31.08.2022 Наблюдения последнего дня лета
Сегодня у моего мужа день рождения, а три дня назад он заболел ковидом - слабость, вялость, небольшой кашель, диарея от лекарств, башка трещит, кости ломит. Сидит в большой комнате, я его кормлю, все бока уже себе отлежал, но аппетит хороший и температура 37,7 держалась всего один день. Приходил врач, молодая девушка в ковидном костюме. Принесла лекарства — гриппферон (иммуномодулятор, капли в нос), эликвис (кроверазжижающее) и коронавир (противовирусное). Последнее лекарство раньше применяли только в стационарах, а теперь больным раздают. Оно непонятно как тестированное и стоит порядка 5 тыс. рублей за упаковку. Муж его выпил и всю ночь мучался от боли в ногах, больше не будет его принимать. Спрашивается — зачем его раздавать? Принимал арбидол — эффекта никакого, терафлю вроде облегчает состояние, но не сильно. Прошло четыре дня, температуры нет, но тело ломает. Осталось еще четыре дня и спишут, 05.09.2022 — на прием.
Вспомнив Новый 1989 год, сразу после нашей свадьбы, когда в самый канун праздника супруг свалился с жесточайшей ангиной и его мама, как крейсерский флагман, курсировала по дому с какими-то лекарствами, даже не думая подпускать новоиспеченную невестку к кровати больного сына, из-за чего я в тоске отправилась бродить по центру города в ожидании Нового года; так вот, памятуя о той безысходной горечи в моей молодой душе, я решила сегодня не грустить (раз теперь я не только невестка, но и сама свекровь), и отправиться на речную прогулку. Однопалубный кораблик «Алмаз» подхватил всех желающих с причала, благо их было немного, и, практически точно по расписанию (20:00), отчалил. Прогулка называлась «Саксофон на закате» и стоила 500 рубликов с взрослого и 150 с ребенка. Там были и совсем малыши, интересно, с них тоже взяли деньги?
Надо сказать, что погрузка на борт прошла в лучших традициях российского сервиса. В билете было написано, что посадка заканчивается за 15 минут до отплытия. Положим, это было сомнительно, поскольку где-то в дебрях подсознания витала информация, что билеты продают и пассажиров ждут до последнего, чтобы заполнить корабль. Но...я решила выйти пораньше и в 19:30 уже была на причале. Корабль был, но назывался он «Москва» и явно не собирался никого брать, а через минуту поднял сходни и отчалил. Пассажиров тоже как-то не наблюдалось. Я даже спросила одну женщину, не на прогулку ли она? Оказалось, что нет. Тем временем часы показывали 19:45. Я подумала, что в молодости я бы уже запаниковала и побежала в кассу спрашивать про «пароход», но жизненный опыт есть жизненный опыт и я осталась стоять, задумчиво глядя вдаль и опираясь на решетку причала. Тут я как раз заметила, что несколько вдалеке идет какой-то кораблик, как потом оказалось, это и был «Алмаз». Он шустро подплыл. Замечу, что бетонная лесенка на пирс не достроена и поэтому перегорожена железными заграждениями. Какой-то парень проскочил за ограждения, ринулся с берега на корабль и стал быстро помогать матросу пришвартовываться. Вслед за ним дяденька с саксофоном со знанием дела проник за ограждение, запрыгнул на борт и начал дуть-репетировать в зале на корме. Проклюнулась надежда, что прогулка состоится. Появились какие-то две девушки около лесенок, я обрадовалась, что я не одна. Потом матрос поднялся по этой лесенке, отодвинул заграждения, сходил в кассу за какой-то бумажкой, вернулся, задвинул заграждения обратно и спустился на корабль. Тут уж кто-то успел спросить у него про прогулку и краем уха я услышала, что ворота откроют. Потом этот матрос и его помощник ходили по кораблю из одной двери в другую, в 19:55 поднялись в рубку к капитану и было видно что они там беседуют и курят. Народ наконец-то собрался приличной толпой. В 19:58 помощник надел китель, поставил трап, открыл заграждения и стал проверят билеты и пропускать людей на корабль. Все прошли очень быстро, мест много, я насчитала всего 35 взрослых и детишек человек 5, и в 20:02 кораблик мягко отплыл. Мотор зафырчал, а капитан начал делать объявления, которые невозможно было услышать из-за шума мотора и музыки.
Народ заполнил залу на корме, носовая часть осталась пустой, но там был буфет и пассажиры бегали туда за чаем и колой. Я сидела у входа совсем одна, чему была несказанно рада, диванчики вокруг были свободны - никаких тебе попутчиков, чужих детей и шумных компаний. Саксофонист Юра начал играть, создавая композицию звуков вокруг фонограммы. Я мечтательно настроилась провести время в созерцании, наслаждении музыкой и грусти от неудавшегося дня рождения и отсутствия мужа. Внезапно около меня образовался какой-то немолодой низенький мужичок в зеленой кофточке с авоськой. Галантно спросил разрешения присесть и осведомился можно ли ему будет выпить что-то из своей сумки и не помешает ли он мне. Мило улыбаясь, я ответила: «Делайте, что хотите, корабль не мой». От мужика невозможно несло всем выпитым им спиртным. Вдохновленный моим доброжелательным тоном, он дружелюбно сказал: «Давайте познакомимся?» «Зачем?» - отрезала я, - «На полтора часа?» Мужичок опешил, потом покачал головой и начал: «Ну, я должен сказать...», и тут он передумал и, слава богу, не стал ничего говорить. Потом я отсела от него на соседнее сиденье, чтобы не нюхать всю дорогу его комплексное амбре, а он с гордым видом весь вечер приглашал танцевать группу по-комсомольски активных пенсионерок. Мне показалось, что сначала он поглядывал в мою сторону и проходя мимо как бы говорил: «Ну что, прогадала?» Но потом бросил эти попытки, видя совершенное мое равнодушие. Для меня загадка, как приглашаемые им пенсионерки терпели его запах, ведь он еще и разговаривал прямо им в лицо.
Через полчаса стало темно, народ загалдел, дети забегали и запищали, часть пассажиров двинула в буфет, пенсионерки затанцевали, молодежь разбрелась кто куда. Очень напрягают женщины от 60-ти и старше (фраза из кино). Они начинают танцевать, стоят в проходе, загораживают музыканта и как-то совсем неинтересно на них смотреть, хотя им самим весело конечно. Саксофонист честно отработал полтора часа, беспрерывно, композицию за композицией, подзадоривая народ и приглашая потанцевать взрослых и детишек, и играл даже когда корабль уже высаживал пассажиров. Играет он ничего, но некоторые мелодии получаются лучше, а некоторые хуже. Я посчитала, что при такой загрузке, выручка будет максимум 20 тысяч, ему достанется наверное тысяч 5. За эти деньги юрист вот только одно исковое заявление составит, а он полтора часа играл — парился, но выглядел он вполне довольным.
Я сидела рядом с парой, немолодым уже мужчиной с проседью и женщиной чуть помоложе, несколько крупноватой, с широким, плоским, с грубыми чертами некрасивым лицом. На мой вопрос, не помешаю ли я им, женщина добродушно протянула: «Да не-е...» Они всю дорогу обнимались, целовались и просто было видно, что они влюблены друг в друга. Мне очень хотелось их сфотографировать, но я не решилась попросить об этом. Редко увидишь, когда люди светятся от счастья. Причем, там была еще похожая по возрасту пара, но они не производили впечатления счастья, хотя тоже обнимались, целовались и танцевали весь вечер, но от них скорее веяло житейской мудростью, уважением, пониманием друг друга, короче старостью. Мне кажется, мы с мужем тоже начинаем так выглядеть, б-р-р-р. Были там и молодые пары влюбленных, но они не производят такого сильного впечатления, как будто говоришь себе — попробуйте любить так через 20 лет.
Доплыли мы до железнодорожного моста, развернулись и ровно в 21:30 прибыли обратно. Я стояла на носу последние 20 минут. Снаружи музыки почти не слышно и ветер такой сильный, что без ветровки холодно, хотя мы не на море, а всего лишь на спокойной реке и на улице 20 градусов. Капитан причалил тихо, ровно, как на лодочке, даже не задел бортом пирс и не качнул свою посудину ни капельки.
Забавно, что на следующий день на стенде музейной экспозиции я прочитала фельетон из местной городской газеты 20-х годов прошлого века, где описывается пароход, курсирующий из центра в пригород и обратно, когда толпа пассажиров на причале за ограждением ждет посадки, а капитан не торопясь ест мороженое или с девушками знакомится, и отправление по расписанию считается странностью. Я посмеялась. Ну, положим, наш-то кораблик по расписанию, но поведение работников пароходства, похоже, мало изменилось за сто лет.