Глава 23
***
Катя покрутилась перед зеркалом и решила, что платье сидит идеально. Даже лучше, чем то, с открытыми плечами. Как она только пережила предыдущий показ... Естественнее было бы открывать плечи теперь – она уже не одуреет от рук Андрея на них. Вот он – в полном распоряжении, пользуйся, сколько душа пожелает. Но хотелось новое платье. Девочка она или где. Пока молодая и даже незамужняя. Правда, до замужества оставались считанные дни. И до переезда, слава богу. Переехать в квартиру Андрея ей захотелось на третий же день совместного проживания. Для их с Васькой однушки он был слишком большой. И габаритами, и привычками. Да, про носки Андрей не соврал, видимо, считая тайную их жизнь главным достоинством мужчины. «Тихо снимаю, незаметно стираю, новые покупаю сам – хороший муж». А вот о том, что просыпаясь в пять утра и затаскивая в постель ноутбук, он создаёт Кате дискомфорт, почти состоявшийся отличный муж и не подумал. В квартире было прохладно, и конечно, ему нравилось торчать с ней под одеялом. Не говоря о том, что рано уснуть он ей тоже не давал. Катя не высыпалась, недоумевала, как ему хватает этих немногих часов сна, и мечтала, что уж в той квартире, тёплой, Андрей будет уходить с ноутом в другую комнату. Ремонт – оказывается, вымышленный и так и не начатый – после подачи заявления он тоже спихнул на Катю. Мол, ему совершенно всё равно, что она там сделает. Пусть стены будут хоть розовые и в сердечках. «Я тебе отдаюсь вместе со стенами, – заявил он. – Делай с нами, что хочешь». Катя вздохнула и выбрала обои сама. Мысленно подавившись его очередной фразой: «Только бабушкину комнату имей в виду как детскую. А то вдруг… переклеивай потом». На «вдруг» она пока не рассчитывала, всерьёз полагая, что ещё не полностью овладела управлением доставшимся ей «язвой, трёхлеткой, параноиком». Куда тут ещё младенец. Но обои всё-таки купила светлые, почти белые. Чтобы в случае чего туда хорошо вписалась светлая кроватка. Кроме ноута по утрам, Катю по-прежнему напрягало то, что она не могла спрогнозировать, что сегодня придёт в голову Андрею – вытащить её в двенадцать ночи в мокрый снег – «ты же любишь мерзкую погоду» – или раздобыть где-то трёхлитровку малинового варенья, опять же утверждая, что она не могла не мечтать обладать этой банкой. Но это казалось мелочами. Конечно, она со временем привыкнет. Ведь важен факт – он думает о ней, а не об одном себе, как привык. Но перспектива возвращения в «Зималетто» пугала. Им только препирательств на работе и не хватает. Мама всегда говорила, что работать вместе с собственным мужем – плохо, люди друг другу надоедают, даже самые влюблённые. И пока Кате удавалось держаться. А удастся ли после свадьбы? Как начнёт Андрей каждый день поднимать эту тему, сколько времени она сможет категорически отказываться?
Ответ Катя неожиданно получила на показе.
Сначала всё шло по плану. Катя перемещалась по залу «Зималетто» между Юлианой, своими родителями и Андреем. Когда Андрею пора было выходить на подиум и объявлять показ открытым, осталась около мамы. Папа рядом с ней ворчал, что зря только время потеряли, ну что он – коротких юбок в жизни не видел? Зато Коленька стоял разинув рот, и каждая модель наверняка казалась ему не просто совершенством, но и потенциально его девушкой. Он же такой умный, достоин отхватить неземную красоту.
– Дамы и господа, – сказал Андрей, – сегодня, кроме показа новой коллекции, я хочу объявить и о своих личных планах.
Катя почувствовала что-то очень в последнее время знакомое – мурашки по спине, холодок под рёбрами и понимание – «начинаааается».
– Представляю, моя невеста и новый финансовый директор «Зималетто» Екатерина Валерьевна Пушкарёва.
– Ого, – удивился Колька.
«Убью прямо на подиуме», – подумала Катя и, мило улыбаясь, направилась к своему «не принцу». У которого вытворять что-нибудь на показах, кажется, вошло в привычку.
Их фотографировали, к ним лезли с расспросами, но наконец Катя смогла утащить жениха в дальний угол, впечатать в стену и спросить:
– Какой ещё финансовый директор? Что с Ветровым?
– Уезжает в Питер, – невозмутимо сказал Андрей, – не волнуйся, я дам ему такую рекомендацию, что вся северная столица будет его вожделеть.
– С чего ты взял, что мне нужна эта должность?
– Мне нужна ты. Место помощницы тебя не прельщает. А финансовый директор – то, что нужно. Даже немного на вырост, с запасом. К тому же теперь ты не откажешься. Меня слышали куча народу, партнёры, твои родители, наши курицы-акционерши, женсовет…
– Эти люди тебя спасли, я бы тебя уже придушила.
– На мне нет галстука, я всё продумал, – Андрей улыбнулся. – Так всем будет лучше, просто ты пока не понимаешь. Ну что, идём искать мою мамашу и знакомить с твоими? Изобразим порядочную пару.
– Жданов, я абсолютно сейчас не уверена, что ты доживёшь со мной до старости. Ты будишь во мне не лучшие чувства.
– Доживу, я живучий.
– А что я скажу Юлиане? Она на меня рассчитывает!
– Жила же она как-то без тебя, привыкнет снова. Я очень извинюсь. И не говори, что пиар-агенство – это твой потолок. Не поверю.
Катя махнула рукой:
– С тобой бесполезно разговаривать. Пошли уже… к мамам.
После показа Катя забирала из мастерской Милко своё свадебное платье. Примерила, чтобы убедиться, что всё идеально. И маме показать.
– Творения великого Милко сидят хоть на Венере, хоть на… фанере, – отвесил ей сомнительный комплимент дизайнер. – Рядом с тобой никто и не заметит этого никчёмного жениха.
– Милко, я всё слышу, – сообщил жених, отодвинув шторку в мастерскую.
Мама с Ольгой Вячеславовной синхронно бросились закрывать Катю, а Малиновский из-за спины Андрея сказал:
– Жданов, что ж ты дикий такой. До свадьбы ты можешь видеть платье без невесты или невесту без платья, а одно на другой – не можешь, примета.
– Я не успеваю осваивать все эти ваши… приметы, – вздохнул Андрей, неожиданно послушно закрывая глаза ладонями. – Кать, давай уже это платье к чёрту, поехали домой.
– Ну и как с твоей мамой? – спросила Катя в машине. – Вроде они неплохо пообщались с моими, а что она сказала тебе?
– Ну как что… Что ты какая-то странная и непонятная девочка.
– Девочка? – возмутилась Катя. – Непонятная?
– Она просто не видела тебя в камуфляже. Ты показалась ей робким, но плотоядным цветочком. Как они там называются… Но какая разница, на свадьбе её всё равно не будет.
– Почему?
– Я не хочу. Я больше ничего и никого не хочу, кроме тебя.
– Всё-таки свадьба – это, может, раз в жизни…
– И дай бог мне её пережить. Без Маргариты-то не знаю как…
Катя посмотрела на него. До этого он не давал понять, что его напрягает предстоящая церемония.
– Что ж сразу не сказал? Могли бы тихо поставить штампы.
– Это было бы неправильно. К тому же Малиновский ни разу на свадьбе не скончался и снова рвётся в бой. А я-то сильнее.
– Ты – да, – Катя отвернулась, чтобы не рассмеяться.
– Я очень надеюсь, что Юлиана не выдумала там ничего… сверхъестественного.
Но Катя сама не знала, что могла выдумать Юлиана. Виноградова просто взяла свадьбу на себя. Кому же ещё её организовывать… Оставалось надеяться, что она слишком хорошо знает Андрея и не поставит их в такую ситуацию, где он что-нибудь сделает не так…
Катины надежды оправдались. Юлиана продумала всё хорошо и очень чётко – без излишеств, и Андрей ничего странного не сделал. Разве что пока регистраторша зачитывала им напутственную речь, три раза спросил: «А может, уже можно целоваться?» И та сдалась, не дочитав: «Целуйтесь!» А после этого порывался уехать домой сразу, потому что чего вообще тянуть… То, что он волнуется и напрягается, было незаметно. Собрался и выдержал. Правда, накануне распугал весь офис, заставив секретарей убрать из приёмной и с ресепшн рождественско-новогоднюю символику. А на вопрос Амуры, чем ему не угодили сахарные леденцы для посетителей, сказал, что не просил устраивать тут поклонение несуществующему мифологическому персонажу. И Дед Мороз ли он, Санта Клаус ли – ему глубоко наплевать.
Катя, заехавшая за ним в «Зималетто» и заставшая эту сцену, спросила – а как же дети, которые могут у них родиться? Им ведь нужны будут и ёлка, и Дед Мороз, или он собирается прямо над колыбелькой толкнуть речь про то, кто на самом деле в семье и Дед Мороз, и аист? «Когда родятся, тогда и стану идиотом», – кивнул он. Мол, зачем превращаться в него заранее.
Так первая брачная ночь началась у Кати под взрывы фейерверков за окном. А в качестве подарка муж выложил перед ней на стол билеты.
– Четвёртого летим в Лондон.
– Это мой день рождения, – сказала Катя.
– Я знаю, посмотрел в паспорте.
И она с ужасом поняла, что не обратила внимания, когда день рождения у него. Молодец, отличная молодая жена.
– А… твой?
– Мой мы уже отметили, – сказал Андрей. – Ты меня оглушила, чуть не сломала руку и уделала машину сахаром.
– У тебя был день рождения, а ты пошёл со мной в парк?
– Я же проиграл, – напомнил он. – Да и тоже мне праздник.
– Не понимаю… ты мог отказаться. Ты должен был отказаться.
– Ну почему? Мне даже понравилось. Сто лет не был в парке, и тут такое развлечение. Ты очень хорошо смотрелась… на карусели.
– Всё-таки ты чудовище, – вздохнула Катя. – Дикое, но симпатичное. Наверное, если тебя чаще целовать, ты всё-таки станешь принцем.
– Я согласен на такой эксперимент, не знаю насчёт результата, но процесс привлекает…
Вот и всё. Она стала Екатериной Валерьевной Ждановой. Опять спасибо Кольке с его никчёмными велонавыками…
***
– Я стану отцом, – сказал Рома Палычу с порога, чтобы тот, как обычно, не успел изобразить жуткую занятость и проявил к нему интерес. – У тебя… коньяк есть?
– За тебя не чокаясь? – Палыч полез в шкафчик и кивнул на дверь. – Запри, а то Катенька нарисуется, и мы огребём.
– Нет, ну почему не чокаясь. Я рад. Наверное.
Рома был рад, но снова не понимал, что происходит. За окном светило яркое майское солнце. Весна, птички, романтика… Василиса обнаружила две полоски на очередном тесте и… снова отказалась идти в загс.
– Она сказала – ты там уже трижды был, и толку? Ребёнок – это прекрасно, но не повод бежать регистрироваться.
– Правда, Малиновский, – Палыч протянул ему стакан. – Трижды был, и толку? Чего тебе на месте не сидится?
– Ты туда вон как рванул, Шумахер от зависти удавился.
– У меня был железный повод. Первое и единственное на всю жизнь чувство. А ты только паспорт весь загадил…
– Так говоришь, как будто жизнь уже позади, – сказал Рома раздражённо. – И будто я ни на что прочное не способен. Да и неправильно это – ребёнок без отца.
– Отец у него – вот он, жив-здоров, припёрся ко мне в кабинет ныть по пустяковому поводу.
– Нет, я не пойму, как Катенька тебя ещё не прикончила. Андрюш, она святая.
– Мы с этого начали, – напомнил Андрей. – И опытным путём опровергли.
– Всё равно святая. А я не знаю, что мне делать. Матери говорить, что внук будет? Или не стоит? Замуж-то за меня не идут. Всё как-то запуталось…
Палыч ничего не понимал. Ему-то было хорошо… С Катей они ужились, по крайней мере, громких ссор Рома не видел. Так, поругаются по мелочи, и снова всё хорошо. А они с Васькой даже не ругались. И вот она его так приложила. Мол, люблю, обожаю, уважаю, рожу ребёнка, и будем воспитывать. А регистрации не надо.
– Меня даже её мать любит, – вздохнул он. – Но не поведёт же эту упёртую в загс силой…
– Да она наверняка передумает, – предположил Палыч. – Повыделывается и согласится. Кому охота быть матерью-одиночкой.
– Может, ты и прав.
Дверь снаружи дёрнули, и Палыч автоматически спрятал стакан под стол.
– Неслабо тебя Катенька… надрессировала.
– Причём здесь дрессировка. Я просто не хочу, чтобы она нервничала. Зачем мне это?
– Разумный какой, – фыркнул Рома. – Ладно, пойду страдать в своём кабинете, ты как-то слабо мне сочувствуешь.
– Лучше поработай. И ко мне не лезь, я сейчас отправлюсь встречать партнёра из Киева.
– О… эта та, с которой ты созванивался? Акула их местного капитализма? Я хочу её увидеть.
– Зачем?
– Отвлекусь… от своей акулы. А то ощущаю себя уже частично пожёванным.
Рома открыл дверь и увидел Амуру, сообщившую, что на ресепшн прибыла Надежда Ткачук, и спросившую, стоит ли её проводить в кабинет президента.
– Конечно, мы ждём, – сказал Андрей.
Гостья из Киева оказалась очень даже ничего. Жгучая брюнетка с аппетитными формами. То, что она собиралась закупать у них новую коллекцию, только увеличивало её привлекательность. Палыч сказал, что готов показать ей всю компанию – от офиса до производства. Представив Палыча в роли обаятельного и неотразимого гида, Рома внутренне содрогнулся и предложил свою помощь. Мол, на производство Надежду сводит и сам. Не один Жданов знает, как работают швейные машинки. Видимо, Андрей оценил их шансы очаровать потенциального партнёра и согласился. Пусть Малиновский показывает станки. Иначе Палыч задумается, увлечётся и погребёт эту Ткачук под тоннами ненужной ей технической информации. Взяв Наденьку под руку, он отправился на производство.
Проведя там час, они почти уже стали лучшими друзьями. Он даже предложил ей померить платья на складе. Какое-то движение у двери показалось ему подозрительным, но он не обратил на это внимания, потому что Надежда, вовсе его не стесняясь, сняла платье и, оставшись в нижнем белье, принялась прикидывать на себя детище Милко. Всё это было объяснимо – они оба работают в компаниях, производящих женскую одежду, и уж девушек в белье насмотрелись… Но всё равно неожиданно.
Рома понаблюдал за Надеждой, а потом всё-таки сделал шаг назад и отвёл взгляд в сторону. За дверью снова зашумели. Выйдя в коридор, он увидел Пончеву. Внушительную, как дирижабль, и совершенно точно ушедшую в декретный отпуск. Тогда откуда она тут на производстве? Дирижабль на цыпочках направлялся к лифту, очевидно, полагая, что его не видно и не слышно.
– Танюша, – позвал Рома. – Здравствуйте. Мне казалось, вы уже не работаете.
– Я тут… – Пончева обернулась и покраснела. – Я… случайно.
Рома сосредоточился на её животе и вдруг осознал, что Васька довольно скоро станет вот такой же. Зачем тут Танечка, ему сделалось неинтересно. Васька станет такой, а женой ему – не станет. Это бесило.
Поднявшись наверх, Рома увидел на ресепшне весь женсовет, а у бара – Катеньку и… Василису. Они, конечно, не могли не увидеть, что он держит Надежду под руку. «Ну и пусть», – подумал Рома. Всё равно… Он же ей не нужен, имеет право и с другой женщиной пройтись. Отправился в кабинет президента как ни в чём не бывало.
Однако к вечеру сознание своей правоты прошло, и домой Рома ехал, опасаясь скандала, который, разумеется, устроит ему оскорблённая Васька. Должна устроить. Вот надо же было так вляпаться. Пусть бы Палыч таскал киевскую красотку по производству.
Открыв дверь своим ключом, он увидел Василису перед телевизором с тарелкой мороженого в руках.
– У вас забавные тётки, – сообщила она. – Запускают беременных шпионов. И это очень разумно – уволить таких разведчиков нереально.
– Так это они за мной следили? – Рома сел за спиной Васьки и вздохнул. Что же теперь будет?
– А за кем же. Нет, ну отправься с такой женщиной в лифт Потапкин, возможно, присмотрели бы и за ним. Но за тобой – святое дело! И судя по всему, ваш стриптиз внизу произвёл на них впечатление.
– Вась… А ты чего приходила-то?
– Я к Катьке. Не сообщать же такие новости по телефону. Представляешь, как глупо звучит: Жданова, я стану мамой. Решила лично. Ну и тебе сказать, что я с утра встала на учёт в женской консультации. Но ты был занят, я решила не отвлекать.
– Васька, это не то, что ты подумала.
– Малиновский, ты понятия не имеешь, что я подумала. Так что не оправдывайся.
– И не было никакого стриптиза, – успел возразить Рома. – Она всего лишь примеряла платье.
– Я так и поняла. Мороженое будешь?
– Буду. Ты что, больше ничего не скажешь?
– А надо?
Рома пожал плечами, но сразу определился:
– Не надо.
Подумал – с чего он вообще злился. Не нужен ей пока штамп – да и бог с ним. Уходить-то она никуда не собирается, а рожать собирается. Ко всем её достоинствам и не ревнивая оказалась. Что ему, дураку, ещё надо. И пошёл за ложкой для мороженого…
Потом Васька говорила, что такой, как Танечка, не станет даже к концу беременности. Комплекция, мол, не та. Но тут она и ошиблась….
В январе Рома стал отцом мальчиков-близнецов. И даже был осчастливлен почетной миссией – выбрать одному из них имя. «Своего» Васька не долго думая назвала Василием. «Кошмар, – оценил ситуацию Палыч. – Крикнешь: Васька! И со всех сторон бегут. Или ползут. Малиновский, ты попадёшь в ад». Пока адом и не пахло, поскольку мелкий Васька человеческую речь не понимал. Второго сына Рома назвал, тоже не поразмышляв и пары минут, – Андреем.
В загс они сходили – чтобы зарегистрировать детей. Мужем и женой так и не являясь.