12(24).09.1854 года. Камчатка. Петропавловский порт. Офицерский флигель.
– Дмитрий Петрович, по утвержденному положению, в делах, по особым и наиболее значимым вопросам, я, как Военный губернатор Камчатки, имею право обращаться только непосредственно к господину Министру внутренних дел, коему надлежит вам нанести визит и представить рапорт о победе над неприятелем. Далее, так как дело касаемо удачно проведенной обороны порта от неприятельской эскадры, вам надлежит прибыть с докладом к его императорскому высочеству, Морскому министру, великому князю Константину Николаевичу, – торжественно объявил Военный губернатор Камчатки прибывшему лейтенанту Максутову. – Морскому Министру также, надлежит вручить победный рапорт и трофеи: захваченное знамя английского десантного отряда и несколько английских же, нарезных штуцеров, кои перед нашими ружьями преимущество в дальности боя имеют. Полагаю, что после этого вы непременно будете удостоены высочайшей аудиенции Государя Императора. Кроме того, вам надлежит выполнить еще одно, нет, пожалуй, что два важных дела! – многозначительно добавил генерал Завойко.
– Слушаю, Василий Степанович! – подался вперед Максутов.
– Ваш путь лежит через Иркутск. Как вы знаете, нашим главным и непосредственным начальником является Генерал-губернатор Восточной Сибири, Николай Николаевич Муравьев.
Так что, первое – вам надлежит прибыть с докладом к Генерал-губернатору Муравьеву, и вручить соответственно рапорт, составленный для него лично. На словах опишите все, как тут было и, если у него будут к вам вопросы, то вы на них ответите.
И второе: вы попросите аудиенции и в приватной беседе вручите ему от меня лично вот это письмо, – с этими словами Василий Степанович вручил лейтенанту еще один запечатанный конверт. – В письме, – продолжил Завойко, – ходатайство к Губернатору Восточной Сибири о выделении в Камчатку финансовых средств на покрытие внезапных, не плановых расходов, последовавших по причине прибытия неприятельской эскадры. Как-то: восстановление казенного и собственного имущества города и порта, пострадавшего от действия неприятеля; поощрения особо отличившихся в сражении чинов, коим не положены высочайшие награды. Особо надлежит осуществить выплату положенных денег инвалидам, получившим в сражении увечья, а также вдовам погибших в деле семейных нижних чинов и волонтеров.
На словах вы добавите, что надлежащие мероприятия по сохранению финансов, дабы они не попали в руки неприятеля, были выполнены. Однако же, ввиду некоторых обстоятельств, денег, дабы осуществить все выплаты надлежащим образом, в Петропавловском порту нет! Надеюсь, князь, на вашу энергичность, ум и умение общаться в обществе. Уверен, что честь и слава нашей семьи только приумножатся вашими трудами! Сожалею, что ваш брат, князь, лейтенант, Александр Петрович от полученных в бою ран скончался. Достойный был офицер и верный сын России!
– Когда мне надлежит отбыть? – после минутной паузы спросил Губернатора Максутов.
– Через два дня в Аян уходит американский бриг «Нобль». Необходимые распоряжения уже отданы. Так что, в добрый путь, дорогой князь!
3(15).03.1855 года. Камчатка. Петропавловский порт. Дом Военного губернатора Камчатки.
– Ваше превосходительство! К вам господин есаул прибыли, – доложил личный адъютант Василия Степановича.
В кабинет Завойко, тяжело ступая, вошел среднего роста молодой казачий есаул в мундире с аксельбантом. В руках он держал небольшую изящную шкатулку, украшенную императорским вензелем. Обветренное лицо его было чисто выбрито, ноги обуты в валенки, левая рука перевязана чистой тряпицей. Есаул держался вежливо, но с достоинством, стараясь придать своему облику бодрый вид. Однако губернатор понял, что посетитель только что проделал немалый путь.
– Адъютант его высокопревосходительства Генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева, есаул Мартынов, с наградами от Государя Императора и особым предписанием, – доложил вошедший по форме.
– Как? Откуда вы к нам, господин есаул? – удивился адмирал, приняв шкатулку.
– Из Иркутска через Охотск на перекладных три месяца к вам гнал. По личному повелению его превосходительства Генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева, надлежит вам от сего числа, как можно скорее, перенести порт с Камчатки в устье Амура, на Николаевский пост, – ответил есаул и вынув из-за отворота мундира, протянул Василию Степановичу внушительную пачку пакетов, опечатанных наполовину осыпавшимися сургучными пакетами. – Неприятель непременно захочет повторить нападение. Посему надобно снять все. Укрепления срыть, а порт привести в неприемлемое к использованию состояние.
Завойко широким жестом хозяина пригласил есаула сесть в удобное для того место, принял почту, взглянул на Мартынова и несколько секунд молча его рассматривал.
– Господин есаул, когда вы отбываете обратно?
– По повелению Генерал-губернатора я остаюсь с казачьим отрядом начальником на Камчатке дабы сохранить русский флаг, который раз поднятый на земле камчатской, более спущен быть никак не может, – тихо, но твердо ответил Мартынов. – Казаки переходят в мое личное подчинение, – добавил он, глядя прямо в лицо камчатского губернатора. – Если же, волею обстоятельств, неприятель вновь сделает попытку высадиться десантом на земле российской, то я с отрядом берусь наносить неприятелю всяческий вред. Блюсти на земле Камчатской законы Российской империи, равно как защищать российских подданных от нежелательных на них посягательств. Дабы выполнить поручение надлежащим образом, Ваше превосходительство, надеюсь и от Вас получить соответствующие рекомендации!
5(18).04.1855 года. Фрегат «Аврора».
На плавно качающейся палубе фрегата стояли свободные от вахты люди, молча глядя на медленно отступающую Никольскую сопку. Пустой и покинутой лежала позади кораблей маленькая гавань Петропавловска. Кто-то тихонько крестился, кто-то старался незаметно смахнуть слезу, иные не стесняясь плакали, оставляя ставший родным Петропавловский порт, брошенные дома, опустевший берег с могилами близких, друзей и боевых товарищей.
– Команде стоять по местам! – подал команду командир корабля, капитан 2 ранга Изыльментьев, с новеньким орденом Святого Владимира на груди. – Батарейной палубе! С первого по седьмое! Интервалами! Пли!
Один за другим громыхнули выстрелы прощального салюта. Выстроившиеся на берегу казаки отсалютовали в ответ.
В темных трюмных помещениях, среди мешков, бочек и прочего казенного имущества лежали снятые с батарей грозные чугунные орудия в большинстве своем совершенно целехонькие. Некоторые, однако, имели на себе весьма заметные повреждения, полученные от неприятельских ядер и осколков гранат. Одно, наиболее поцарапанное, лежало на полу трюма, устало опираясь на уцелевшую цапфу. Другая цапфа, оторванная прямым попаданием неприятельского ядра, как пробка глубоко и плотно была забита в ствол орудия, не оставив ни малейшей щели. При скудном свете, падавшем наискось сверху, через решетку палубного проема, приглядевшись, можно было заметить, что запальное отверстие, куда сыпят порох для производства выстрела, у этого орудия также было надежно заклепано большим медным гвоздем.
– Гляди-ка, пушки! – переговаривались между собой два трюмных матроса. – Ничего басурманам не оставили. Даже совсем не годное орудие с собой забрали!
– Ну так, а как же! Оно же по неприятелю палило славно! Как же его бросать то? Это же вроде как раненого товарища врагу отдать. Такого допустить никак не можно!
Автор Олег Радченко.
Продолжение:
Благодарю за прочтение статьи. Заходите к нам почаще, читайте, комментируйте – подискутируем. Спасибо за подписку, лайк и репост в соц. сетях.