Утро. Семён и Клара спорили на кухне.
— Ты сейчас это серьёзно, Клара? — недоумевал Семён. — Или ты шутишь так? Как же ты говоришь, что ничего этого не было, когда я собственными глазами видел, как ты стояла здесь, на этой кухне с Андреем Петровичем и…
— Ну, что ты видел, что? — спросила Клара. — Это просто смешно.
— Я всё видел, Клара, — ответил Семён. — Всё!
— Ты не мог ничего видеть, потому что ничего этого, о чём ты говоришь, не было.
— Как не было? — воскликнул Семён. — Хочешь сказать, что это не ты была с Андреем Петровичем на кухне? И вы не разговаривали? И ты не гладила его по голове, не держала за руки и не...
— Тебе показалось, — спокойно произнесла Клара.
— Как показалось, Клара? Как показалось, когда я собственными...
— Я не могла этого сделать, Семён, — сказала Клара. — Наверное, ты меня с кем-то спутал. Увидел что-то там такое, толком не рассмотрел, не разобрался, а надумал себе всякого. И теперь с утра мне портишь настроение.
— Клара, это что, шутки у тебя такие?
— Почему шутки?
— Ты издеваешься надо мной?
— А почему ты тогда сразу мне об этом не сказал? Почему не зашёл на кухню, не потребовал от меня и Андрея Петровича объяснений? Почему?
Семён молчал, сердито глядя на жену.
«Не сказал, потому что не хотел скандала», — думал он.
— А? Молчишь? Потому что ничего этого не было. Ну, признайся, что ты всё это сейчас выдумал. И тогда я тебя прощу. И вообще, Семён, ты когда выдумываешь что-то, ты такой глупый и некрасивый становишься. Сразу уйти от тебя хочется.
— Клара, если ты сейчас же... — продолжал Семён.
На кухню вошла восемнадцатилетняя дочка Люба. Она хоть и услышала, и поняла не всё, но быстро сделала из этого свои какие-то выводы.
— Папа, не кричи на маму, — сердито произнесла Люба. — Если уж не прав, так извинись. А то мама и в самом деле уйдёт от тебя. Что делать будешь?
В это время на кухню пришёл сын Леонид.
— Что мы все тогда делать будем, если мама уйдёт? — многозначительно спросил Леонид, услышав последние слова сестры, — так что, папа, если виноват, то лучше извиняйся.
— Дети! — воскликнул Семён. — Да как же это? Неужели и вы против родного отца. Да неужели вы не понимаете, что сейчас, на ваших глазах, ваша мама меня...
— Будь мужчиной, отец, — серьёзно произнёс сын. — Даже если мама виновата в чём-то, уступи. Ты ведь сам меня этому уже девятнадцать лет учишь.
— Сынок, есть вещи, которые мужчина не может...
— Не болтай лишнего, папа, — сказала Люба. — Лучше извинись.
— Доченька? — тихо произнёс Семён. — Поверь! Я ведь...
— Тем более, папа, если ты сам не прав, — добавила Люба. — А ты не прав. Потому что я всё слышала.
— Мы сегодня завтракать будем? — спросил Леонид.
Клара улыбнулась, посмотрела гордо на мужа и стала раскладывать кашу по тарелкам.
— Если вы так! Если вы все против меня, — сказал Семён, — то я вообще сегодня завтракать не буду. Понятно?!
— Да и пожалуйста, — ответила Клара.
— Знаешь, что, Кларочка, — сказал Семён, — скажи спасибо, что здесь дети. Не хочу при них рассказывать, какая у них мать.
— И правильно сделаешь, папа, — произнесла Люба.
— Будь мужчиной, отец, — сказал Леонид.
— Спасибо, дети, — поблагодарила Клара.
— Да уж, спасибо, дети, — произнёс Семён, не спеша поднялся из-за стола и вышел из кухни.
«Ты думаешь, Клара, что победа осталась за тобой? — думал Семён. — Думаешь, что будешь врать, обманывать и тебе всё станет сходить с рук? Как бы не так. В этом, Клара, твоя ошибка. С этого дня я начинаю за тобой следить. Не знаю, сколько пройдёт времени, но ты обязательно попадёшься».
Семён месяц следил за женой. И он увидел, что хотел.
Клара тогда снова была на кухне, протирала тряпкой пол.
— А-а! — закричал Семён, когда Клара стала споласкивать грязную тряпку в раковине. — А говоришь, что никогда этого не делала! И тогда было то же самое. Только тогда при этом ты разговаривала с Андреем Петровичем. Я ведь сколько раз говорил тебе, Клара, что тряпки нельзя мыть в раковине. Раковина от этого засоряется. Понимаешь ты это или нет? А потом удивляешься, почему вода в раковине не проходит. Конечно, она не будет проходить, потому что ты всю грязь туда смываешь. И все засоры в раковине, Клара, по твоей вине.
Клара молча смотрела на мужа.
— Что? Нечего сказать? Ну, признай, что я был прав.
Клара молчала. В глазах у неё были слёзы.
— Ладно, — снисходительно сказал Семён. — Я — не злопамятный. Мне главное было доказать, что я прав. Всё. Я на работу ушёл. Завтракать не буду.
Весь день Семён был в радостном настроении. Ну, как же! Ведь он застал свою жену «на месте преступления».
Вечером, после работы, Семён ехал домой и мечтал, что бы ещё такого сказать Кларе, чтобы она на всю жизнь запомнила, что обманывать мужа нельзя.
Но ничего сказать он не смог.
— Ты добился своего, папа, — сказала Люба. — Мама ушла от тебя.
— А заодно она ушла и от нас, — произнёс Леонид.
— Как ушла? — не понял Семён.
— Гордые женщины, папа, уходят очень просто, — ответила Люба. — Она взяла только самое необходимое и ушла.
— Сказала, что ей ничего от тебя не надо, — добавил Леонид. — Что всё совместно нажитое она оставляет тебе.
— В том числе и нас, папа, — сказала Люба.
— Чем ты её так разозлил, папа? — спросил Леонид. — Я никогда не видел маму в таком гневе. Когда я попытался что-то у неё спросить, она швырнула в меня тапок и сказала, чтобы я не мешался под ногами, потому что я вылитый отец и, наверное, стану таким же бесчувственным чудовищем, как и ты, папа. А я не хочу быть таким чудовищем, как ты. Я — другой.
— В самом деле, папа, что ты сделал? И вообще, как ты мог?
И Семён объяснил детям, что месяц назад засорилась раковина, и он её прочистил. А перед этим он видел, как Клара споласкивала в этой раковине грязную тряпку.
— Потому что вытирала пол, — объяснял Семён, — после того, как её папа и ваш дедушка Андрей Петрович случайно уронил на кухне блюдо с виноградом. Андрей Петрович тогда ещё всё извинялся и хотел сам всё убрать. А Клара ему этого не позволила. Клара вытирала пол и успокаивала вашего дедушку. А потом она сполоснула эту грязную тряпку в раковине.
Семён глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Я это всё видел собственными глазами, дети, — сказал Семён, — как она протирала тряпкой пол, а после споласкивала эту тряпку в раковине, дети. И это ваша мать. А так нельзя. Надо было споласкивать тряпку в тазу. И всё это выливать в унитаз. Сколько раз я ей это говорил. А она не понимает. Но при этом говорит, что так не делает. А сегодня утром я её поймал. С поличным.
— Да, папа, — тихо произнёс Леонид и покачал головой. — Я от тебя такого не ожидал.
— Да что такого?! — воскликнул Семён. — Леонид! Я не понимаю. Ты ведь мой сын! Неужели и ты... Леонид, не понимаешь меня?
Леонид всем свои видом показал, что не понимает отца и не разделяет его взгляды на жизнь.
— Ты и в самом деле, чудовище, папа, — сказала Люба. — Если бы мне было куда уйти, я бы тоже, как мама, ушла.
— Любушка, доченька, да что же ты такое говоришь? — воскликнул Семён.
— Мама сказала, чтобы ты не пытался её искать, — гордо произнёс Леонид. — Сказала, что сама всё решит. Сказала, если что, сама тебе позвонит.
— Ну, что? Теперь ты счастлив? — спросила Люба. — Добился своего? Оставил детей без матери и радуешься?
Семён не знал, что и ответить на эти обвинения. А дети не разговаривали с ним три недели. И все эти три недели Семёну казалось, что он спит и ему снится кошмарный сон.
Кошмар закончился, как только Клара вернулась домой.
Она сразу сообщила, что вернулась навсегда и прощает Семёна за его хамство, хотя он этого и не достоин.
— Ты хочешь что-то спросить? — поинтересовалась Клара.
— Нет, — уверенно ответил Семён. — Всё понятно. Вопросов нет. Всё и так ясно.
— Ты спрашиваешь, почему я вернулась? — спросила Клара. — Потому что у меня есть дети. Да. И я несу за них ответственность. В конце концов, лето закончилось и… — Клара грустно вздохнула, вспоминая эти три недели, проведенные в Израиле на Средиземном море, Мёртвом море и Красном море. — Я должна быть рядом с ними.
Семён на это только молча кивнул головой в знак понимания и полнейшего согласия.
— Тебя, наверное, интересует, где я была?
И на это Семён ответил только молчаливыми жестами головы и рук. Из чего следовало, что ничего такого его не интересует.
— Ты, кажется, хотел научить меня мыть полы? — спросила Клара. — Помнится, ты говорил что-то такое очень интересное насчёт раковин, тазов и тряпок? Нет?
— Нет! — решительно сказал Семён. — Ничего такого, Клара. За кого ты меня принимаешь? Это не мужское дело совать свой нос в тазы, раковины и... Как ты сказала? Грязные тряпки?
— Грязные тряпки, которыми моют полы, — уточнила Клара.
— Это просто смешно, Клара, — произнёс Семён. — Я не мог этого желать. Учить тебя? Наверное, ты меня с кем-то спутала, Клара. Увидела что-то там такое, толком не разобралась, вот и надумала себе всякого.
— Наверное, ты прав, — сказала Клара, немного подумав. — Это я сама чего-то там придумала, а тебя обвиняю. Ты меня простишь?
Задав этот вопрос, Клара пристально посмотрела на мужа. Семён правильно понял этот взгляд и дал на этот вопрос единственно правильный ответ.
— Тебе не за что извиняться, любимая, — ответил он.
Михаил Лекс / 02.09.2022 / Понравилось? Буду благодарен за лайк, комментарий и подписку на новые истории