В старом, деревянном ящике темно и сыро. Он не помнил, сколько времени прошло с той поры, как его вытащили из доски и бросили сюда. Лили дожди, укрывала снегом зима. Но его не выбросили, и это дарило ему надежду.
Он пережил два забора, один дом и собачью конуру. Он скреплял собой хрупкое человеческое счастье. Отгораживал маленький мирок от внешних вьюг и тревог. И пусть он стал старым и ржавым, с неизгладимыми изломами на когда-то стройном стержне, он ни за что на свете не согласился бы поменять свою судьбу. Пусть саднят зазубрины от гвоздодера, пусть смята шляпка от тяжелых ударов молотка. Пусть никогда не выпрямить излом на самой середине - он чувствовал еще в себе силу. Ту силу, что способна удержать и уютный дом в горах, и большой корабль, карабкающийся на огромную водяную гору... А ржавчина это не беда, а возраст. А с возрастом к нам приходит опыт и умение. Ржавчина помогает нам крепче держаться за жизнь, в смысле за доски. И в этом и есть его ценность. Он верил, что придет день, и умелые руки мастера достанут его из этого ящика. Заскорузлые, потемневшие и покрытые мозолями руки труженика, настоящего хозяина, которые найдут ему применение. Они бережно выправят его кривизну и заставят служить людям. Ибо у настоящего хозяина не пропадает ничего...
- - - - - - - -
Я как этот гвоздь. Старый, ржавый, гнутый. Но я верю, что еще пригожусь. Ибо зачем тогда жить? Так глина в руках гончара надеется на то, что станет кувшином. Но что с того, если даже она станет ночным горшком? Без них мы тоже не можем обойтись. Лишь бы не остаться не у дел...