Начало и середина 2 тыс. до н.э. пришлось на момент распада многих старых этнокультурных объединений по всей Евразии. На обломках старых культур образовывались новые. И цель у всех была одна: сохранить свой этнокультурный генофонд.
Встреча в предгорьях Алтая двух разнородных культур не должна была стать причиной складывания новой общности. Однако угроза исчезновения этих двух генетически различных осколков, некогда могущественных этнических культур, привела к объединению глазковцев и остатков кутиев. Прототунгусы (глазковцы), видимо осколок гипотетического древнего сибирского этноса теоретически реконструируемого рядом исследователей; а прототохары осколок другого уже окультуренного этноса, но в силу ряда причин рассыпанного на ряд анклавов по всей Евразии, конечно если примем гипотезу их происхождения от кутиев и тукри. Такой синтез принёс принципиально новую культурную общность, которая с самого начала проявила агрессивный характер.
Формирование культуры произошло в очень сжатые сроки, а доминирующее положение осталось за более передовыми металлургами-коневодами.
Алтайские рудные месторождения оказались богаты оловом и металлурги новой культуры, объединив знания и мастерство, воплотили все свои фантазии в опытах литья металла. Результаты оказались впечатляющими, было создано бронзовое совершенных форм оружие, которым не пользовались другие народы. Основу изготовления бронзы составлял сплав меди и олова.
Весь бронзовый инвентарь составляли три основные категории - кельты, наконечники копий и ножи-кинжалы, не встречающиеся ни в одной другой синхронной культуре.
Кельты отличались резко выраженными рёбрами жёсткости, ограничивающими фаску. Лезвие по сравнению с втулкой расширено. Венчик втулки не имеет массивного валика присущего для балкано-карпатских и центральноазиатских орудий. Орудий карасукского типа. Все орудия других культур северной половины Евразии являются подражанием и очень высокого качества.
Типичным видом среди наконечников копий были вильчатые, встречающиеся только в этой культуре. Изготавливались также пластинчатые ножи, разные по длине и форме. Наиболее известными считаются ножи-кинжалы с металлическими рукоятками, украшенные фигурками людей, лошадей и баранов.
Социальная структура вновь нового общества была сложной. Различия в способах захоронения, в погребальном инвентаре говорят о продолжающихся традициях и о сохранении обособленности металлургов-коневодов и прототунгусов. Захоронения первых содержат бронзовый инвентарь и предметы украшений. Чем богаче захоронение, тем выше был социальный статус погребённого. Существовала строгая военная иерархия. Воины-прототунгусы занимали в этой структуре самую низшую ступень. Их погребения содержат в основном каменное и кремнёвое оружие. Параллели, которого находят в южных и восточносибирских культурах того времени, соотносимых с прототунгусами. Отличительная черта их орудий - вкладышевая техника и наконечники стрел с прямым основанием. Ещё одной отличительной чертой погребений прототунгусов и металлургов-коневодов являются нефритовые украшения — кольца, причём нефрит имеет восточносибирское происхождение.
Структура новой культуры с момента образования имела клановый, а возможно и кастовый характер.
На верху общественной лестницы находилась военная верхушка металлургов-коневодов, допуск в которую был ограничен как для металлургов-коневодов и тем более прототунгусов. Хотя нельзя исключать вхождения изначально в элитный слой управляющей верхушки прототунгусов. За каждым кланом или кастой закреплялись раз и навсегда установленные функции и обязанности. О закрытости кастовой системы свидетельствует следующий факт: бронзовое оружие, никогда ни под каким предлогом не передавалось, не только аборигенам завоёванных территорий, но и прототунгусам. Владеть бронзовым оружием имели право только исконные металлурги-коневоды. Особую группу, как уже отмечалось, составляли металлурги. Их захоронения отдельно от других групп общества ещё раз подтверждают сакральность деятельности металлургов.
Точкой отсчёта движения народа металлургов-коневодов по тысячекилометровым пространствам Северной Евразии является первая треть 17 века до н.э. Их экспансия была стремительна, и в силу явного превосходства в вооружении и средствах передвижения победоносна. По болотистой территории Западной Сибири передвижение проходило в основном по рекам, вниз по течению. Перевалив через Уральский хребет, вторглись в Восточную Европу уже на колесницах и верхом на лошадях. Их численность была невелика, об этом свидетельствуют малочисленные металлические находки, связанные с ними. Но именно благодаря находкам появляется возможность определить пути движения и места основных районов их влияния. Один из которых Ростовка находится близ Омска на левом берегу реки Омы, правого притока Иртыша, а три других крупных могильника — Сейма, Турбино и Решное — в Восточной Европе. Вообще же следы их проникновения известны в пределах от Монголии до Южной Финляндии и Прибалтики.
Говоря об археологических памятниках, а это только могильники - некрополи, всегда отмечается одна деталь: чем восточнее располагается памятник, тем он моложе, а должно быть наоборот. Такое утверждение подтверждает доля оловянных бронз, полученная в Алтайских рудниках, она намного выше доли мышьяковых бронз с Урала в изготовленных орудиях. Движение металла происходило исключительно с востока на запад: от Алтая до Урала и затем на восточноевропейское пространство.
Во время своего движения на запад новая культура не встретила серьёзного сопротивления, местное аборигенное население находилось в неолите и по существу не имело значительных племенных объединений способных оказать отпор.
Начиная с Уральского региона к завоевателям стали присоединяться отряды представителей абашевской и срубной культур. Включение групп абашевцев и срубников в свой состав было обусловлено необходимым усилением военной мощи и восполнением людских потерь в боевых действиях.
У абашевцев и срубников было исключительное право делать погребения своих сородичей на племенных кладбищах металлургов-коневодов. Это говорит о достаточно высоком статусе абашевцев и срубников в клановой среде. Однако даже им никогда не передавалось бронзовое оружие. Такой запрет предполагает существование сакрального отношения к оружию. И в то же время оружие, видимо, никогда не являлось личной собственностью воинов и принадлежало к общеплеменной собственности. Наличие бронзового оружия в могилах может свидетельствовать о высоком статусе и авторитете воинов, а также об их заслугах и героизме в боях.
Возвращаясь к всадничеству, отметим, воины металлургов-коневодов были всадниками уже в 17 веке до н.э. Именно от них переняли ираноязычные племена умение верховой езды. Хотя подавляющее большинство исследователей считает, что лошадь стали использовать для верховой езды только в 14 — 12 веках до н.э. Однако, только наличием всадничества можно объяснить стремительные передвижения металлургов-коневодов на огромной территории в короткий срок.
В пределах Восточной Европы известно несколько групп памятников позволяющих проследить их движение. Самая значительная находится в бассейне Средней Камы, близ устья реки Чусовой, с центром в Турбино близ границ современной Перми. К этому же району тяготеют могильники — Усть-Гайва, Заосиново IV, Бор-Ленва. Во втором Турбинском могильнике был найден кинжал со скульптурами баранов на рукоятке, сейчас этот кинжал утрачен. Анализ фигурок, проведённый В.И. Цалкиным, подтверждает их алтайское происхождение, такой вид баранов-архаров водился только на Алтае.
Турбино стало центром новой культуры, отсюда они стали проводить свою завоевательную политику. В районе слияния Камы с Волгой им было оказано сильное сопротивление в лице финноязычной раннеприказанской археологической культуры. Здесь располагается крупный, но сейчас полностью разрушенный могильник – Соколовский. Пришельцам удалось одержать победу и закрепить своё присутствие на территории, что подтверждает наличие других более мелких некрополей между Камой и рекой Белой - Красный Яр, Бозяково III, Мурзиха I и Берёзовка - Омары.
Необходимо отметить, чтобы закрепить своё положение на новых землях Среднекамья, из районов Алтая из Барабы переселяется ещё один элемент новой культуры представители кротовской культуры, но это уже было мирное население, которое не участвовало в завоевательных походах. Причиной переселения видимо послужил быстрый рост Самусьской культуры и их неприязнь к металлургам-коневодам (Сейминско-турбинская культура). Эти события могли произойти не ранее середины 16 — начала 15 вв. до н.э., т. е. временем исчезновения элементов кротовской культуры из Обь-Иртышья, точнее присущей им валиковой керамики..
В устье Оки известны два археологических памятника - могильники Сейма и Решное. Вообще находки в низовьях Оки, даже единичные, сейминско-турбинского типа крайне редки. Следовательно, смело можно предположить, что дальнейшего массового продвижения в правобережные районы Волги и вверх по течению Оки не происходило.
Самая последняя группа памятников, точнее находок единичных изделий относящихся к сейминско-турбинскому типу, локализована в районах Восточной Прибалтики и Южной Финляндии. К ним относятся находки на острове Муху, в местности близ Ноорсмаркку, Каасанмяки II, Лаукала и Пиелавеси. Эти находки, возможно, связаны с разовым проникновением или разведкой этих земель отрядами турбинской группировки. Хотя нельзя исключать и другой вариант: часть отрядов металлургов-коневодов откололась от основной массы племён и, оказавшись на этой территории, осталась. Такой вариант имеет ряд подтверждений. К середине 2 тыс. до н.э. на территории Финляндии отмечаются находки, принадлежащие абашевской культуре. Это керамика абашевского типа. Такая же керамика найдена и в некрополях сейминско-турбинского типа. Известно, что керамика относится к инвентарю, который в большинстве своём принадлежал женщинам. И присутствие абашевского женского элемента вполне объяснимо: в их рядах постоянно ощущался недостаток женского элемента, который они восполняли, в том числе и из рядов абашевских племён. В этом ещё одна причина союзнических отношений с абашевскими и срубными племенами.
Господство сейминско-турбинских групп на завоёванной территории Северной Евразии было непродолжительным. Вряд ли более двух столетий, и определяется 17 — 16 вв. до н.э., и, может быть началом 15 века до н.э. Но за короткий отрезок времени им удалось распространить своё культурное и политическое влияние на всём пространстве Северной Евразии. И какое то время удерживать завоёванные территории под своим непосредственным управлением, что и предполагает образование некой ещё аморфной государственности.