Оскароносный режиссер Алехандро Гонсалес Иньяррита, известный по фильму «Выживший» с Леонардо ди Каприо и Томом Харди, вернулся в Мексику для съемок экзистенциальной комедии. Что из этого вышло, можно узнать на Венецианском кинофестивале.
Экзистенциальная комедия «Бардо, Ложная хроника горстки истин» является произведением высочайшего мастерства. Алехандро Гонсалес Иньяррита ведет зрителя от мечты к реальности, сопровождая плавный переход восхитительными визуальными эффектами. Так о фильме отозвался журнал The Hollywood Reporter.
«Бардо, Ложная хроника горстки истин» — сугубо личное, иммерсивное кино, в котором много самоанализа, размышлений как об индивидуальной, так и национальной культурной идентичности, приближающейся смерти, цене признания, внутренних противоречиях.
Сценарий, написанный в соавторстве с Николасом Джакобоне, соавтором Иньярриту в фильмах «Бьютифул» и «Бёрдмэн», посвящен режиссеру Сильверио, в прошлом — известному мексиканскому журналисту и документалисту, который последние 20 лет жил в Лос-Анджелесе. Он должен получить престижную международную награду и стать первым из своих соотечественников, удостоенных этой чести.
Фильм начинается с появления в кадре тени загадочного человека, бегущего по заросшей кустарником местности. Этот образ появляется и в финале, но там видно: это Сильверио, блуждающий в одиночестве по земле, которая всегда будет иметь для него значение.
Абсурд проявляется в следующей сцене, в которой камера Хонджи плывет по больничному коридору, чтобы найти Сильверио, ожидающего рождения сына. Но врачи сообщают матери ребенка Люсии, что он не хочет выходить в этот сломанный мир, продолжая запихивать ребенка обратно. Младенец снова появляется. Постепенно выясняется, что он умер всего через день после рождения — трагедия, которая до сих пор причиняет боль Сильверио и Люсии, а также их взрослым детям, подростку Лоренцо и 20-летней Камилле.
В то же время как в новостях сообщается об одобренном правительством США плане по покупке штата Баха. Сильверио готовится к церемонии награждения и связанной с ней рекламе. Его переполняют смешанные чувства по поводу возвращения на родину.
В замке Чапультапек в Мехико посол США игнорирует едкие комментарии Сильверио о сложившихся разногласиях в мексикано-американской войне в середине 1800-х годов, побуждает документалиста воссоздать полномасштабную битву, которая проходил там, с кадетами в форме и в париках. Использование духового оркестра в этой сюрреалистической сцене — один из тех элементов, которые напоминают о Феллини.
В одной из сцен Сильверио бродит по столичным улицам — сначала пустым, затем суетливым и космополитичным, натыкается на гору обнаженных трупов коренных мексиканцев, по которой он карабкается вверх, встречая на вершине Эрнана Кортеса, испанского конкистадора, ответственного за падение Империи ацтеков.
В другой сцене Сильверио в журналистском стиле берет интервью у своих соотечественников, спасающихся от бедности, преступности или насилия, показывает трогательные поиски надежды на «другую сторону».
Эти фрагменты образуют целую мозаику. Стойкость зрителей к извилистому экзистенциальному исследованию личной, профессиональной и национальной идентичности — столь же трагикомичной, сколь и печальной — еще предстоит проверить.
