Как я и думал, комэске быстро наскучило руководить культурным досугом и он отпустил нас на вольные хлеба. Тут и пришло время для самостоятельных набегов по художественным галереям. Мои лётчики — парни взрослые, найдут себе занятие по вкусу, переживут отсутствие командира. Правда, Четвёртый изъявил желание присоединиться ко мне. Сразу предупредил его, что картины рассматриваю долго, вдумчиво, чтобы не смел мне надоедать нытьём, ежели ему будет скучно при этом. Четвёртый пообещал. Мы опять после завтрака рванули в крепость в музей. Неспешно обошли все залы. Были тут и Васнецов, и Айвазовский, из знакомых мне по другим музеям. Прекрасная коллекция русского и зарубежного искусства, пир для моей души. Потом дошли до следующего художественного музея, тут же на набережной, немного выше по улице. Тут оказалась картина Саврасова «Грачи прилетели», что было для меня неожиданностью. Оказалось, что автор повторил картину через восемь лет, и эта картина оказалась в Нижнем Новгороде.
Должен заметить, что Четвёртый стоически перенёс испытание быть компаньоном и не ныл, но на следующий день составить мне компанию отказался. Хотя, мимоходом зашли в технический музей по желанию Четвёртого, сам бы на такой музей время тратить не стал. Этого рода музеи посещаю при избытке свободного времени.
Я ещё один день посвятил своему увлечению музеями, а город на них был богат. Три свободных дня прошли для меня плодотворно, когда ещё подвернётся такая возможность. Получился маленький отпуск.
Пришло время нам всем появиться на заводе. День был пятничный, все убывшие вернулись в гостиницу вовремя, утром мы заявились в лётной группе завода. Нас уже там ждали — самолёты готовы к облёту. Заводской лётчик проинструктировал нас по радиообмену, по запасным аэродромам, по особенностям полёта. Ответил на вопросы и ушёл. Я всё записал карандашом на штурманском плане — имелась свободная страница. Нарисовал три запасных аэродрома и их данные, маршрут облёта со всеми настройками и режимами, и отдельно — три схемы: отхода, подхода и посадки на аэродром Горький. Да, город уже вовсю называли Нижним Новгородом, аэродром же назывался — Горький.
Самое трудное было в этом полёте то, что взлетать надо было с одним курсом, а садиться с обратным. Дикость для строевого лётчика. Такое могло случиться в строевом полку только по отказу авиатехники в воздухе, когда был невозможен заход с посадочным курсом. Могли завести одного и с обратным курсом. Или погода закрыла заход с посадочным курсом, тогда оставшиеся в воздухе могли зайти с обратным курсом. За свою службу мне пришлось зайти с обратным курсом один раз по погоде. А здесь это нормальное явление.
Надо напрячься, чтобы привычка взлетать и садиться с одним курсом не сыграла со мной на заводе злую шутку. Не хватало ещё опозориться перед заводскими. Поэтому пришлось отдельно рисовать и взлёт, и подход, и заход.
И радиообмен у заводских отличался от нашего. При запросе запуска, надо было не забыть вставить слово «давление», а потом значение атмосферного давления повторить в квитанции РП. Перед выруливанием надо было доложить: - 013, фонарь, кислород, вырулить.
Про фонарь понятно — закрыт. А кислород? Заправлен или включён на аварийную подачу?
Мелочи, конечно, но игнорировать их на чужом аэродроме некрасиво, надо соблюдать правила радиообмена.
Облетал самолёт без замечаний. Вот только рассмотреть сверху город и окрестности не удалось — всё время пялился в свой штурманский план и на приборы. То отворот сделай, то набор высоты, то кнопки нажимай, то двигатель на приёмистость проверяй на определённой высоте, радиосвязь проверить на разных каналах. И режим полёта заданный хотелось чётко выдержать, чтобы местные не ёрничали после расшифровки полёта.
Со всем справился, благополучно вернулся на аэродром. И никто мне в воздухе не мешал своим радиообменом, и на заходе на посадку — тоже. По одному самолёту выпускают в воздух с таким интервалом, чтобы они при заходе на посадку не пересекались с взлетающим им в лобовую. Конечно, с такой интенсивностью полётов на аэродроме можно взлетать с одним курсом, а садиться с обратным.
В этот день не всем удалось облетать свой самолёт, меньшую часть пришлось облётывать в понедельник.
Нам предстояло провести выходные в гостинице. Никто уже никуда не дёргался уезжать. Я собирался в выходные прочесать ещё раз выставки, но моим планам не суждено было сбыться. Юра Ваньшев пригласил комэску и моё звено в гости к родителям. Юра — добрый парень, отказать было нельзя. Был он из простой семьи автозаводчан. Родители захотели встретиться с товарищами своего сына-лётчика. Надо идти. Прикупили что смогли, чтобы не являться с пустыми руками, отлили из заветной канистрочки коньяка - никто не возражал.
Приехали к назначенному времени к Юре. Скромная и тесная квартирка. Милые и радушные родители, отец — в инвалидной коляске, но бодр. На столе много простой еды, несмотря на пустующие полки магазинов. Главное на столе — огромная тарелка пельменей. Семейное блюдо Ваньшиных. С трудом поместились за столом. Обстановка в квартире простая, без изыска, да и откуда изыску взяться в квартире советской рабочей семьи. Мать с любовью смотрит на сына, глаза отца светятся гордостью за сына-лётчика в компании однополчан. Родителей волнует обстановка в Грузии — как там живётся в гарнизоне сейчас. Дружно успокаиваем хозяев, мол, всё у нас спокойно и мирно. Налегаем на угощение, не забывая хвалить хозяйку. Незатейливая душевная беседа обо всём и ни о чём.
Замечаю в квартире множество изделий из ажурного металла: игольница, зеркальце в оправе, рамки фотографий, а вот стоит миниатюрный мягкий стул в завитушках. При удобном моменте начинаю вслух интересоваться невиданным мною раньше рукоделием — обожаю узнавать про всякое ремесло. Отец Юры с готовностью начинает отвечать на мои вопросы - это его изделия, - а потом и ведёт меня к своему рабочему уголку. Только с его подачи до меня доходит, что основа этих миниатюр состоит из консервных банок, у которых стенки разрезаны на узкие полоски и скручены в завитушки. Тонкая работа с большой фантазией. Мне разрешают подержать в руках зеркальце, стул, внимательно их разглядываю, не совсем понимаю технологию. Мастер с удовольствием знакомит меня со своими инструментами, вытаскивая их из ящика стола, демонстрирует некоторые приёмы работы. Боже мой, это сколько же надо терпения, чтобы банку из под кофе превратить в изящную вещицу! Изумляюсь этому совершенно искренне, чем вызываю у мастера очередной прилив объяснения технологических тонкостей. Юра деликатно пытается урезонить своего папу, мол, не загружай майора, у него своя стезя.
Время пролетело незаметно, родители Юры прощались с нами, как с ближайшими родственниками, которые уезжают далеко и надолго.
По пути в гостиницу комэск объявил мне, что нам предстоит сходить в гости к инженеру авиазавода, большому начальнику. У того сын работает в Тегеране и надо передать ему небольшую посылку. Посылкой будет заниматься сам комэск, от меня требуется присутствие. Попытался отбояриться от этого мероприятия, но комэск сказал, что это не обсуждается. И Четвёртого возьмём для компании. Четвёртого это тоже не вдохновило, но раз начальство сказало идти…
На следующий день нанесли визит заводскому начальнику. Встретили нас радушно. Квартира просторная, ковры, импортная мебель, хрусталь, большая библиотека книг с золотым тиснением за стеклянными дверцами, роскошная люстра в гостиной. На столе нарезка из дефицитных продуктов, которых в магазине не увидишь. Приличные столовые приборы и тканевые салфетки. Надо бы смокинг было одеть, немного неуютно чувствовал себя в гражданке. Четвёртый тоже выглядел не в своей тарелке. Но хозяева были милы, участливы, скованность наша прошла, хотя в разговоре мы с Четвёртым участвовали мало, отдувался за троих комэск. Я посматривал на библиотеку, хозяин заметил мой интерес и предложил подойти к книжным полкам. С удовольствием это сделал. Много классики дорогих изданий - и русской, и зарубежной. Добрался до альбомов с репродукциями картин и забылся, разглядывая знакомые и незнакомые картины.
Хозяин подошёл - я как раз рассматривал альбом Дрезденской галереи, - ему захотелось увидеть чем интересуется офицер. Брякнул ему, что был в Дрезденской галерее. Он заметно удивился, попросил поделиться впечатлениями. Рассказал ему про это посещение. Потом он начал расхваливать местное собрание картин в галереях. Тут и Четвёртый вступил, мол, мы уже все галереи городские обошли. Хозяин опять удивился и похвалил нас за такое рвение. Беседа наша оживилась, время на знакомой теме разговора потекло быстрее и непринуждённее. Оказалось, что хозяева тоже любители изобразительного искусства.
Забрали небольшой свёрток. Хозяева нам рассказали, что сын уже несколько месяцев в Тегеране, готовит базу к приёму заводских самолётов на аэродроме. Пишет, что соскучился по русскому хлебу, тамошние лепёшки ему уже в горло не лезут. Приближался день рождения сына, а тут такая оказия — лётчики гонят самолёты в Тегеран. Спасибо, что согласились — это они комэске — передать бутылку водки и булку чёрного хлеба. Ничего с хлебом не случится, даже если и не скоро туда попадёте. А сыну будет приятно. Порадует на именинах гостей-соотечественников родным хлебом. Инженер дал несколько дельных советов комэске, как провезти в Иран водку. Информация была не лишней, мы и сами планировали там отметить перелёт не кока-колой.