⇦ предыдущая часть
Нам доставлено письмо одного из донских казаков, переселившихся в Уссурийский край из станицы Аннинской. Письмо это настолько интересно по своему складу и бытовым особенностям, что мы позволим его привести здесь целиком. (Письмо написано переселенцем из первой партии, прибывшей 29 апреля 1895 года на пароходе «Москва»)
1895 года августа 28 дня. Любезный куманёк Василий Архипович! Во-первых, уведомляю вас, что всё моё семейство живо и здорово и низенько вам с кумушкой кланяемся. Крестница ваша Антонина стала уже большая и тоже вам кланяется. Извините, пожалуйста, что долго не писал письма. Это потому, что не скоро основались поселением. А сейчас мы поселились на станции Лутковской, а правильное название – Уссури, вёрст 400 от Владивостока, по левую сторону железной дороги и по левую сторону реки Уссури и железного моста, где железная дорога переходит через реку Уссури. А в 12 верстах сзади от нас река Сунгач. Когда река Сунгач впала в реку Уссури, то уже тогда левая сторона Уссури принадлежит Китаю, вплоть до города Хабаровска, а там уже вверх по Амуру граница идёт. А я с 1 июня торгую лавкой здесь, в нанятой квартире; плачу 15 рублей в месяц и первый месяц торговал хорошо: выручил 1 200 рублей; второй месяц похуже.
Здесь нас осталось 27 дворов; наших только 6: я, Барсов, Артёмов, Поляков, Рябухин, Бармин. И все уже построили дома. Ещё часть с нами усть-медведицких и черкасских. А 30 семей, что были с нами, уехали от нас на речку Бокан (возможно автор имеет в виду реку Бикин). Выкопали себе землянки, разбрелись мы все, как куры. Оренбургские тоже врозь разбежались: 35 семей приписались к станице Барановской, в 100 верстах влево от железной дороги и 70 верстах от озера Ханка с южного края. А за ними ещё в 100 верстах Черкасских 45 семей; это уже по ту сторону Ханки, сказать, с западной стороны, над самим озером, по берегу Ханки и близ границы Китайской. Местность здесь совсем не российская: места низкие, болотистые, степей нашенских совсем нет. Лугов здесь на половину России хватит и представь, какие луга: если выкосить сотенник, то смечут 4 скирды и 2 стога. Здесь у старожилов, как у казаков, так и крестьян, стога стоят, не поверишь, как звёзды, - ни за что не сочтёшь. И каждый хозяин в одну неделю кончает покос; домой не возит никто до зимы. Ну, да и что это у нас за луга!.. Какие на них цветы, аромат какой. Убраны подобно персидскому ковру. Хлеб здесь родится очень хорошо всякий, что ни посейте; одна десятина даёт более 100 пудов хлеба. Огородный овощ гораздо лучше нашего: родится всё, да ведь без всякой поливки. Леса, сколько угодно, уж про кизяки не вздумаешь; а солому здесь сжигают, когда обмолачивают, не берегут её. Здесь неурожаев никогда не бывает. Птицы у нас: куликов, уток, гусей, казарок, лебедей, тетеревов, фазанов, - многое множество. Лебедят в каждой казарме по железной дороге многие имеют: смирные да хорошие.
Коз наши казаки «подколачивают» и продают по четыре с половиной рубля. Козлят много побили, - они у нас в полуверсте от дворов. А в октябре козы пойдёт столько, что никто и никогда не стрелял, тот набьёт себе на год мяса. У старожилов у каждого все сараи завалены кожами. На кабана охотятся зимой, а сейчас нельзя, потому что очень высокая трава. Лисья шкура здесь 4 рубля, а сибирская лиса бурая продаётся по 8 рублей, медвежья шкура от 10 до 15 рублей. Тигров тоже очень много; на них охотиться опасно: уж из партии одного не считай своим, - или утащит, или изомнёт, или убьёт. Шкура и кости их продаются от 150 до 250 рублей. Я видел много шкур величиной больше лошадиной; а двух живых и сейчас кормят во Владивостоке. Енотов много, куниц, барсов, оленей, изюбров, выдр. Наши казаки убили одну выдру. Она плыла по Уссури вечером, уж в сумерки. За неё дают им 18 рублей. Казаки наши наделали себе повозок и дрог для вывоза леса, - всё хорошее, да всё прямое, не как в Аннинском.
Ещё скажу о переезде через моря на пароходе. Покорить нечем и обижаться не на что. Кормили и поили очень хорошо, и относительно закачивания тоже ничего не вредило для народа, в особенности на детей нисколько не влияло: они в это время спят более. Но у старух, которые слабой натуры, несколько кружение было. Детей померло у нас 73 человека; помирали больше от кори. Ну, да как не помереть: из 800 душ кому-нибудь надо умирать. 28 апреля мы прибыли во Владивосток. По осмотре доктором и генералом Унтербергером нас перевезли на больших лодках в бараки. Бараки эти – хорошие дома с печами. Дали дрова, чугуны и деньги на руки выдали.
После выгрузки мы назначили ходоков для выбора места для поселения. Нам выдали деньги на расходы, для уплаты за машину и для найма лошадей для перевозки наших зипунов. По выборе нами места и по возвращении ходоков наших нам выдали денег 600 рублей и ещё на один год кормовых по числу душ, как взрослых, так и малых. На мою семью пришлось 127 рублей. Следовательно, я получил 727 рублей, да в казармах получили по 8 рублей на семью. На большие семьи пришлось некоторым по 900 рублей. Лес мы ещё не рубили, который нам будет указан начальством для постройки домов и дворов; отпустят столько, сколько осилишь вырубить и вывозить. Руби, какой знаешь, хоть в обхват или в два обхвата, но продавать его не велят, и надо прежде употребить на постройку, а потом продавать. А сейчас строимся, рубим, кто где успеет.
Заработки у нас очень хорошие: подённый менее полутора рублей не бывает, помесячно 25-30 рублей, а на год одному плохому казачишке платят 300 рублей. А Василию Нефёдычу давали за малого сына Кузьму с женой в год 400 рублей, и то не нанял: поделались все богачами, нужду забыли.
Лошади у нас очень дороги – от 60 до 120 рублей волокитные. А хорошие, подобно как у Фёдора Сафоновича мерины, 200-250 рублей. А если взять такую за 170 рублей, то это будет уже дешёвой называться. Быки тоже от 80 до 180 рублей; коровы дойные от 45 до 70 рублей только здешние, а российские коровы от 150 до 200 рублей.
Овец очень мало здесь, даже 100 не наберёшь. Казаки уссурийские – посмотришь – живут плохо: ни колеса, ни повозки, а денег у того 3 000 рублей, у другого 1 000, а у третьего 10 000 рублей. Хлеб сеет из них десятый человек, а всегда пьян и нос в табаке. Забежит в лавку не по-нашему, с полтинником, и даже не торгуется. Бабы и девки всегда убраны как на святой, - просто шикуньи. Чем же живут они? Осенью ловят рыбу; заготовит каждый 200 пудов; зимой продаст за 450 рублей. А зимой между делом пойдут охотиться на зверей и на худой конец по 200 рублей за зиму заработают. А сколько они ещё в течение года по мелочи ловят рыбы; продадут то на 10, то на 20 рублей, то на 5 рублей в день. Значит, рыбная и звериная добыча целиком у них в кармане; поэтому у них и деньги у всех.
Жить нам недурно, а даже, можно сказать, очень хорошо, но только очень скучно без родных и без друзей. Хлеб недорог, мясо 15 копеек фунт, масло коровье 45 копеек, постное масло конопляное 25 копеек, ореховое и бобовое 6 копеек, куры 35-40 копеек за штуку, сколько хочешь; яйца 15 копеек десяток, гусей и уток водить очень хорошо здесь, да и продавать можно за хорошую цену. Рыбы свежей не наготовятся на станцию в буфет по 5 копеек фунт, но наши из-за лени и себе-то не ловят. Хлеб здесь не косят, а жнут, потому что он очень высок. Мы приехали 28 апреля. Хлеб тут не сеяли, и лес был чёрный, как зимой, а через неделю всё поднялось да всё позеленело. К 15 мая луга поубрались, понарядились в разные цветы, так просто рай земной. Ни у одного губернатора такого в палисаднике нет, как здесь на всяком месте встретите. Если большой огород загородить, то не нужно цветы сажать, а будете на готовое радоваться.
Ещё могу вам сказать, куманёк, я сожалею о вас: здесь начальники станций то с Сахалина, то из крестьян. Если бы вы были здесь, вы бы обязательно служили на железной дороге не менее, как за 150 рублей в месяц, и казённая квартира, и отопление, и освещение. Десятник получает 75 рублей, старший рабочий 150 рублей, старший дорожный мастер 130 рублей, в ремонте простой рабочий 35 рублей, сторожа, стрелочники, дровоклад 45 рублей, писарь в депо 85 р., телеграфист 80 р., кондуктора 40 р., жандармы от 25 до 40 рублей. Все положительно шикуют; денег полны карманы у всякого.
Передайте почтение всем моим друзьям: Ивану Александровичу, Ефиму Сергеевичу, Павлу Ивановичу, Дмитрию Никифоровичу. Пишите, кто у вас служит при правлении. Почтение Даниилу Семёновичу, Андрею Васильевичу Старову, Фёдору Ивановичу. Скажите ему, пускай он хоть кубарем, а катится, потому что здесь ему хороший промысел. Куманёчку Александру Павловичу с семейством, Степану Александровичу с семейством. Передайте почтение Василию Никитовичу Морозову, - учителю, вот тоже был бы начальник станции; Василию Никитовичу Макееву, Фёдору Сафоновичу, Ивану Ильичу Крупникову; он просил узнать о проезде из Одессы на пароходе. Можно проехать: поступит в клуб господский, а жене горничной и за хорошую цену, только нужно неделей раньше до отправки переселенцев выехать; тут он себе всегда место найдёт, рублей 40 в месяц. Даже Духовской, наш генерал, сразу и беспрепятственно примет, если он захочет, в казаки; Григорию Алексеевичу с супругой почтение; Михаилу Егоровичу, Егору Кузьмичу, Осипу Кузьмичу, Илье Петровичу Петрову, Петру Фёдоровичу, Павлу Павловичу, Петру Ивановичу Сальникову с семейством, Ивану Лукьяновичу, Ивану Панфиловичу Бирюкову, Ивану Алексеевичу Попову с супругой Ивану Петровичу Сальникову, Севастьяну Марковичу, Неумытому почтение: куманёчку Василию, кумушке Ульяне Павловне с семейством низкий поклон от нас; будет особое письмо.
Житьё наше не дурное. Одну мы нужду имеем в мастеровых: плотниках, кузнецах, сапожниках и портных. Во всём этом терпим недостаток. Скажите Неумытому, пускай как-нибудь едет с переселенцами; без него здесь и делать нечего: нигде ни одного овчинника и кожевника нет.
Затем, куманёк, советуйте людям, кто желает переселиться, - пусть не боятся ничего: ни пароходной езды, ни качки, ни крушения. На пароходе только тем нехорошо, что большая толпа народа всегда в куче, колгатно, да скучно, нечасто берега видим. Вот только и вред.
Ещё, если кто из наших и напишет в письме что плохо, то не верьте, потому что они как получили по 600 рублей да ещё на год провиантские, то просто с ума сошли: сделались богачами да гордецами, нужду забыли совсем. Ещё есть один здесь недостаток, - часто бывает сибирская язва на рогатый скот и лошадей. А сейчас нет ничего. Доктора прививают её всему скоту. А на счёт земли так: если засеять 20 десятин, то целый год будешь отправлять во Владивосток; как же, - при урожае десятина даёт 200 пудов, а если плохой урожай, то даёт 120 – 100 пудов, не менее.
Ну, словом сказать, у нас здесь неурожаев не бывает. У уссурийских казаков-хозяев у каждого 15-40 лошадей, 4-5 коров дойных; но быков не имеют. Словом, живут припеваючи; посмотришь, у них вечный праздник. Если наши донцы будут работать по-прежнему, то в золоте будут все ходить.
Мы 4 друга купили себе казённую постройку за 300 рублей, из которой мы взяли себе на первый случай по одному дому. Я себе взял дом 20 на 10 аршин, покрыл цинком, а Бирюков тоже привёз о 6 комнатах дом, покрытый тёсом. Симон Поляков взял о 12 комнатах, покрыл цинком, и Алексеевский о 5 комнатах, покрыл цинком. По 40 окон и 12 дверей каждому досталось. Да ещё более 20 домов общих стоят на месте не делёнными. Но дома становит почти каждый сам.
Сестра ваша Акулина Меркуловна с супругом и с детками вам кланяются. Андрея сына похоронили в море; просят вас поминать его, а то здесь церковь далеко от нас. Дом поставили себе не плохой. Батюшке Меркулу Ивановичу поклон передайте и дядюшке Архипу Ивановичу поклон от нас. Затем прощайте, бывайте здоровы. Куманёк Василий Архипович, приезжайте к нам чай пить! Чай у нас цветочный, первого сбора покупаю для лавки – 38 копеек, второго – 28 копеек и третьего по 18 копеек.
Кум, передай почтение моим сынам большим и малым. От души всем кланяюсь, скучно без них, в особенности без больших. Прощай, прощай, до свидания!
Я 25 августа уезжаю на речку Бокан, где наших 30 семей поселилось, где только проходит железная дорога. Зимой будет большой заработок и хорошая торговля. Там постройка большой станции, железного моста и всей линии железной дороги. Оставляю и свой дом: с годок поживу около тысячной толпы народа.
Газета «Донская речь» № 154 от 14 декабря 1895 год.
⇦ предыдущая часть | продолжение ⇨
Навигатор ← Переселение Донских казаков