Глеб не был жмотом и жадиной. Ресторан, клуб, платьице какое или туфельки – все пожалуйста. Только мозги не выноси да о детях не заговаривай. Ну и не проси знакомить с родителями и друзьями. А, ну и в дела не лезь. Со своей фирмой он разберется сам, на то у него есть зам, главбух и Ягодка. Мимолетные барышни туда свои хорошенькие носики совать не должны.
Карина оказалась девушкой умной, и через пару недель уже обосновалась в спальне Глеба. Мозги не ела, завтраки готовила, вечером массажик и прочие прелести. Мозги и нервы ему крутила Ягодка. Глеб как-то и сам не заметил, что начал постоянно рассказывать об Эмилии новой пассии. Однажды утром Карина не выдержала.
Они сидели на кухне и завтракали. Девушка ходила на работу. Кем работала, убей, Глеб не вспомнит. Но что-то приличное, раз она сейчас не в его рубашке, а в строгом платьице, да еще и длины приличной, а не соблазнительной.
– Глеб, мы с тобой сколько знакомы? – Карина со стуком опустила чашку на стол. – Пару месяцев? А я о твоей Ягодке знаю больше, чем о тебе! Ягодка то, Ягодка сё! Это просто невыносимо!
– Так я и говорю, невыносимая женщина, – вздохнул Глеб, продолжая смотреть в окно. Вчера вечером это зараза опять уделала его на работе. Они там презенташку готовили, и Эмилия решила ее показать на проекторе в переговорной.
– Я там пароли сменил, – ухмыльнулся Глеб, когда Эмилия стала запускать аппаратуру, а ничего не вышло.
– Пароли, да, – задумчиво проговорила она, погруженная в свои мысли, быстро щелкая по клавиатуре. – Ага, я заметила, что они другие. А так бы уже пару минут назад все было готово, – и запустила презенташку. То есть эта вот... Ягодка кислая вскрыла его пароли за пару минут. Зар-раза!
– Я и вижу, как ты ее не выносишь, – прошипела Карина. – Да у тебя все мысли о Ягодке. Такое ощущение, что ты в нее влюблен!
– Пффф, – подавившись, Глеб выплюнул кофе. – Что ты такое несешь? – он обернулся на Карину, смотря на нее недоумевающим взглядом. – С ума сошла? Теперь вот рубашку менять, – досадливо произнес, разглядывая кляксы. – Ну, Ягодка! – рыкнул он, вставая из-за стола и направляясь в спальню. Все его беды от нее!
Так, не продержавшись и трех месяцев, из его жизни испарилась очередная личная составляющая и осталась только работа.