15
Галина Георгиевна ... фамилию забыл, но она точно начинается на букву "Г", до выхода на пенсию была какой-то шишкой местного пошиба. Не знаю точно где, я не уточнял, незачем мне это. Но даже на пенсии она не отошла от дел, поддерживала "форму". Ныне "ГГГ" заседала в мини-мэрии. Что они там решают - никому неизвестно, но слово, слово-то какое - мини-мэрия!
Именно так - мини-мэрия. Мэрия, только очень маленькая, совсем маленькая.
Она любит лозунги и шумные собрания, которые сама и устраивает. Любит здешний "народ" и всячески его привечает. Предпочитает больше внимания уделять простым людям, которых можно было бесконечно мучить лозунгами и "умными" речами, потому, что для многих из них предложение из восьми слов уже трудно для понимания.
В тот день "ГГГ" пришла вместе с представителем управляющей компании, женщиной бальзаковского возраста, с резко выпирающей попой и слегка лоснившимся лицом, с которого немного растерянно смотрели белые рыбьи глазки. Представитель УК держалась поодаль, пока "ГГГ" весело разговаривала с населением скамейки, бесконечно поправляя свою прическу - знаете, такой старый, как в советском кино популярный, зачес на химии.
Наконец, стали собираться остальные. Стало поинтересней, менять позиции не стал, на балконе было бы лучше, но я все боялся, что меня заметят Тоха и Коробок.
Мое удивление вызвало практическое отсутствие новых лиц. Все те же люди, собирающиеся здесь каждый вечер. Алкаши сидели на трубе, напротив скамейки. К ним подошел Адольф, со всеми церемонно поздоровался (даже со валявшимся на земле Кульком) и встал рядом. Руки в карманах камуфляжных штанов, черная майка с триколором - черный, желтый и белый, с надписью какой-то. В зубах - окурок. Он прищурился как бывалый, оценивая инновацию от Артура, умник хренов. Оскалился довольно, видать, понравилось. Инновация заключалась в следующем - Артур надул презерватив, нарисовал на нем морду и привязал сие произведение к дереву, напротив скамейки. Это деревце тоже вечный камень преткновения. Одни говорят срубить его, другие - не надо. Впрочем, не в дереве дело было.
В центре скамейки сидела баба Нина, как всегда, немного сутулясь из-за своего высокого роста. Положив руки на колени, она хитро чему-то ухмылялась и щурилась.
Старшая стояла как дурацкий памятник, вполоборота. Спиной к дверям подъезда и левым боком к скамейке, перед ней расположились малозаметные жители дома. Они виделись мне серой безмолвной массой, в которой, как изюм, попадались знакомые лица. Например, похожая на борца сумо женщина (не знаю, как ее зовут, но вижу ее часто), и дворничиха, сейчас что-то обсуждавшая с низкорослой женщиной. Дочка офицера отставного, Натальей ее вроде зовут.
Я еще в школе учился, когда она с каким-то курсантом встречалась (есть тут у нас в городе офицерское училище), а отец запретил, и тут, на стоянке прямо, этому курсанту морду бил, орал, чтобы больше его не видел здесь. Кровищи было море. Не понимаю я этого, если человек любит, он виноват, что ли? Зачем избивать, словно какого-то подонка? Впрочем, никому это не надо.
Были там и лица, которые я уже видел, но ничего сказать о них не мог. Какой-то длинный худущий мужик с мелкими усами. Молодая женщина с ребенком на руках, не из тех, кто все время здесь торчит с детьми (эти-то не явились вовсе), ещё кто-то...
Но было видно, что многие не пришли, особенно те, кто среднего возраста. У людей свои дела, свой дом и не многие-то хотят тратить своё время на собрания, где ничего не решается. А потом, наш подъезд и наша "синяя" скамейка - не самое удачное место для собрания жильцов.
А может, и наоборот. Это с какой стороны посмотреть.
Итак, "ГГГ" начинала собрание. Положив бумаги на табуретку, вынесенную бабой Галей, она призывала всех к тишине. Не знаю почему, но я оглянулся, стрельнув взглядом по окнам соседних домов. Удивительно, почти во всех окнах соседних домов торчали головы.
И этот дым от помойки - так и тянулся. Почему никто не погасит...?
Тем временем, старшая все призывала и призывала к тишине своим зычным голосом, но лишь резкий выкрик Артура, обращенный к людям, стоявшим напротив "ГГГ", возымел действие. Довольный собой Артур деловито положил руки на колени и расправил плечи.
До чего же он меня бесил! Такие, как он, всегда считают, что если они сильнее, значит, они тут главные. Безумно захотелось гаркнуть ему - заткнись сам, упырь, но я трус по природе и, если всех это устраивает, то зачем в героя играть?
Наконец, старшая начала выступление. Именно выступление, она говорила так, как будто здесь не собрание, а кружок самодеятельности.
- Ну, раз никому не надо, начнем, - сказала она в сердцах, окинув взглядом всех пришедших. Только гармошки не хватало.
Затем началась скука. Старшая долго рассказывала о прогрессе, достиг-нутом в последние время. Ее монотонная речь навевала такую тоску и скуку, что я, сука такая, прослушал, в чем именно этот прогресс заключался. Вообще обидно, что прослушал, так бы хоть постебался. Потом она отмечала хорошее качество субботника, прошедшего накануне.
- Особенно хочется отметить Костю, - говорит, скользя по толпе взглядом. - За хорошую работу на субботнике и отличное содержание своей пригаражной территории. Костя, благодарность тебе. Где Костя?
Костя - это барыга из соседнего подъезда, он не пришел, поставив "ГГГ" в глупое положение. Впрочем, вышла она из него легко, рассыпавшись в благодарностях дворникам и тем, кто подрезал кусты и вырубал лишние деревья. Короче, скука была смертная. Я почти не слушал эту хренотень. Я пытался разглядеть бумажку, лежавшую раньше на табуретке, а теперь перекочевавшую в руки представителю управляющей компании, которая тупо смотрела в него, будто в первый раз видела. Назначение табуретки понял сразу - "стол", для сбора денег и подписей. Значит, все это бред - и все эти восхваления и все остальное, не для этого вы собрание организовали, не для этого!
Так и получилось. Еще минут двадцать она несла эту ахинею. Затем по-делилась планами на будущее. Планами новой жизни - это ее слова. Мне захотелось спросить: новая жизнь, - это какая? Ведь слово "новый" подразумевает все, что угодно - от рождения ребенка, до посадки в тюрьму. Это всего лишь следующий шаг, а куда - неизвестно, можно только предполагать.
В речи старшей, слово "новый" имело, несомненно, только положительное значение. Дежа вю какое-то. Она опять толкнула речь о планах и светлой перспективе - о новом магазине, который будет располагаться ближе. По ее словам, этот проект, как и проект детской площадки, уже подали наверх. Слово "наверх" просто завораживало.
"Наверх" - туда, к тем, кого никогда не видели и не увидят. Эти самые верхние должны одобрить то, о чем им и дела-то нет, и не будет никогда. Тем не менее, наверх так наверх, просто магия какая-то. А потом началось самое интересное.
С чего это началось, если честно, я не заметил. Мое внимание заняла Настя, появившаяся у соседнего дома. Ради того, чтобы ее получше разглядеть, я даже из кухни в комнату перешел. Она прогуливалась с Ксюшей, катившей перед собой коляску с ребенком и лузгавшей семечки. Я мог бы смотреть на нее часами, просто вот так сидеть и смотреть, не пошло, не с мыслями как бы скорей затащить ее в постель, а просто смотреть, не отрывая глаз, и любоваться ею. Вот вам и внутренний мир, и одиночество. Стоило ей появиться на горизонте, как остальные вещи становились неважными. Существует только она, и по барабану все принципы, по барабану все... остается только предательское ощущение своей неполноценности и несоответствия ей. Сижу как баран, на уродов смотрю, тоже мне занятие.
Они двигались в сторону остановки. Все дальше и дальше. Как парусник, подхваченный попутным ветром, она все отдалялась и отдалялась от моего взгляда. Дальше, дальше и дальше. И видеть ее становилось все труднее и труднее. "Бегущая по волнам", подумалось мне.
Александр Грин, кажется. Почти Гринин.
А потом она скрылась за домами, и - будто над морем набежали тучи. Такая тоска взяла...
Тоска и от того что, собрание это мерзостное продолжалось.
Оказалось, после речи о планах, "ГГГ" объявила сбор денег на ремонт кровли. Поднялся ропот.
- Деньги на кровлю ведь уже собирались? - сказала из толпы женщины в здоровенных очках. Ее поддержала Борец сумо, сказав, что деньги собирались не только на это, но и на ремонт швов и на новый асфальт, и на поребрик, но ничего так и не было сделано. Сделано чуть-чуть: поребрик у первого подъезда, ещё кучу земли для клумб привезли, да так и бросили. Видимо, жильцы сами должны были делать клумбы? Причем женщина в очках, обращалась не к "ГГГ", старшей по дому, а к представителю управляющей компа-нии, стоявшей как изваяние, с листом в руках.
Ропот начал переходить в гам. Грустно и смешно одновременно стало. У нас в квартире тоже швы текли, теперь не текут. Мама напрямую позвонила этой тете с большой попой и пригрозила, что вывесит съемку швов угла в интернете. Быстро сделали. Потом мама рассказывала, как соседка сверху на-ша, та, что сейчас в больнице, которой тоже заделали швы тогда, шушукалась с "ГГГ", оправдываясь, что это мама сама обо всем договорилась. А "ГГГ" - в своем репертуаре - все выставила так: вот, для себя только стараются и все. Нет бы, чтоб для всего дома попросить... Короче, мама и виновата осталась.
- Товарищи, товарищи - начала кричать старшая, встав щитом перед представителем УК. Опять стекло начало шутить, выдавая неправильные об-разы: "ГГГ" казалась неестественно выгнутой вперед, а представитель УК, на-оборот, расплылась вширь.
- Денег недостаточно, - с нескрываемым недовольством, перебивая всех и вся, кричала старшая по дому. - Подрядчики требуют больше.
И опять, не давая вставить оппонентам слова:
- А сбор денег потому, что часть средств из ремонтного фонда была отправлена на погашение задолженности изготовителям фигур-гномов и малых форм для детской площадки. Мы включены в федеральную программу, так что не беспокойтесь.
Еще одно умное слово - "федеральная программа". Никто не понимает что это такое, зато звучит хорошо. Тут уже не прикопаешься. Это ведь оттуда - сверху. Хотя не знаю, у меня наверху алкоголик живет.
Недовольству людей не было предела. Кто-то кому-то что-то доказывал и объяснял на пальцах. Другой орал на кого-то, казалось, сейчас крики перерастут в лай. Некоторые, также как и тетка в очках, пытались обращаться к представителю управляющей компании, по-прежнему не проронившей ни слова, но все их потуги, словно волны, разбивались об утес, имя которому "управдом".
Только надутый презерватив радостно всем улыбался, покачиваясь на ветру.
- Кроме того, мы вошли в городскую администрацию с ходатайством об установлении на доме номер 5 мемориальной доски. Это...
Дальше я не разобрал, будто бы в том доме жил какой-то герой войны.
"ГГГ" защищала позиции так, как те герои, в честь которых на днях будет установлена памятная доска, защищали свои позиции во время войны. Ни у кого и никогда не набралось бы смелости сказать: "зачем эта доска, заделайте мне крышу". Стыдно.
Вот так.
И, кроме того, знаю я и знают все, чья фирма будет заниматься изготовлением этой доски.
Имеет лишь смысл добавить: стыдно должно быть не человеку, у которого течет крыша, стыдно должно быть тому, кто использует светлые образы как щит для прикрытия своих гадостных дел. Впрочем, смелости для такого высказывания не хватило бы и у меня, трус я, говорю же.
Кто-то про депутата сказал.
"ГГГ" глубоко выдохнула и сказала громко так, церемонно:
- Убийство лысого в подвале, пустым мешком по голове, - и развела руки в стороны в знак полного непонимания происходящего.
Депутата, который мог бы стать хоть каким-то правовым гарантом, я ни-когда здесь не видел. Вообще фигура еще более мифическая чем участковый. Не знаю, появляется ли она здесь или нет, но я его точно не видел. Говорят, у него какие-то часы приема есть, где-то, не знаю, на плакатах они не развешиваются, в отличие от предвыборных листовок. Я не говорю, что ему надо присутствовать на всех собраниях ТСЖ, но блин, хотелось бы, это ведь твой народ. Твой народ, который тебя выбрал, в конце концов, огромный штат помощников депутата есть, между прочим, хорошо оплачиваемый, это точно, почему бы им не присутствовать на этих собраниях? И на хрена нам тогда мини-мэрия?
А люди все возмущались и возмущались. Лишь жирная сплетница Викторовна стояла молча, вместе со звонкой бабой Нюрой. За все собрание они ни одним словом или действием не напомнили о себе.
- Давайте тогда начнем все с начала, - орала "ГГГ", - давайте перевыберем старших по подъездам.
Оказывается и такие у нас есть.
А люди опять стали наперебой что-то кричать. Один перед другим, как собаки.
Начали орать и синяки. Им, как и бабкам, явно не нравилось, что на их территории выступают не они. "Че ты орешь??", "Мне пох..., рот закрой!!", "Слышь, ветряк!", "До звезды, не заткнешься, я тебе е..ло расплющу!", "Раскудахтались, б..." - орали они возмущавшимся людям. Баба Галя, слыша эти гадости, расхохоталась омерзительным смехом. Как же хотелось ее ударить!
Постепенно, люди, видимо, понимая, что ничего не добьются, стали расходиться. У них не было ни сил, ни терпения продолжать этот бессмысленный спор.
Когда люди уже почти разошлись, старшая, как ни в чем не бывало, сказала:
- Товарищи, не забываем по пятьсот рублей сдавать, в ремонтный фонд.
Железный человек, действительно, железный.
Наверное, если на земле наступил бы Апокалипсис и явились бы четыре всадника, "ГГГ" стала бы собирать деньги на еду всадника по имени "Голод". Точно говорю.
- Деньги сдавать мне, под роспись, с занесением в эту бумагу, в ведомость. - Кричала старшая своим зычным голосищем, вертя в руках тот самый лист, который был в руках представитель управляющей компании.
Представитель управляющей компании - интересная аббревиатура получается. Блин, действительно смешно. Всю, наверное, суть отражает.
Наконец, мое предположение получило подтверждение. Все это собрание - фуфло, лишь способ собрать еще денег. Лично мне было непонятно, как этот листик с фамилиями сдавших деньги (а такие, поверьте мне, нашлись) поможет продвижению делу ремонта дома и придомовой территории. Ведь есть универсальный ответ - средств недостаточно. И, интересно, знают ли эти люди, что в счете за квартиру, приходящему каждый месяц, уже учтена стоимость ремонта и они, по сути, каждый месяц на этот злополучный ремонт деньги сдают. Скорее, этот листик поможет в охоте на ведьм, ведь всегда можно ткнуть в нос этой бумажкой сказав: "этот и этот не сдали, поэтому ремонта и нет...!" - и объявить новый сбор средств, с занесением в еще одну, та-кую же, бумажку.
- Как хотите! - театрально изрекла "ГГГ", - и живите в дерьме!
Просто лицемерные ублюдки. Согнали людей на собрание. Налепили о светлом будущем и потребовали еще денег. Но стоило людям возмутиться, так все - "Живите в дерьме!". И недовольная, типа, она жертва.
Уныло стало.
Значит, алкоголики, подонки всякие, и торговцы спиртом их не волнуют. Правильно, ведь на это деньги не соберешь.
Какая же я скотина, совсем забыл, этим занимаются - компетентные органы.
Был такой случай у нас в доме.
Кто-то написал анонимку на эту самую бабу Нину, так что, вы думаете, делала пара милиционеров, приехавших для выяснения? Они искали, кто эту анонимку злосчастную написал...
Да и кто там работает, такие же люди, вчерашние пацаны вот такие с улицы, такие как парень с первого подъезда, Димон вроде его зовут, который также нажирается на нашей скамейке и хвастается, как он деньги рубит в патрулях и всячески подчеркивает везде что еб.л он эту милицию. Сколько раз прошлым летом я его в кустах видел спящим и не сосчитать сколько еще увижу.
Подошел к окну, открыл форточку. Дышать нечем.
Действие продолжалось.
Старшая по дому, еще полчаса назад злобно выкрикивавшая ответы на вопросы, теперь любезно улыбалась и с улыбкой что-то говорила бабе Нине. Баба Нина, со свитой из бабок за спиной, получала ответы и покачивала голо-вой. Короче говоря, они мило беседовали, гадины. Чуть поодаль одиноко стояла табуретка, ветер разносил шелуху от семечек, активно поглощавшихся бабой Ниной во время "собрания".
Это был просто еще один обычный вечер. Отличался он от предыдущих, только тем, что... да ничем он не отличался.
А потом все вернулось на круги своя. Только куча шелухи от семечек и осталась. Все разошлись, не поняв толком, для чего и собирались. На скамейке остались только основные... и опять понеслось.
Кулек ткнул локтем в бок Артура и показал на спину уходившего с собрания плюгавенького мужичка. Ехидно улыбаясь, Кулек, словно Цезарь, делал три вещи одновременно. Он объяснял, смеялся и жестикулировал. Сначала он показал Артуру два растопыренных пальца, затем загнув один, покрутил оставшемся пальцем у виска, потом опустил руку и махнул ей с такой досадной иронией, что Артур, неотрывно смотревший на мужичка, заулыбался. О чем он рассказывал, я примерно догадывался. Этот мужичок, бывший гаишник, очень протестовал против вот этой стоянки неофициальной (а проще - нелегальной) у нашего дома. Он постоянно ругался с водителями, с "ГГГ", да толку не было. Никто не понимал, почему он против, ведь у него-то гараж далеко и ему только удобней будет, но он все равно ругался.
Я его понял, но вам не скажу, сами догадайтесь.
"ГГГ" только недовольно выступала, картинно делая жесты руками: " Чего возмущается? Он же в ГАИ теперь не работает! Что ему надо?". Короче говоря, как все кончилось, вы знаете. Машины как стояли, так и стоят.
Тоскливо стало, и даже жалость появилась к людям. Не тем, что сидели и лукаво улыбались и орали, словно они опять у себя на нарах, а тех людей, которые стояли, слушали эту гадину и ничего не могли с этим поделать. Так и представил: ГГГ смеется своим поганым смехом, прихлопывает себя по коле-ну, откидывает башку назад. "А кто с нами поспорит? Они даже не посмеют рта раскрыть, языки в задницу запихают, поропщут да и примут, так их! А не примут, все равно так сделаем, как хотим. Как порешили - так и сделаем. А подрядчик у нас самый правильный, таким и надо быть!"
Забыл сказать, кто-то ведь ещё о смете вспомнил, пискнул, вернее. Думаю, не надо говорить, какого ответа его удостоили...
И последнее. Вопрос к вам. Вы тоже платите за отопление летом? В смысле за батареи, которые не топят.
Да и пошли они все.
Вспомнил о сочинении. Заставил себя полезть в инет - продолжить поиск. И уже не знаю как, не помню точно, но наткнулся я на книжку там, про армию. Бывший "боец" написал и вывесил, не помню, как называется. Не знаю, правда ли там была написана, но... просто несколько пассажей навели ужас. Я не хочу, чтобы ротный избивал меня в боксерских перчатках, я не хочу отжиматься на очке в позиции "полтора", и не хочу "сушить крокодилов", и не хочу получать по хребтине дужкой от кровати, и не хочу подписывать "де-душке" сигареты в эту магическую "стодневку".
Но знаете, что больше всего разбесило!? То, что этот мерзавец, который пережил весь этот кошмар, когда стал "дедушкой", начал делать с "духами" то же самое, что и делали с ним. И объясняет такой, что это (дедовщина) его за-калило и сделало сильнее. И теперь он верит в то, что теперь, в гражданской жизни, его ничего не убьет, если в армии не убило по "духанке".
Мерзавец просто, подонок. Меня били и я буду бить, буду жизни учить, приговаривая: "потом спасибо скажешь". И следующий также скажет, и следующий после того... а потом - вот, Коробок такой.
Безумие какое-то. Просто безумие. И никто не хочет это остановить. Ни у кого не хватит смелости сказать: "Я не буду этого делать!". И ни у кого не хватит смелости остановить своего сослуживца: "Ты что творишь, подонок!". Правильно, сука, все ведь вместе делали, вместе эти адские муки проходили, "А эти что, лучше нас? Пусть тоже помучаются! Потом спасибо скажут!". И никто не может это остановить.
А я бы смог?
Не хочу в армию!! И не пойду! Даже если отчислят - всё равно не пойду!
Эта мысль и накрыла меня. И просто сидел и переваривал прочитанное.
Да, еще забыл. У меня ведь смелости хватило Насте позвонить. Но никто не ответил. Может телефона у нее с собой не взяла, а может, просто сбросила, не знаю. Да и какой смысл во всем этом? Чего я ждал? Какого ответа?
Пива не пил, телевизор чертов не смотрел, просто тупо сидел и смотрел на маятник часов, раскачивавшийся туда-сюда. До сих пор работают, только боя нет у них, сломался. Должно же хоть что-то сломаться за столько времени. Все сок хотел допить, стоявший в полупустом стакане, да все руки никак не доходили, лень было вставать. И свет такой яркий был. И Настя так и не пере-звонила.
К верхним приехал упырь сын Хоббита. Приехал он помочь собрать что-то из мебели, судя по грохоту досок. Первые минут десять, кажется, они гоготали над чем-то. "П...рас, ой, б..., п...р, ой, б..." - и смех только. Про меня они говорили или нет, мне было по барабану.
Или не по барабану?
Потом начали яростно обсуждать и спорить. И, вроде, как верх за отцом остался, сын уехал. Грохот усилился, видимо, собирать начал, а после... соседушка начал орать на бабку. "Твоя квартира, ты и делай".
Говорю же стены бумажные, самому инженеру пожить бы здесь.
#литература #проза #рассказы