В субботу, 3 сентября, в Москве прощались с первым и единственным президентом СССР. ВИП-персон было мало. Простых людей и их воспоминаний - «подарил свободу», «последний из СССР», «человек из моего детства» - было очень много.
Михаил Сергеевич - личность неоднозначная.
- Гад он, такую страну развалил! - кипятится таксист. - А его тут хоронят с почестями.
И так в последние дни рассуждали многие. В интернете целые бури бушевали, несмотря на русское правило, что о покойнике - или хорошо, или никак.
О том, что будет и Колонный зал, и почетный караул было заявлено властями сразу. А вот время начала и окончания церемонии «плавало». Сначала сказали, что с 10:00 до 14:00. Потом, что с 12:00. В итоге, все-таки людей небольшими группками начали пускать в зал прощания с 10.
К этому времени уже собралась внушительная толпа. Простите за сравнение, но оно сама-собой напрашивается. Буквально в апреле, здесь же, прощались с Жириновским. Людей было побольше, и запускали их в Колонный зал шустрее.
Тут же - буквально в час по чайной ложке. Кордоны, кордоны, кордоны...
- Он похоронил Советский Союз. А теперь вот мы хороним его, - снимал видео-селфи на фоне толпы какой-то престарелый блоггер.
Как простой человек, в очереди к гробу час простоял Григорий Явлинский.
- Михаил Сергеевич обладал абсолютно неограниченной властью. И ни для своих родственников, ни для своих детей ничего не украл, - раздавал интервью Явлинский. - А потом, когда основал свой фонд, он снимался в рекламе пиццы, чемоданов, чтобы заработать денег. И несмотря ни на что (а его с радостью приняла бы любая страна), он остался со своей страной до последнего дня. До последней минуты. И лечился, как там получалось в своей стране. Мне кажется, что это о многом говорит. Нам дали шанс! Мы этот шанс потеряли. Все...
Про шанс и воздух свободы говорили в очереди не только политики. Все.
- Мы пришли проститься с Горбачевым, потому что с его приходом к власти наша жизнь изменилась, - говорят москвичи, муж и жена лет 55-60.
- К лучшему?
- Конечно!! Столько возможностей открылось, железный занавес пал, весь мир открылся. Мы узнали, что такое свобода слова, демократия. И, знаете, даже несмотря на лихие 90-е, на все, что было потом, все равно как-то свободно и радостно было.
- Мы с коллегами специально прилетели из Омска попрощаться с Михаилом Сергеевиче, - рассказывает преподаватель из Омского госуниверситета Денис. - Потому, что он - это наша молодость, свобода мышления. Точнее мЫшленния, как он говорил. Это надежда, которую он нам подарил. Время это безвозвратно ушло, а вместе с ним (Горбачевым - ред.) канула в лету и эта эпоха.
- Меня зовут Игорь Суздальцев, я рядовой москвич. Член КПСС с 1982-го года вообще-то. Горбачева я очень уважал. Он единственный политик, на чьи похороны я пришел. Он подарил нам надежду на мир, свободу. И шанс. А он был равный у всех.
Бабули с двумя гвоздиками, семьи с детьми. Молодежь.
- Ты то почему здесь? - спрашиваю у мальчика с пушистой шевелюрой-одуванчиком.
- Пришел Горбачева хоронить.
- Тебе сколько лет-то?
- 13.
- А мне 30, - улыбается парень в кепке и в очках. - Я тоже при Горбачеве не жил. Но вот пришел и пришел. Я историк по образованию - это первое. Второе - моя бабушка очень любила Горбачева. Всегда слушала его выступления по ТВ. Он - человек из моего детства.
В очереди время тянется долго. И всем за радость поговорить, пообщаться. Вокруг меня тут же образовалась дискуссия.
- А вот скажи, - вступает в диалог с бабушкиным внуком член КПСС с 1982 года. - Какое слово первое приходит в голову, когда слышишь имя Горбачева?
- Перестройка! - не задумываясь отвечает тот.
- Свобода! Перемены! Сухой закон, - тут же загудела толпа.
ИНОСТРАННЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ И РОССИЙСКИЕ СМИ
Конечно, хотелось бы мне посмотреть, что там в Колонном зале? Что говорил и говорил ли Дмитрий Медведев? Как вздыхала Алла Пугачева, которая приехала попрощаться с Михаилом Сергеевичем. Какой походкой зашел премьер Венгрии Орбан. Как держится дочка Михаила Сергеевича Ирина. Но... проход в зал для меня и многих других журналистов был, что называется «заказан». Многие, если не сказать большинство, СМИ вдруг не нашли себя в аккредитационных списках. Не пустили внутрь ни ВГТРК, ни РИА «Новости», ни «КП», ни «МК». Звонок в Горбачев-фонд ситуацию не прояснил.
- Мы со своей стороны все списки передали, - по телефону сказал руководитель пресс-службы Павел Положенко, - А в чем проблема, не знаю... Выясняем.
Зато пустили «Би-би-си» и ряд других иностранных изданий. Наш фотограф битый час стоял у служебного входа в надежде. Потом пускали фотокоров ровно на 5 минут. Все.
«Речи прощальные кто-нибудь говорил?» - спросила я у тех счастливчиков, кто попал в списки и был в зале.
- Нет. Вообще нет! - разводили руками коллеги.
Простите, что посвящаю вас в наши внутренние дела, но обычно с пропуском журналистов никаких проблем. А тут прямо со скрипом, еле-еле. Я, как и многие, посчитала, что это неспроста.
- Это все Горбачев-фонд, они выбирали кого пускать, а кого нет, - кипятились одни представители СМИ.
- Да нет, ФСО. И людей-то вон в час по чайной ложке пускают. Церемонию прощания, я по рации слышал, в итоге закончат в 12:00, - отвечали другие журналисты.
Так примерно и произошло. Кто успел пройти за первый кордон до полудня, попали в Колонный зал. Остальные - извините...
КЛАДБИЩЕ
Хоронили Михаила Сергеевича на Новодевичьем. Тут уж не было никаких интриг, место у него давно тут было заготовлено, рядом с обожаемой супругой Раисой Максимовной. Церемонию погребения объявили закрытой. Журналистов с камерами не пускали. Да и вообще, судя по всему, в какой-то момент перекрыли вход для всех. Я проскочила чуть раньше.
Центральная аллея. Черные шатры, венки.
«От президента РФ»
«От мэра Москвы Сергея Собянина»...
«Михаилу Сергеевичу за все хорошее, что ему удалось» от «Первого канала».
«От федерации семей за мир и единство во всем мире».
«Любимому дедушке от внучек».
«От ЛДПР».
Какой-то венок с надписью на ленте на немецком. Цветы от автоконцерна.
- Ой, а этот от английской королевы что ли? - ахал народ.
Но нет, там была какая-то непонятная организация. Зато были на церемонии прощания сотрудники американского посольства. Их черные мерседесы со звездно-полосатыми флагами заметно выделялись на общей парковке. Еще из иностранцев была некогда знаменитая советница Рейгана Сюзанна Масси. Она, как гласят легенды, учила американского президента русским премудростям. А сейчас эта очень пожилая, но очень уважаемая, судя по тому, как важно ее катали на инвалидной коляске, пенсионерка.
Траурная процессия прибыла с опозданием. Фотографию перед гробом нес Дмитрий Муратов, гравред «Новой газеты». Я понадеялась, думала он точно что-нибудь скажет. Но нет. Вместо этого пришел батюшка, который провел погребальные ритуалы.
Под черными шатрами стояла тихая грустная тишина. Слышался только звон от цепей кадила.
Потом заиграл оркестр. Тело Михаила Сергеевича поднесли к могиле. Какая-то журналистка с ТВ, чудом прорвавшаяся к месту прощания, неистово заорала у меня над ухом на всю Ивановскую: «Вероника! Вероника!! Ты успела снять, как несут гроб?».
Успела Вероника или нет, я уже не услышала. Военный оркестр заиграл сначала траурный марш. Потом гимн России. И под троекратные залпы почетного караула тело предали земле. Все. Вот и не стало для кого-то великого, а для кого-то и ужасного Горби.
