Глава 1. Встреча
Он еще помнил, как его звали – Рейнардо. Он был самым маленьким в сиротском приюте и физически самым слабым. Его детство было адом. Такие же, как он, отвергнутые обществом или родными, постоянно издевались над ним, а самым постоянным мучением было, когда его макали башкой в унитаз. Опасность, грозившая из любого темного угла, научила его быть хитрым, изворотливым и опасным. Он не мог выстоять в схватке с помощью силы, поэтому использовал любые подвернувшиеся под руку предметы и, не раздумывая, бил ими, куда придется. Кто-то однажды назвал его Ренаром – французским лисом. В его лице действительно было что-то лисье, может, слегка вытянутый, словно принюхивающийся, нос, а может, маленькие злые глазки под нависшими светлыми бровями. Кличка прижилась. Ренар, так Ренар, ему было все равно. Два раза он пытался бежать. Его находили и возвращали. В один из осенних дней он очень глупо попался местным парням. Жившие неподалеку ненавидели приютских. Озлобленных, вечно голодных, готовых на любую драку. В тот день его избивали особенно жестоко.
А потом его спас тот человек. Отогнал местных, утер кровь и отвез в больницу. Он назвал себя Алдо Морани. Но, для маленького озлобленного Лиса, он стал Богом. Бог пообещал, что с этих пор Ренара будут бояться все. Нужно только перетерпеть маленькую операцию здесь, в больнице, по изменению какого-то генокода. Лис торопливо согласился. Тогда Алдо поставил перед ним условие. Только одно. Когда тот вырастет, найти и убить человека. И маленький несчастный лисенок, поверив в чудо, дал клятву. А потом, после операции, Лис удрал из больницы, прикрываемый Алдо. Конечно, была погоня. К вечеру полицейские почти нагнали их возле небольшой железнодорожной станции. Кто-то открыл стрельбу, Алдо отстреливался в ответ, и, уже смертельно раненный, успел подсадить Лиса в медленно проплывающий мимо вагон товарного поезда. Уцепившись за дверь, Алдо кричал какие-то непонятные слова: «Перстень… не давай… принудить…» Последним усилием закинув свою сумку в ноги Лису, он упал на грязный перрон лицом вниз. Трясясь в холодном жестком вагоне, Лис повторял про себя клятву. Убить человека. Через двадцать лет. Сашу Тихомирову. Из Москвы.
***
Саша изо всех сил махала ладошкой вслед отъезжающему такси, прощаясь с мамой и бабушкой.
– Погостевали и хватит.
Так сказала мама.
– Здесь у вас, конечно, море, а там дача, огурцы-помидоры, поливать, полоть, заготавливать. Ты все равно через две недели будешь в Москве, не успеем соскучиться.
– Хороший у тебя дом, – кивнула невпопад бабушка. – Мы на будущий год приедем.
Саша послушно оглянулась: дом действительно был хорош. Уютный, утопающий в летней роскошной зелени, дом стоял на поляне, с одной стороны отсекаемый старой каменной лестницей, ведущей вниз, к пляжу, с другой – высокой скалой, защищавшей дом и обитателей от ветра в ненастные дни. Внизу мирно рокотало море. Единственными соседями Саши и ее мужа Игоря были здесь природа и одиночество. Они купили этот дом сразу, как увидели. Прошлым летом.
Мама с бабушкой уехали. А Саша оглянулась, почувствовав, как тоскливо сжалось сердце. Не от того, что они расстались, нет, Саша действительно собиралась скоро в Москву, но Как-то скучно будет без ехидных бабушкиных «утро начинается не с кофе», бесконечных маминых «чем помочь, дочка?». Она тряхнула рыжими, еще больше отросшими за год кудрями и по крутым каменистым ступенькам спустилась к морю. Забралась на огромный гладкий валун, наполовину скрытый в воде, легла, раскинув руки. Затем принялась бездумно смотреть в небо, слушая, как шуршат волны, обтекая толстые нагретые каменные бока, и вскоре задремала. Потом резко, сильно вздрогнув, проснулась. Может, пора уже идти? Скоро Игорь приедет. А с ним Павел со своей девушкой. И Хантер. Новые гости. Друзья.
С Павлом и Хантером Саша и ее муж познакомились в прошлом году, и с тех пор регулярно встречались. За этот год ничего особенного не произошло. Саша все также работала дизайнером в фирме, производящей настенные фрески. Игорь все также обожал все, что было связано со старинными часами. Бывший куратор Илья помог устроить в свою суперсовременную Клинику Сашину бабушку, «подремонтировать шалившее сердечко». Та с удовольствием всю зиму лечилась. Вполне себе благополучный год, сделавший их богаче на кругленький счет в банке и на вот этот, сразу полюбившийся ей, дом.
Единственное, о чем сожалела Саша – это исчезновение потрясающей красоты Зеркала будущего, которое случайно досталось им вместе с покупкой дома. Она грустно улыбнулась. Успела сходить туда всего один раз, сразу после находки. Но, ничего не смогла узнать и спросить. Зеркало вдруг стало уменьшаться. Прямо на глазах. Саша едва успела из него выскочить назад к мужу. Свернулось сначала в маленький, цветной, будто воздушный, шарик, потом в разноцветный теннисный мячик, потом в непонятного цвета точку и с громким хлопком исчезло совсем. На память о прошлогодних событиях остался только перстень. Саша поклялась себе, что не допустит, чтобы он попал в руки таких, как Алдо Морани, берегла его и думала, что воспользуется его свойством принуждения только в случае крайней необходимости, может, придется спасать детей или что-то еще такое же героическое. Так что, все кончилось. Кончилось ее приключение.
Все кончилось… все кончилось… все кончилось… шуршали волны.
Сверху, от дома раздался звук подъезжающей машины. Приехали! И Саша отправилась встречать гостей.
Хантер выпрыгнул из машины первым, с удовольствием потянулся и, раскрыв широко руки, пошел здороваться с Сашей:
– Хозяйка! Накорми, несчастного! Последний раз я ел пять часов назад, в самолете! Пашка напоил меня двумя чашками кофе и все!
– Потерпи, я дам тебе бутербродов, а на ужин мясо будет, – улыбнулась Саша.
Пока мужчины жарили шашлык, Саша с Региной накрывали на стол. Саша искоса поглядывала на девушку Павла. Трудно было найти двух, столь неподходящих друг другу людей. У невысокого, темноволосого, говорившего мягко и негромко, Павла, было красивое, немного ассиметричное лицо. И глаза необычного сине-зеленого оттенка. А Регина была похожа на галку. Такая же любопытная. Едва войдя в дом, сразу осмотрела оценивающе обстановку, из двух предлагаемых спален выбрала лучшую, не советуясь с Павлом. Просто сказала:
– Эта спальня – наша.
Саша тогда пожала плечами. Ей было все равно. Если эта маленькая аккуратная брюнетка с острым носиком и круглыми черными (птичьими!) глазками нравится Павлу, значит, что-то есть в ней такое, что сразило ее друга. Надо присмотреться внимательнее, вот и все.
Регина быстро разобралась в нехитром устройстве кухни и сейчас быстро сновала с приборами от шкафов к столу.
– У меня задержка пять дней, представляешь, может, у нас будет ребенок! Павлик сделает мне предложение!
– Поздравляю! Вот это новость! Не забудьте пригласить на помолвку.
Саша помолчала, задумавшись. А у них с Игорем будут дети? И когда? В прошлом году было не до этого, а сейчас, когда все успокоилось, может быть, стоило попробовать?
Со двора донесся веселый шум. Кто-то хохотал. Саша, переглянувшись с Региной, как по команде одновременно, сбросили на стол фартуки и выбежали наружу.
По двору бегал смешной пегий козел, вернее, козленок. Мужчины, веселясь, пытались его поймать, а тот ловко лавировал, проскакивая между рук. У сарая стояла, опираясь на клюку, бабка Малена, живущая в соседней деревне. Игорь с Сашей иногда покупали у нее овощи и молоко.
– Вот, – сурово произнесла Малена, – козища моя родила двух козочек и козла этого. Козочек я продала, а его, – она указала клюкой на виновника веселья, – никто не хочет. Уж больно шкодный.
– У вас тут просторно, нет соседей, нет огорода, – она неодобрительно покачала головой, – пусть живет. Значит, отдаю вам во владение домашнюю скотину. Бесплатно. Откажетесь – придется на мясо пустить, – она скривилась.
– Малена, да ты что!
Саша всплеснула руками.
– Куда я его дену? И кормить чем?
– Кормить – травы полно кругом, не сдохнет. А жить, вон, хоть в сарае. Поеду я, у меня хозяйство.
Тяжело опираясь на клюку, Малена поковыляла к ожидавшей ее машине – старенькому допотопному шевроле.
И, развернувшись, махнув на прощание рукой из открытого окна, уехала.
А Саша посмотрела на компанию. Все, отвернувшись, откровенно хихикали.
– А у вас шашлык сгорит!
И Саша зло выдернула веревку с привязанным козленком из рук мужа, который, в конце концов, ухитрился поймать проказника, а потом гордо прошествовала к сараю. Регина метнулась в дом, а мужчины пошли снимать шампуры с мангала.
Оставшись одна во дворе, Саша с сомнением посмотрела на сарай, потом на козленка. Может, лучше в грот? Там сухо, просторно, дверь закрывается. Игорь вкрутил лампочку, и теперь там всегда светло.
– А как ты его назовешь? – послышалось от крыльца.
– Бяшка, Малыш, Рыдай… – со всех сторон посыпались насмешливые клички.
– А назови его Чапай, – Хантер уже не смеялся, – смотри, какой воинственный, будет двор вместо собаки охранять.
– Уж лучше тогда Петька, какой из него Чапай! – Игорь вопросительно взглянул на жену.
– Значит, Петька, – покоряясь неизбежному, вздохнула Саша. И повела Петьку в грот. Он послушно трусил на веревке. Боится, бедное животное, что прежняя хозяйка его на мясо пустит, если этот Петька и здесь не приживется, заключила Саша, с сомнением поглядывая на свою новую домашнюю скотину.
Распахнув двери грота, она оглянулась на козленка:
– Вот твой дом теперь, заходи!
Однако Петька вдруг замер и встал, намертво уперевшись передними ножками в грунт.
– Что, не нравится? Тепло, светло, отдельная жилплощадь. Что не так? – удивилась Саша и заглянула внутрь.