Обычно от разбора в учебниках истории таких тем, как Косыгинская реформа, у школьников мало что остаётся в памяти. Изучать битвы просто, бились те и эти, победили эти. Запоминать последовательность династии Романовых – нужна просто хорошо натренированная память. А всё, что касается экономики. просто так не заучишь. Она в основе всего, влияет на все элементы общества, а значит, и рассматривать её можно только в движении, то есть диалектически.
Экономика – это базис общества. Изменения в ней проявляются только на определённом расстоянии. Это как внести те или иные изменения под капот машины. Узнаешь, были ли они правильны только проехав пару километров. Так и для полного понимания Косыгинской реформы стоит рассмотреть её влияние в движении.
Принцип, по которому должно было выстраиваться Советское государство – централизованная экономика при децентрализованной политической власти. Система Госплана должна была обрабатывать запросы от региональных советов, чтобы впоследствии, как генштаб армии, ставить стратегические задачи по производству тех или иных товаров. В СССР постсталинского периода этот принцип был нарушен.
Более подробно мы поднимали эту тему в статье о причинах распада СССР. Если коротко – в 1920-1930 годах произошла централизация власти ввиду подготовки страны к Второй Мировой войне. Только через жёсткий контроль Совнаркома удалось провести необходимые преобразования и победить. После этого наметилась тенденция к снижению роли партийной номенклатуры в управлении СССР, которую выражали Маленков и Берия. Но так как партийные бонзы были слишком сильны, они в лице Хрущёва, смогли ликвидировать Берию и отстранить Маленкова. Это ознаменовало начало конца СССР.
Сконцентрировав власть в партии, Хрущёв начал процесс децентрализации экономики – то есть пошёл по антимарксистскому пути построения общества. Максимальное выражение Хрущёвской политики отразилось в Косыгинских реформах. Сам Алексей Косыгин успел поработать в правительстве ещё при Сталине и хорошо понимал проблему, с которой столкнулась советская экономика.
Она заключалась в трудности расчёта Госплана. С проведением индустриализации, товарной массы в стране стало гораздо больше. Соответственно, сбор статистических данных по возможности и необходимости произвести тот или иной товар становился тем сложнее, чем больше была номенклатура этих самых товаров. Мы говорим про 1960-е годы, компьютеров для быстрого обсчёта входящих данных ещё нет – всё считается вручную. С этим нужно было что-то делать.
По итогу перед Косыгиным оказались два подхода – Глушкова и Либермана. Первый исходил из понимания того, что следует разработать единую механическую систему, которая могла бы максимально быстро собирать и обрабатывать данные по необходимым товарам и их производству. Стоит лишь подключить каждый завод к такой системе, наладить связь между терминалами и проработать механизмы, с помощью которых граждане смогут оставлять свои запросы – и мы получим Общегосударственную автоматизированную систему учёта и обработки информации (ОГАС). Главный критерий, который учитывался в советской экономике – снижение себестоимости продукции при повышении качества. При таком подходе проект Глушкова идеально вписался бы в советскую экономику, приближая нас к подлинному развитому социализму, а не выдумкам Хрущёва. Такой путь и был бы выбран при действительно марксистском правительстве, но не стоит забывать, что в середине 1950-х к власти пришли антимарксисты, которые планомерно вели страну в рыночную яму.
Подход Либермана заключался в: частичной децентрализации управления предприятиями и «расширении самостоятельности» путём введения для последних показателя прибыльности и прибыли; большей свободы в распоряжении прибылью сверх нормы плана; освобождение или смягчение ряда плановых показателей, установленных Госпланом; личное стимулирование труда работников со стороны предприятий. Нужно ли говорить, что это прямо противоположные социализму положения? Но учитывая политическую конъюнктуру и слабый уровень понимания марксизма в массах, именно такой подход и был принят. Главными принципами стала прибыль и рентабельность.
Экономика децентрализована, политическая же власть, напротив, максимально сконцентрирована. Производители самостоятельно определяли номенклатуру товаров, сами устанавливали связи с поставщиками и потребителями, определяли число работников и размер их материального поощрения. Политики же затаившись ждали, когда система пойдёт в разнос, и им можно будет, воспользовавшись положением, прикарманить себе пару-тройку заводов в частную собственность.
Были практически отменены штрафы за невыполнение плана, а вот за его выполнение – полагалась премия. Совсем нелогично даже с точки зрения буржуазной экономики, ведь премировать следует за перевыполнение плана. Эти и многие другие положение реформы даже сейчас рассматриваются людьми, которые жили в то время, как благо. Вымытые понятия коллективизма, истмата, диамата и марксизма не давали уже изрядно мещанскому советскому обществу видеть реальную подоплёку реформы. Люди были довольны повышением зарплат, не сильно задумываясь, к чему это приведёт всего лишь через пару десятков лет.
Стоит сказать, что первые годы восьмой пятилетки (1966-1970) показали большие темпы роста. Как и всегда, инъекции рыночной экономики могут дать краткосрочный положительный эффект, чем сразу вызвать одобрительные возгласы буржуазных интеллигентов. Но в погоне за быстрой прибылью предприятия начали самостоятельно углублять реформы, вводя чисто рыночные механизмы конкурентной борьбы среди рабочих. Увольнения без заведомо готовых рабочих мест снижали покупательский спрос. Использование излишков прибыли, которые предприятие теперь могло оставлять себе, частенько пускались, что называется, «в тёмную», повышая сектор теневой экономики. Приоритет на тактические цели в ущерб стратегическим. Быстрый износ средств без их своевременного обновления, серьёзное повышение оптовых цен на материалы от производителей –всё это стало быстро подтачивать советскую экономику. Начинался тот самый разнос, которого так ждали партийные бонзы.
С 1970-х годов начался сильный спад роста экономики. Постепенно Косыгинская реформа сворачивалась. Но перед государством вновь встала та же проблема – как грамотно планировать, если теория Либермана на практике дала лишь краткосрочный эффект, вогнав страну в ещё больший кризис? Казалось бы – вот возможность вернуться к плану Глушкова, тем более что за прошедшие пять лет другие экономисты и математики доработали его модель. Но нет. Господствующим положением в экономике так же осталась прибыль и рентабельность. Появились новые виды собственности – отраслевая, заводская и партийная. Тут-то лжемарксисты во власти смекнули, что это шанс сделать колоссальный откат назад и прибрать к рукам общественную собственность.
На всех уровнях во всех республиках СССР политические элиты стали всё больше сближаться с теневыми дельцами, готовясь вгрызться зубами в народную собственность и не отдавать её уже никогда. Поэтому политическая элита не приняла подход Глушкова, поэтому она смотрела на этот поезд, который стремительно мчался к пропасти, и сами же вырвали стоп-кран. Так и получилось, что 20 съезд партии, где был «разоблачён культ личности Сталина» - кувалдой разбил социалистическую надстройку, а Косыгинские реформы таким же ударом проломили социалистический базис. Два удара – и великая сверхдержава оказалась растоптана буржуазным миром и поставлена в самое унизительное положение в своей истории.
В современных буржуазных учебниках Косыгинскую реформу оценивают положительно. Говорят о росте в первые годы после её принятия. Поступают, как метафизики-идеалисты, которые хватаются за отдельные цифры из отчётов и не хотят смотреть в сущность явления. А сущность его такова, что именно эти реформы стали тем ударом, после которого СССР уже не оправился. Экономику изучать сложно, но необходимо. Ведь только она сможет объяснить истинное значение всех явлений человеческой жизни.
Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы.
#фотон #общество #политика #история #ссср #экономика