Первая часть рассказа здесь: Отшельник
Вторая часть рассказа по ссылке: Отшельник. Продолжение
На следующий день, как только солнце стало припекать, отправился Михаил Петрович в деревню, где сам вырос, где его маленький друг Никитка живёт. Захотелось проведать мать и сестер. Не то, чтобы захотелось, а засела в мозгу Михаила неловкость, что до сих пор простить родных не может, не интересовался и не знает о них ничего столько лет.
Подошёл он к дому своего детства. Домик ему маленьким показался. От ограды и ворот почти ничего не осталось. Видно, что нет в доме хозяина. Некому крышу подлатать, крыльцо починить, траву выкосить во дворе.
Только Михаил руку протянул, чтобы дверь входную в дом отворить, как она сама открылась, чуть не стукнув Михаила по носу. В живот отшельника уткнулась голова мальчонки. Тот тут же отпрыгнул, глаза на гостя поднял:
- Дядя Миша! – обрадовался Никитка. – А я как раз к тебе пошел, а ты уже здесь, как ты узнал, где я живу?
- Здравствуй. Это как же твою бабушку зовут?
- Бабушка Сима.
- А мать?
- Таня.
- Стало быть, ты мне племянник. Родной человек. Эх, Танька, Танька… - вздохнул Михаил. – Твоя бабушка – мать моя, - пояснил он удивленному Никитке.
- С кем ты тут разговариваешь? – В сени вышла старая женщина с полностью седыми волосами. – А ты кто? – недовольно уставилась она на Михаила?
- Не узнаёшь? – грубо спросил Михаил.
- Нет. Точно знаю, таких знакомых у меня нет. Вот черт косматый, зачем явился? А ну проваливай!
- Бабушка, бабушка – это дядя Миша, он в лесу живет, его ещё все боятся. Он мой друг.
Бабка глаза выпучила, одной рукой возле стены шарит, другой крестится. Наконец, веник под руку попался, хотела им и запустить в Михаила.
- Ты чего, мать, крестишься, не верующая ведь.
- Мать? – Бабка Серафима так и осела на стоящую у стены скамью для обуви. – Ты, что ли, Мишка? Не пойму никак, космы-то отрастил.
- Я. Сын твой.
- Вот всегда я знала, что нормальным ты не вырастишь, ничего в жизни не добьёшься. Как в воду глядела. Отшельник он, колдун проклятый. Мать позорит. Уходи скорее, пока вся деревня не узнала, кто ты есть.
- Дядя Миша хороший, у него машина есть, и дом свой большой строит. Кирпичный. – Заступился за дядю племянник.
- Не знаю, чего это я сдуру пришел. Вижу, не изменилась, ты, мать. Я-то ладно, переживу твое гостеприимство и слова злые, привык. Прямо сейчас бы ушел, и век бы не сунулся к тебе больше. Но вопросы у меня к тебе появились. На счет Никитки.
Михаил, не снимая обуви, сильно пригнувшись, вошел в избу. Там мало, что изменилось со времен его детства. Мебели меньше стало, поломалась видимо. Да оставшаяся обветшала, как и стены, и рамы старые, деревянные.
Бабка Сима опомнилась, следом за сыном пошла, засуетилась. Даже чай поставила. Вмиг добрее стала, как узнала, что сын неплохо зарабатывает. Поговорили. Вернее, Михаил говорил, а Серафима слушала. Сын и слова матери сказать не дал.
Сначала отчитал мать, за то, что внука не кормит. До сих пор пьет горькую в таком возрасте. К школе Никитку не готовит. Потом сказал, что помогать будет, продукты привозить раз в неделю для племянника. Дом и ограду во дворе подлатает.
А бабка Сима и рада. Выпросила у сына деньги. Усвистела в магазин, хлеб и пряники купить. Да так и пропала с концами.
Пошли Михаил с Никиткой сами в магазин за продуктами. Редкие прохожие засматриваются на Михаила, дивятся. Давно отшельник в деревне не был. Продукты себе в другом селе закупает, где дом строит. А здесь никто его не знает. А кто знал раньше, теперь не узнаёт в таком виде.
***
Так и стали жить. Никитка каждый день к дяде бегал в любую погоду. Михаил наведывался раз в неделю, продукты приносил. Деньгами не давал, знал, на что их мать потратит. Точно не на внука. Вот уж и начало августа. Договорились с Никиткой завтра пораньше встретиться и ехать в районный центр за одеждой и школьными принадлежностями.
Ждет Михаил Петрович племянника, а того всё нет. Вот уж час прошел от назначенного времени встречи. Решил Михаил идти Никитке на встречу. Только вышел на тропу, а там девушка стоит, во все стороны головой крутит. Глазищи большие. Русые волосы в косу длинную заплетены.
- Вы – Михаил? Дядя Никиты?
- Что с ним? – глядя в глаза девушки, спросил отшельник.
- С Никитой всё хорошо, а вот бабка его умерла. Я Ольге позвонила, тётке его, приедет скоро.
Повисла тишина. Все мысли из головы Михаила вылетели. Стоит, и не знает, что делать.
- Вы, наверное - Марья, соседка?
- Да, я Маша, - покраснела девушка под пытливым взглядом Михаила. – Что же мы стоим? Идёмте, нужно с Никиткой что-то решать! Ольга по телефону сказала, что племянник ей не нужен, своих детей хватает. Матери у Никитки нет. Одна ему теперь дорога – в детский дом. Или к вам, если, правда, родственник.
- Постой. Как матери нет? А Танька? – Михаил так и встал на месте, Машу за руку удержал.
- Идёмте же скорее, я вам по дороге всё расскажу. Думала, вы знаете. Маму Никитки давно материнских прав лишили, почти сразу, как своего третьего сына родила. Уж не знаю, что там произошло, мне подробностей не докладывали. Бабка Сима – опекунша Никитке. Даже пособие сколько-то на него получает. Получала. А остальных Танькиных детей второй бывший муж воспитывает. А где Танька сейчас, никто не знает. Раньше вроде звонила матери иногда.
- Да, дела. Постой, - Михаил снова взял Машу за руку. – Поворачивай обратно. Пошли. У меня машина есть. По старой дороге к деревне выедем. Сейчас забот много будет, автомобиль пригодится.
Так и шли они молча друг за другом по узкой тропе. И не тяготились они этим молчанием. Спокойно и хорошо им вместе было, будто много лет знакомы. Будто без слов общаются.
***
Михаил подъехал к отчиму дому. Из двери сразу же выскочил Никитка. Он подбежал к дяде и спросил совсем по-взрослому:
- Это правда?
- Ты о чём, племяш? – Михаил погладил мальчишку по голове. Никитка увернулся от дяди. Отошёл подальше и впился взглядом в Михаила.
- Я про маму. Она не вернётся, никогда меня не заберёт? – мальчишка сжал губы, моргнул несколько раз. – Меня в детдом заберут? – на пороге показалась сестра Михаила - Ольга. Приехала уже.
- Ты чего Никитке наговорила? Зачем? – громко спросил Михаил у Ольги.
- И тебе здравствуй, братец. Правду сказала, не маленький уже.
Никитка развернулся и побежал со двора. Слёзы из глаз катились непрерывно, но никто этого не видел. Михаил собрался бежать за племянником, но соседка Маша его опередила. Как птица из автомобиля выпорхнула. Догнала Никитку. Прижала к себе, обняла крепко, поцеловала.
- Пошли ко мне, я пирог яблочный испекла. Не место тебе здесь сейчас. А о плохом и думать забудь.
Михаил благодарно кивнул соседке. Он не стал затевать разборок с сестрой. С детства помнил, какие злые и острые на язык были его сёстры. А что-то им доказывать – себе дороже. Сам виноват окажешься. Вот и сейчас, стал делами заниматься, в разговоры с сестрой не встревал.
А та всё норовила сказануть что-то злое. Совсем не изменилась.
Через два дня, сидя на поминках, Михаил понимал, что дальше тянуть некуда. Нужно решать, что с Никиткой делать. Хоть сестрица Ольга и прожужжала за эти два дня все уши о том, что Никиткина судьба – детский дом. Она его ни за что к себе не примет, но поговорить нужно. Самое время сейчас это сделать. Люди разошлись. Никитка с Зевсом во дворе играет. Оля – сестра тоже пока ещё ничего, держится, не так много выпила.
- Ольга, надо с Никиткой что-то решать. Я сейчас никак его не могу к себе взять. Дом не достроен. Сам в сентябре уеду на заработки.
- Ха, а мне он будто нужен. У меня и своих хватает! – зло зыркнула сестра.
- Ну хоть на время опеку возьми! Родная кровь как никак! Я помогать буду. А через год к себе заберу, даже раньше.
- Нет. – Отрубила Ольга. Лицо её сделалось ещё злее. Но злость была не настоящая. Показная. Так чувствовал Михаил. За маской злости Ольга прятала что-то иное. И верно. Стоило сестре выпить ещё пару рюмок, как язык её развязался, слёзы так и полились.
Из бессвязных жалоб, Миша понял, как тяжко живётся его сестре. Муж ей попался с характером, в ежовых рукавицах жену держит. Сам работает, зарабатывает очень хорошо. Живут в большом доме вместе со свекровью. Трое детей у них. И все домашние дела и готовка на Ольге. Всё должно всегда сверкать чистотой, обед из нескольких блюд. В семье – культ мужчины. Сыновей муж так же воспитывает. Дети мать тоже ни во что не ставят. Оля не работает. Супруг так решил. Поэтому все домашние дела на ней, как само собой разумеющееся. Плюс приходится терпеть причуды привередливой свекрови.
Единственное, что ей муж разрешает, это отдохнуть раз в год две недели в деревне у мамы. От мужа, детей, свекрови. Он на самом деле понимает, как ей тяжко приходится. А сам с детьми и мамой на эти две недели улетают на море. На наш юг, либо в другую страну. Ещё разрешает иногда на выходные в деревню к маме ездить. Оля говорит мужу, что мама болеет, помощь нужна. На самом деле это не так. Просто отдохнуть хочется. Только в этом доме и в этой деревне Оля себя человеком чувствует. Все жители родной деревеньки уверены, что Ольга хорошо зарабатывает, и вообще всё у неё отлично. И о смерти тёщи муж Ольги не знает. Оля не собирается ему об этом говорить. Где ей ещё отдыхать?
В деревню муж её без опаски отпускает. Молодых парней тут нет, чтобы налево к ним бегать. Да и денег немного на отдых Оли требуется. На недальнюю дорогу, да на еду. Муж жутко прижимистый, каждую копейку считает.
Если сейчас попытаться упросить мужа взять над Никиткой опеку на год, он узнает, что тёща умерла. Придётся Ольге круглогодично сидеть в своём доме и терпеть надоевших родственников. Да он точно откажется, расходов много.
Ольга опустила голову на стол и уснула. Мише даже стало жаль сестру. Он тихонько погладил её по голове. Даже удивился, как её мужу удалось приструнить такую женщину. Характер у Ольги тот ещё. Любит истерить, пустой злобы в ней много. Лени, жажды комфорта и денег, видимо, ещё больше, раз терпит мужа-тирана.
Вроде и жаль сестру, но понять её Михаил не смог. Родного племянника в детский дом отдать ради своего удобства… Решил Миша сам делами Никитки заняться.
Пришлось отказаться от высокооплачиваемой работы вахтой. Устроился на ферму главным зоотехником, опыт сохранился. Работу нашёл как раз в том селе, где дом почти достроил. Пришлось продать автомобиль, чтобы в короткие сроки достроить дом, завершить внутреннюю отделку, купить минимум мебели. Пришлось много побегать по инстанциям, чтобы разрешили над племянником опеку оформить. Получилось.
***
Никита сидел за письменным столом в своей комнате. Старательно делал уроки. Пока в его комнате стояли только стол, стул и кровать. Дядя Миша обещал ещё купить шкаф для одежды и полку для книг. Но это ещё не скоро. В доме мебели мало. Есть ещё диван в комнате дяди и стол со стульями на кухне. Зато сам дом большой, новый и тёплый. Не то, что у бабушки Симы был. За окном вон как ветер завывает, холодно. А дома тепло.
Послышался стук в окошко. Никитка замер, прислушался. Стук снова повторился, уже громче. Мальчик поспешил в комнату, откуда звук доносился. Глянул в окно, а там тётя Маша стоит. «Вот, почему Зевс не залаял, тётю Машу он знает!» Со всех ног побежал Никита к двери, отпер.
- Никитка, здравствуй! – Шагнула навстречу тётя Маша.
Мальчишка бросился к Марии. Обнял её, хоть и холодная она с улицы, ноябрь на дворе. И так сильно у Никитки глазки защипало. От радости, наверное. Так захотелось столько всего рассказать.
- Поздравляю с новосельем, Никитушка, – приглушённо сказала тётя Маша. Она стала приглаживать волосы мальчику. – Подстригать тебя пора. В тетрадках не разглядишь ничего из-за чёлки.
- Дядя Миша сам не может, а в парикмахерскую некогда идти, он много работает, - улыбаясь во весь рот, сообщил мальчик.
- Наконец-то я до вас добралась. Это тебе: козье молоко, пирог яблочный, конфеты.
Пока Мария выгружала гостинцы на кухонный стол, в дверь ворвался Михаил в распахнутой телогрейке. Он издали заметил, что кто-то к ним во двор зашёл, но не разглядел, кто. Вот и побежал поскорее. Всё-таки Никитка маленький ещё, боязно его одного оставлять.
- Здравствуй, Михаил, - смутилась Маша. – Я тут Никитку приехала проведать. Всё же обещание ему давала, когда вы уезжали из нашей деревни.
- Здравствуй. Да, конечно, проходи. В общем… - Стушевался Миша. Дабы скрыть неловкость, ушёл переодеваться и умываться.
За чаепитием выяснилось, что Мария теперь будет работать на местной ферме. Каждый день с утра приезжать, вечером – обратно. Долго сидели, разговорам конца и края не видать. У Никитки уже и глаза закрываться стали. А он всё сидит, смотрит, улыбается. Теплом, царившем за столом, наслаждается. В голове мальчика одна мысль: «Наверное, такая настоящая семья и бывает. Вот бы и мне так».
Автор рассказа: Н. Штоллер