Большой Взрыв многое изменил. Вектор развития России окончательно сменился. Ветка, что смотрела в сторону заката, сломалась и упала на землю. А другая ветка, смотрящая в сторону восхода Солнца, начинает плодоносить. Пора и нам собираться в дорогу, чтобы лучше рассмотреть эту сторону восхода…
Естественно, нас будет интересовать Китай и его мистические или эзотерические, тут уж кому какое слово нравится, традиции. Ранее, 20 лет тому назад я уже предпринимал попытку исследования, таких учений, как И-Цзын, так и Дао Дэ Цзин. Сейчас нам надо вернуться к этим исследованиям, и в частности к Дао Дэ Цзин.
В Дао Дэ Цзин максимально точно, верно и наглядно и изложена концепция следования Пути. И эта концепция очень хорошо коррелируется с концепцией Северной традиции. Есть китайский аналог Рунического Круга. Это Круг И-Цзин, круг древней китайской Книги Перемен. Этот цикл применим так же, как и Рунический Круг. А Дао Дэ Цзин дает концепцию Пути. Сейчас мы будем исследовать именно это учение. Но сначала надо рассказать об авторе Дао Дэ Цзин Лао Цзы (Лао-цзы).
Лао Цзы (Лао-цзы), который обычно изображается с персиком бессмертия в своей руке, жил в VI веке до нашей эры и был современником Конфуция. Именно Лао Цзы (Лао-цзы) считается основателем даосизма. Имя Лао Цзы (Лао-цзы), означающее «старый» или «старый ребенок», восходит к древней легенде, повествующей о странных обстоятельствах рождения этого мудреца. Однажды ночью, в 666 году до н. э., некая женщина испытала столь сильное потрясение при виде падающей звезды, что забеременела. Спустя шестьдесят два года она родила седовласого сына, который с первого дня своего появления на свет уже мог говорить. Это был Лао Цзы (Лао-цзы). Темы звезды - предвестницы какого-либо события и зачатия без участия мужчины встречаются и в легендах других народов мира. В возрасте 160 лет, перед самой своей смертью, Лао Цзы (Лао-цзы) написал книгу, состоящую из 5000 иероглифов и послужившую источником вдохновения для создания Дао Дэ Цзин, или «Канон Пути и его Благой Силы».
В других источниках говориться, что на самом деле никакого чудесного или волшебного рождения не было. Просто Лао Цзы (Лао-цзы) пришел в Китай из Индии. Как сказано в этих источниках - Мастер Лао Цзы (Лао-цзы) пришёл в Китай из Индии, и, отбросив свою историю, он предстал перед китайцами совершенно чистым, без своего прошлого, как будто заново рождённым. Но неким другим сакральным источникам Лао Цзы (Лао-цзы) пришел не из Индии, а с Севера. Почему такие сложности и метаморфозы? А надо знать отношение к чужеземцам в Китае.
Китайцы, которые называли свою страну Чжун-го, «Срединная империя», и были уверены в том, что она является средоточием Вселенной, навсегда сохранили это горделивое чувство своей исключительности и превосходства над всеми. Оно настолько укоренилось в сознании народа, что его не смогли поколебать никакие более поздние контакты с другими цивилизациями. Малейший намек на опасность проникновения иноземных идей или иноземных изделий вызывал в древнем Китае бурную реакцию. (Мень А. История религии).
Мень пишет о более позднем времени, но представьте, насколько более строгие традиции были во время Лао Цзы (Лао-цзы). В традиционном китайском представлении, чужеземец не только не смог бы создать одно из кардинальных учений, чужеземец вообще не мог создать ничего серьезного, и относиться к нему следовало бы с презрением. Поэтому пришедший с Севера (или с Юга) Некто должен был «родиться» в Китае. А так как он уже был старцем, то «родился» «старый ребенок» и называть его стали Лао Цзы (Лао-цзы).
Времена изменились. Сейчас сознание китайца самым активнейшим образом впитывает научно-технические достижения, постигает и осваивает их, внедряет, проводит в жизнь. Вбираются и осваиваются идеи по поводу социальных формаций, социального устройства. Вот только все это вбирается и осваивается исключительно для пользы, развития и процветания Великого Китая. В отношении сакральных китайских традиций мало что изменилось. И сейчас в китайском сознании неистребимо презрительное отношение к чужеземцам (правда тщательно скрываемое за доброжелательной улыбкой). Из любой идеи берется лишь оболочка, которая даст благополучие незыблемой внутренней сути потомка Дракона, и страны этого потомка – Великому Китаю. Безусловно – вот чему нам всем в России надо учиться у китайцев: Перенимать и принимать все ценное и перспективное, но, перенимая это всё, наделять это всё своей сутью! Ибо любое достижение, пусть даже самое ценное и перспективное, но наделенное чужой сутью, способно погубить даже самое сильное и процветающее государство. А вот собранные достижения всего мира, наделенные своей сутью, будут самым активнейшим образом способствовать быстрому продвижению по своему Великому Пути. А вот то, что нам мешает, чужая суть, должна быть отринута с выражением презрения, правда скрытого под маской улыбчивой доброжелательности. Но не надо забывать, что суть и даже великая суть – это не идеологические догмы, не говоря уже об идеологических и моральных заблуждениях и иллюзиях, а проявление своего Великого Предназначения в сочетании с выражением исключительной практичности, расчетливости и стремления к собственному процветанию. Мы думаем о Небе, но ходим по Земле и берем недра с Глубины. Это моя формулировка, формулировка той новой стратегии, которая так нужна сейчас современной России. Но эта стратегия очень тесно смыкается со стратегией современного Китая. Да и плодоносящая ветка нашего дерева указывает на Восток.
Однако вернемся к Лао Цзы и временам, когда он создал в Китае свое учение. Почему Китай? Именно в Китае в то время была оптимальная философская среда создания, формирования и распространения нового учения. Причем опять же, в самом оптимальном его виде. И как мы видим, все и произошло именно так.
Написав книгу, Лао Цзы (Лао-цзы) покинул Китай. Факт его смерти не зафиксирован. Выдвигаются разные гипотезы тому, почему он оставил достаточно высокий пост (в его краткой биографии сказано, что он был историографом-архивариусом при императорском дворе) и ушел. Как сказано в его биографии, в преклонном возрасте он отправился из страны на запад. Когда он достиг пограничной заставы, то её начальник Инь Си попросил Лао Цзы (Лао-цзы) рассказать ему о своём учении. Лао Цзы (Лао-цзы) выполнил его просьбу, написав текст Дао Дэ Цзин (Канон Пути и его Благой Силы). Одна из таких гипотез: Видя упадок династии Чжоу, Лао Цзы (Лао-цзы) покинул двор и отправился на запад с целью навсегда покинуть Китай. По всей видимости, оптимальное время создания учения закончилось и настало время распространения учения. И как показывает история, автор учения при этом должен уйти (для этого на примере Лао Цзы (Лао-цзы) не обязательно уйти в небытие, а достаточно просто уйти с некой территории).
Но почему созданное учение Лао Цзы (Лао-цзы) формирует (пишет книгу) фактически случайно и оставляет это учение фактически случайному человеку? Но для того, чтобы написать книгу из 5000 иероглифов, требуется значительное время. И Инь Си в некоторых источниках называют учеником Лао Цзы (Лао-цзы). По всей видимости, книга создавалась все время и написана была не в спешке, а в соответствии с правилами каллиграфии. И оставил он ее явно неслучайному человеку, а ученику. Но на границе. Перед тем, как покинуть Китай. Почему?
А потому, что было конфуцианство. По определению Л.С. Васильева: «Не будучи религией, в полном смысле этого слова, конфуцианство стало большим нежели, чем просто религия. Конфуцианство - это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов, - словом, основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации».
Далее по Васильеву: «Идеология конфуцианства в целом разделяла традиционные представления о небе и небесной судьбе, в частности, изложенные в «Ши цзин». Однако в условиях широко распространившихся сомнений о небе в VI в. до. н.э. конфуцианцы и их главный представитель Конфуций делали упор не на проповедь величия неба, а на страх перед небом, перед его карающей силой и неотвратимостью небесной судьбы.
Конфуций говорил, что «все первоначально предопределено судьбой и тут ничего нельзя ни убавить, ни прибавить» («Мо-цзы», «Против конфуцианцев», ч.II). Конфуций говорил, что благородный муж должен испытывать страх перед небесной судьбой, и даже подчеркивал: «Кто не признает судьбы, тот не может считаться благородным мужем». Конфуций почитал небо, как грозного, всеединого и сверхъестественного повелителя, обладающего при этом известными антропоморфическими свойствами. Небо Конфуция определяет для каждого человека его место в обществе, награждает, наказывает».
При этом, как бы человек не развивался, его место в обществе не меняется, если на то, не будет воли вышестоящего. Конфуций - это умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей, тормозящих развитие человека. Этот идеал становился обязательным для подражания, приблизится к нему было делом чести и социального престижа, особенно для тех, представителей высшего сословия ученых-чиновников, профессиональных бюрократов-администраторов, которые с эпохи Хань (III в. до н.э.) стали управлять китайской конфуциальной интерией.
Еще у Васильева: «Конфуций стремился создать идеал рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль, против царившей вокруг несправедливости. Но с превращением его учения в официальную догму на передний план выступила не суть, а внешняя форма, проявлявшаяся в демонстрации преданности старине, уважения к старым, напускной скромности и добродетели. В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого места в социально-чиновничьей иерархии. В любой момент жизни, на любой случай, при рождении и смерти, поступлении в школу и при назначении на службу - всегда и во всем существовали строго фиксированные и обязательные для всех правила поведения. В эпоху Хань был составлен свод правил - трактат Лицзы, компендиум конфуцианских норм. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем тем старательнее, чем более высокое положение в обществе человек занимал».
Да, да, конфуциальная истерия. И она очень тесно смыкается с одной стороны с коммунистической истерией, основанной на коммунистических иллюзиях и социалистическом утопизме, с другой стороны с либерально-демократической истерией современной стороны заката, переходящей в мировой троцкизм. Идет время, происходят глобальные изменения, но истерия иллюзий и маразма неизменно пытается прорваться к рулю, как государственной, так и мировой политики, меняя маски и обличия.
О встрече двух мудрецов в своих «Исторических записках» пишет Сыма Цянь: «Конфyций отправился в Чжоy, чтобы осведомиться о ритуале y Лао-цзы. Лао-цзы сказал: «Того, о чем вы спрашиваете, уже почти не осталось. Так от человека остается гниющий труп и когда-то произнесенные речи. К этому добавлю: в благоприятные времена совершенномудрый разъезжает на колеснице, а в неблагоприятные - ходит пешком с тяжкой поклажей. Я слышал, что хороший торговец прячет подальше свои товары, как будто у него ничего нет, а совеpшенномyдpый, обладающий многими добродетелями, внешне стремится выглядеть глуповатым. Отбросьте вашу заносчивость и необузданные желания, откажитесь от напыщенных манер и низменных страстей - все это не принесет вам пользы. Вот и все, что я хочу вам сказать». Конфуций потом говорил ученикам так: «Я знаю, что птица умеет летать, что рыба умеет плавать, а дикий зверь умеет бегать. Бегающих можно поймать в капкан, плавающих выловить сетью, летающих сбить стрелой. Что же касается дракона, то я не могу понять, как он, оседлав ветер и пронзая облака, устремляется к небесам. Я сегодня виделся с Лао-цзы, который подобен дракону!».
Таким образом, Дао Дэ Цзин явно противоречил конфуцианству и при наличии в Китае Лао Цзы (Лао-цзы) появление этого учения не было бы допущено. Но и отказаться от Великого Учения китайцы тоже не могли. Нельзя отдать Великое, ибо будешь лишен его. И Лао Цзы покидает страну, тем самым дав возможность распространения учения (ибо с уходом Лао Цзы (Лао-цзы) прямой угрозы конфуцианству уже не было, а учение осталось).
И еще раз повторю – местом создания должен был быть именно Китай, именно там было благоприятно и оптимально создать учение. И именно конфуцианство, будучи полярной средой, но исключительно способствующей философским изысканиям, и послужило той «почвой», на которой «взошло» учение Лао Цзы (Лао-цзы).
Итак, создается учение о Пути. Возвращаясь учению об естественных циклах нужно сказать, почему Круг И-Цзин, круг древней китайской Книги Перемен нельзя использовать вкупе с Дао Дэ Цзин. Казалось бы, есть Учение о Пути, и учение об естественных циклах, созданные в единой среде, и эти учения должны коррелировать друг с другом. Но, в данном случае это не так. Все дело опять в конфуцианстве. Влияние конфуцианства на И-Цзин огромно, и в результате И-Цзин рассматривает лишь естественные циклы социума и может рассматриваться как достаточно ограниченное учение об естественных циклах. Кстати, учение о Руническом Круге является полностью универсальным и глобальным учением, лишенным этих недостатков.
Процитирую Блэкни в переводе Батонова: «Они (мистики Китая, - прим. ОШ) утверждали, что открыли уникальное Нечто, для обозначения которого не существует ни слов, ни имен, и не принадлежащее миру, в котором рождается язык. Более того, весь мир был лишь одним из его творений, и ничто в этом мире не могло существовать без этого Нечто. Но главное (с точки зрения злободневности), что без него не может быть хорошего правления или благополучия. С другой стороны, его невозможно ничему уподобить – такова его своеобразность и неповторимость».
Далее мы попробуем разобраться с этим Нечто…
#лао_цзы