли поднять друг на друга руку, ведь до этого пестрый многоконфессиональный народ Ливана долгие годы жил в мире и согласии.
Несколько месяцев я жил в арабской семье, совершенствовал «луга ал-фусха» («литературный язык»), изучал ливано-сирийский диалект. Гражданская война недавно закончилась, многострадальный Бейрут и другие ливанские города лежали в руинах. То тут, то там возникали спонтанные перестрелки, но в целом было спокойно.
Несмотря на все тяготы и последствия прошедшей войны, в Ливане жизнь била ключом. Бутики ломились от модных брендовых товаров, в ресторанах не было свободных мест, работали ночные клубы и казино. Неслучайно Ливан называли «восточной Швейцарией», а Бейрут — «вторым Парижем». Это был скорее Запад, чем Восток. До 1975 года туризм приносил Ливану до 20% общенационального дохода. В советской системе координат как раз считалось престижным попасть после окончания востоковедческих вузов именно туда. Конечно, это было до гражданской войны, когда «страна кедра» считалась ведущим на Ближнем Востоке туристическим и финансовым центром. Ливан надолго остался в моей памяти, там до сих пор проживают много моих друзей и близких мне людей. И в этом году наконец-то после почти тридцатилетнего перерыва мне вновь удалось посетить эту прекрасную страну.
Виден ли кризис невооруженным глазом?
Каковы внешние признаки экономического кризиса, который перешел в свою активную фазу с конца 2019 года и особенно усилился после взрыва в бейрутском порту в августе 2020 года?
На улице полно попрошаек и нищих. Куда бы вы ни пошли, они будут встречаться вам на каждом шагу. Это и облаченные во все черное с головы до пят изможденные женщины, и черномазые девчушки явно дошкольного возраста, и ветераны, охотно демонстрирующие свои раны и ампутированные конечности. Впрочем, так везде на Востоке, но разница есть. Местные побирушки намного приличнее и скромнее, чем, к примеру, их египетские «коллеги»: они не виснут на тебе, не лезут в карман и, причитая, не бегут по два квартала за тобой, пока не получат свое.
«Сирийская мафия!» — прохожие отмахиваются от них как от назойливых мух. Впрочем, их можно понять. Небольшая страна с 6-миллионным населением, сама испытывающая множество экономических проблем, вынуждена содержать почти 2 млн сирийских беженцев. К слову сказать, в том числе и эта неподъемная ноша надорвала экономику многострадального Ливана.
В Бейруте, так же как и в других городах страны, наблюдаются перебои с электричеством. Власти ради экономии энергоресурсов практикуют веерные отключения электричества. Это значит, например, что три часа ток есть, а два — нет. В принципе, привыкаешь быстро, но, как переносит это бытовая техника, непонятно. Все же есть одна неприятность — в жару не обойтись без кондиционера. За два часа комната нагревается до состояния сауны (так было в моем гостиничном номере на самой верхотуре бейрутского небоскреба), потом остывает до состояния «морозной свежести». Вот такой «контрастный душ». Некоторые отели в качестве приманки пишут, что электричество у них 24/7, во что верится с трудом. Впрочем, вечером можно видеть, что в некоторых элитных домах свет горит постоянно, без перерыва.
Других признаков кризиса особо не видно. Все кафе и рестораны работают, магазины полны товаров, трафик очень активный. Цены не сказать, что дешевые, как например, сейчас в Турции за счет укрепившегося рубля, но сравнимые с казанскими. Существует официальный и неофициальный курс ливанского фунта (де-факто валюта носит название «ливанская лира» — LL). Если в банке за $1 можно получить 1,5 тыс. LL, то в обменниках за доллар дают уже почти 35 тыс. LL. Поменять доллары по официальному курсу — значит разориться. К примеру, килограмм персиков стоит почти 22 тыс. LL. По официальному курсу это (в рублях) 870 рублей за кило, по неофициальному и реальному — около 40 за килограмм.
Местная валюта обесценилась за последние 2–3 года кризиса чуть ли не в 10 раз, а то и больше. Например, хорошая государственная пенсия моей «ливанской мамы» (в их семье я жил в 1995–1996 годах), которая всю жизнь проработала учителем, еще три года составляла почти $2 тыс., а сейчас она получает меньше $200 в пересчете на местную валюту.
Почти повсеместно принимают к оплате доллары. Курс местной валюты меняется в течение дня по несколько раз, поэтому доллар пока здесь в приоритете.
Причина всех бед — газ
«В чем же причина нестабильности. Почему все кому не лень рвут Ливан на клочья?» — эти вопросы я задавал многим в Ливане. Сам бы я назвал тысячу причин — экономических, геополитических, этнических. Клубок противоречий так велик, что сам черт не разберет, в чем кроется причина. Но на удивление сами ливанцы четко знают, откуда дует ветер. «Смотри вниз — что ты там видишь?» — говорит мой ливанский знакомый и машет рукой куда-то вниз. Мы сидим в пафосном Starbucks прямо напротив визитной карточки Бейрута — Голубиных скал, которые ливанцы называют Рауша. Здесь собирается местная золотая молодежь. Я ничего не вижу, кроме изумрудно-синего моря, уходящего далеко за горизонт. «Прямо здесь внизу газ, — говорит он. — Очень много газа! Из-за этого весь сыр-бор. Все хотят владеть Ливаном».
Эта тема не слишком афишируется, и я сам, признаться, узнал о ней впервые. По последним подсчетам, потенциальные запасы шельфа Ливана могут составлять до 700 млрд куб. м газа. В восточной части Средиземного моря Левантийского бассейна имеются вполне приличные газовые кладовые. В соседнем Израиле совсем недавно открыли месторождения «Тамар» (запасы — 300 млрд куб. м) и гигантское «Левиафан», ресурсы которого оцениваются в 620 млрд куб. метров. Интересы Ливана и Израиля схлестнулись на пограничных участках шельфа, каждая страна претендует на свою часть газового пирога.
Для энергозависимого Ливана, который ежегодно тратит до $2,5 млрд на закупку дизельного топлива для производства электроэнергии, перспектива добычи собственного газа может стать невероятным благом. В декабре 2017 года российская «Новатэк» совместно с TotalEnergies (на тот момент — Total) и Eni стали победителями лицензионного раунда на шельфовые блоки 4 и 9 в Ливане. Доля участия «Новатэка» в соглашениях составляет 20%, доли TotalEnergies и Eni — по 40%, оператором проекта является французская компания. Геологоразведочные работы начались в начале 2020-го, но спустя два года в начале минувшей недели «Новатэк» объявил, что выходит из ливанского газового проекта. Французы и итальянцы решили остаться. В чем причина? Об этом стороны умолчали.
Как ливанцы относятся к русским?
Как ливанцы относятся к России и россиянам? К простым людям — всегда положительно. Я посещал Ливан 3 раза, жил там и ни разу не видел косого взгляда и не слышал худого слова. В целом ливанцы очень дружелюбны и гостеприимны, несмотря на свою конфессиональную принадлежность.
Тема спецоперации и в целом российско-украинский конфликт не обсуждаются. Речь идет не о политиках, а о простом народе. Настолько далеко расположена Россия от Ливана, что теряется всякая актуальность этой темы. В целом президента России знают и уважают. Владимир Путин олицетворяет собой в их глазах защитника интересов всех стран третьего мира. На фоне почти повсеместных антиамериканских и антизападных настроений его образ является исключительно положительным.
Надо отметить, что Россия пока не сильно проявляет активность на ливанском поле, хотя республику без всяких сомнений можно отнести к дружественным. Во времена СССР Ливан всегда находился в поле зрения московского Кремля. Например, Советы считали важным и необходимым содержать в Бейруте отделение Московского народного банка, одним из управляющих которого в конце 1960-х – начале 1970-х работал будущий председатель Центробанка России Виктор Геращенко.
На этом фоне США намного активнее продвигают свою повестку дня, в том числе и за счет так называемой мягкой силы. С 2010 года объем американской помощи Ливану превысил $4 миллиарда. Кроме того, через агентство по международному развитию США направили гуманитарную помощь $2,3 млрд, и Вашингтон предоставил немедленную помощь в размере $41,6 млн во время пандемии COVID-19 и $18 млн в качестве гуманитарной помощи после взрыва в порту Бейрута в августе 2020 года, включая более $15 млн в рамках поддержки USAID мероприятий по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. В целом Соединенные Штаты являются крупнейшим государством-донором для Ливана.
В отношении с Россией все же есть свое но. К официальной Москве в Ливане есть претензии в плане поддержки режима Башара Асада в соседней Сирии. Правильнее было бы сказать, что ливанцы делятся на тех, кто поддерживает Сирию, и тех, кто выступает против. За — это партия «Хезболла» («Партия Аллаха») и шииты, против — суннитский север Ливана. Сунниты уверены, что главным виновником трагической гибели их любимца, бывшего премьера Ливана Рафика ал-Харири (был убит в результате теракта в 2005 году ) является официальный Дамаск. Харири — это символ Ливана, человек, который поднял страну из руин, лидер, при котором страна наконец-то стала вести независимую и самостоятельную политику в своих интересах.
Очень отрицательно в Ливане относятся к «Хезболле», которая является не только прокси Ирана, но и государством в государстве со своей армией, превышающей по численности и снаряжению государственную. «Хезболла» вмешивается в политическую жизнь Ливана, диктует свои правила, проталкивает интересы бизнеса Ирана. Под ее влиянием находится нынешний президент-христианин Мишель Аун. Он полагает, что безопаснее опираться на шиитов, чем на суннитов. Ливанцы полагают, что главным виновником экономического кризиса является «Хезболла», которая опутала всю страну паутиной коррупции.
В целом поездка в Ливан оставила много положительных впечатлений. Несмотря на экономический и политический кризис, страна живет полноценной жизнью. И иногда хочется сказать: нам бы их проблемы. Страна обладает большим потенциалом, в первую очередь туристическим. Летом в Ливане можно отдохнуть на море и одновременно покататься на горных лыжах. В стране хорошо развито сельское хозяйство и пищевая промышленность. Вся эта продукция могла бы поставляться и в нашу страну.
Фото Азата Ахунова
Мнение авторов блогов не обязательно отражает точку зрения редакции