Высшее командование немецкой армии не понимало Гитлера и презрительно к нему относилось. В 1939 году отношения немецкого фюрера и верхушки вермахта обострились до предела. Генералы старой закалки, впитавшие в себя аристократическую кровь многих поколений прусских офицеров, недоумевали, каким образом над ними встал беснующийся дилетант, который не разбирается ни в стратегии, ни в тактике. И это недоумение вызывало глухой ропот, который уже в 1938 году перерос в заговорческие настроения.
Самым важным камнем преткновения было нетерпеливое желание Гитлера выступать, невзирая на то, что армия и флот наступать не готовы. В рачительном немецком характере тщательная подготовка к войне имеет огромное значение. В понимании генералов вермахта, армия и флот способны наступать, если имеют крепкие тылы с крепкой экономикой, достаточные запасы фуража и топлива, провианта для солдат, запасы пороха и свинца, патронов и снарядов, тройное превосходство артиллерии, танков, авиации, пехотных частей. Гитлер же этого знать не хотел, он требовал блицкригов и мгновенного успеха, а когда получал возражения — приходил в негодование, срывался.
Сентябрь 1939 года продемонстрировал внушительный успех немецкой армии в Польше. Но за кадром осталось то, что вермахту приходилось тратить в день боеприпасов в 7 раз больше, чем за тот же день производила промышленность Германии. Продержись поляки еще две недели и все немецкие танковые и моторизованные дивизии встали бы без горючего. И кто знает, чем бы закончилась та война.
Немецкие стратеги полагали, что вермахт будет готов к войне к 1942 году, люфтваффе — к 1944, а флот и вовсе к 1947 году (план Z). Все остальные мнения считались авантюрными, но Гитлер был авантюристом, в цепких руках которого имелась власть.
Но если на Восточном фронте немецкие войска худо-бедно справлялись, то предстоящее наступление на Западном фронте в ноябре 1939 года бросало немецких генералов в дрожь от опасения грандиозного провала. Генералы стоически сопротивлялись решению Гитлера ударить по Франции уже осенью 1939 года.
5 ноября 1939 года Вальтер фон Браухич добился личной встречи с фюрером, на которой отговаривал его от этого наступления. В качестве доводов, главнокомандующий сухопутными войсками приводил выкладки генерал-квартирмейстера Эдуарда Вагнера, которые явно свидетельствовали о том, что сил и средств для наступления недостаточно.
Гитлер с трудом выслушал доклад Браухича, а затем взорвался от возмущения. Он обвинял генералов в прямом саботаже и гневно кричал, что именно армейское командование всеми силами не дает немецкой армии развернуться в полный рост.
Браухич был шокирован, впервые кто-то осмелился так накричать на него. Вернувшись в штаб, он передал весь разговор начальнику генерального штаба сухопутных войск Францу Гальдеру, отметив, что в том числе, что Гитлер "осведомлён о настроениях в Цоссене и решительно намерен пресечь их".
А настроения в Цоссене к тому времени царили такие, что полковники и генералы вермахта уже, не стесняясь подчиненных, презрительно называли "Эмиля" (так они называли Гитлера) выскочкой и авантюристом.
В своем кругу высшие офицеры вермахта считали, что "Гитлер – моравец, а моравцы, как известно, даже глупее чехов-богемцев и хорватов". Также говорилось о том, что "Гитлер обладает свойственной всем славянам ажиотацией, неумением планировать, живет одним днём, отрицает традиции и питает неуважение к наукам".
Уже после войны Гальдер рассказывал своим помощникам, что в те дни каждый раз брал на встречу с Гитлером заряженный пистолет, надеясь пристрелить бесноватого фюрера. Гальдер не имел в активе аристократический кодекс чести, но он был потомственным прусским офицером.
После разговора с Браухичем Гальдер запаниковал, опасаясь удара гестапо, и спешно уничтожил все компрометирующие документы, свидетельствующие о подготовке к предстоящему военному перевороту.
Лишившись поддержки Браухича и Гальдера, аристократы-заговорщики впали в уныние и заговор расстроился. В первую очередь он расстроился потому, что немецкие дворяне, несмотря на всю решимость, не могли пересечь многовековую черту, отделяющую вассалов от сюзерена, которому они принесли клятву верности. А неожиданные победы планов Гитлера уверили нацию в гений фюрера.
Гитлер же, наверняка зная о зреющем заговоре и настроениях верхушки сухопутных войск, не решался в 1939 году разгромить генералитет вермахта, понимая, что одними штурмовиками из СС войну не выиграть. Он отдавал себе отчет, что профессионализм играет немалую роль в военном деле, несмотря на все конфликты с этими "зажравшимися" аристократами.