Я пишу стихи медвежонку Умке, деревянной крепости, бадминтону. Даже синей кофте и старой сумке. Крестоносцу, нищему и тевтону. Я пишу Незнайке и Чипполино про сеньора, чтоб его, Помидора, что на нашей даче растет калина, что открыла ящик опять Пандора. Там надежда. Где-то. На дне, наверно. Она точно есть, она точно где-то. Я пишу в Гранаду, Берлин и Вену. Про весну, про осень пишу, про лето. Что болеет мама, что я большая, и какое счастье, что Вовка рядом. Что слова толкаются, спать мешают. Что на полке крем со змеиным ядом. У кровати чашка с кофейным блюзом.
И туман не кажется мне зловещим. Поездам, алхимикам и медузам я пишу серьезные, кстати, вещи, занимаясь странным самоповтором, бесконечным эпиком, тихим ходом. Моим книжным "каждым", моим "которым", разудалым плюшевым донкихотам.
Они смотрят, плачут, звенят ключами. Я пишу им письма. Не отвечают.