Август
Время задуматься или задумываться
Давно ли вы поднимали свой взгляд на звёздное небо? А там бесконечность, неизмеримое количество звёзд, звездопад. И не пытайтесь это сделать в городе, он заслоняет, перебивает и суетится, а вдруг вы его бросите и умчитесь из него, ляжете где-то , а может быть даже с кем-то и будете наслаждаться и думать о вечном, никуда не спеша, выпивая эту ночь маленькими глотками, как крепкий и очень горячий кофе!
А послевкусие, как у настоящих напитков, чувство отрешённости и свободы, не гоните его, оставьте его в каком-нибудь потребном месте сердца это воспоминание и пусть оно вас греет!
Фарид Хайруллин
_____________________________________________________
УЧИТЕЛЯ.
Мне в жизни везло на талантливых и умнейших учителей!
Первыми были папа и бабушка. Они учили чести, нравственности, верности. Видеть необычное в банальных вещах и радоваться самому простому событию.
И более прагматичному: папа с 3-х лет учил устному счету и простым задачкам, рисованию и истории. Научил играть в шахматы и в футбол. Запоминать даты и планировать день. Чертить и красиво писать. Бабушка рассказывала истории из Библии и учила вышивать. Другая бабушка научила вязать и пониманию того, что в доме всегда должна быть вкусная еда. Соседка Тамара Романова, старшеклассница, в 3 года научила читать (потом она стала преподавателем младших классов). Первой моей книгой был не Букварь, а "Мать" Горького. Моя же мама учила порядку и утюжить ВСЕ вещи с двух сторон. Научила шить и кроить. Дедушки тоже приложили свои усилия: один посвятил в азы иконописи, другой научил валять валенки и держать в руках рубанок. В семье меня вообще научили многое делать своими руками.
Пока я не пошла в 1 класс. Тут я поняла, что есть учителя равнодушные, лживые, мстительные... Наш класс был "отборным", элитным. Брали только умеющих читать и считать. Но с учителем не повезло...
В дальнейшем было немало ярких личностей: увлечённых, добрых, преданных делу, творческих учителей.
Николай Иванович Леушев преподавал Литературу. Как он это делал! С его легкой руки в 1976 году я попала в Лито к Марку Зарецкому. Эвелина Васильевна Трусова была не просто классным руководителем и историком, но учила нас мыслить и анализировать. Потом, не смотря на разницу в возрасте, стала моей подругой.
Встречались и странные.
Учитель биологии обладала ярчайшими данными словообразователя. В минуты гнева она поучала нас: "Апостолы, садисты, все вы здесь подохните". Связь между апостолами и садистами нам была неведома. Но фраза неизменно вызывала в классе взрыв хохота. Она ходила по школе в домашних тапочках и запрещала нам носить любые украшения и часы.
Географию нам преподавала Аггриппинна. Имя с тремя двойными согласными. Она всегда держала руки под столом. Она там ...вязала. И иногда, посапывая, засыпала прямо на уроке. Просыпаясь от нашего хохота изрекала: "Я вам не какая-то дикая рогатая корова, чтобы надо мной подшучивать".
Тихая, стареющая томная красавица с редким именем Калерия пару месяцев заменяла нашего учителя по русскому языку. На каждом уроке мы делали морфологический разбор слова "валерьяна". И часто, прямо на уроке, она пила валерьянку. Это её пристрастие забавляло. Потом оказалось, что её настоящее имя... Валериана. Почему она представлялась нам другим, не менее редким именем, мы так и не узнали.
Одно лето я провела в Москве у тётушки и училась там рисунку у Ильи Глазунова. Тогда в полноте не понимала какая глыба таланта передо мной. Но ежедневные встречи были для меня настоящим откровением в искусстве.
Позже, в Университете, Юрий Фролов, Александр Роот, Константин Куранов, Любовь Агеева ( Lubov Ageeva ) посвятили в нюансы журналистики. Ясен Николаевич Засурский, декан МГУ, неожиданно стал рецензентом моей дипломной работы. Общение было недолгим, но плодотворным. Храню в памяти.
А уж в "Вечёрке", куда я попала в ранней юности Леня Сергеев, Рая Щербакова и Ольга Петровна помогли выкристаллизовать главное в красоте Слова.
Среди моих Учителей были люди разных профессий. Одри и Пол Рид, Росс Кэмпбелл, Джош Макдауэлл - преподаватели Библии и христианства. Марина Путиловская ( Marina Putilovskaya ) и Лидия Борисова - дизайнеры. Кристофер Ллойд и Патрик Бланк - садовники. Эрих Иванов - лётчик. Алексей Скидельников ( Алекс Скидель Alex Skidel) - специалист по компьютерной графике в 3Ds max. Было много и других. Людей необыкновенной судьбы, яркого дара и искренней любви к людям.
Каждый из них оставил след в моей жизни.
Я уже в таком возрасте, когда мало кто из моих Учителей жив. Некоторых хотелось назвать по имени, кого-то даже удалось отметить здесь, в социальных сетях. Я помню и ценю каждого из них. Молюсь о здравии тех, кто до сих пор передаёт свои знания.
Я и сейчас продолжаю учиться. Сегодня мой преподаватель - Ильгиз Ханов. Иконописец и общественный деятель, коллега и владелец Вселенского храма в Казани.
Жизнь была щедра ко мне на встречи с настоящими Учителями и прекрасными людьми.
Марина Абрамова
________________________________________________
Кордон
Мне иногда очень нужен стих.
Ветер влюбился в закат и стих.
И я решил: не уйду с реки,
Пока не выдам две-три строки.
Река, лишь солнце в неё стекло,
Стала спокойная. Как стекло.
Сижу, согреваю собой песок,
Есть сигареты ещё и сок.
Брать надо было больше вина,
Сам не подумал - моя вина.
Пускаю колечки, чешу бока -
Бог комаров не извёл пока.
Похолодало. Муза - молчок.
Похоже в плавках уже сморчок.
Явно, скажу, проявляя такт,
Её не радует этот факт.
Вдали дурачится молодёжь,
Меня не трогает их галдёж,
Хотя отличный повод сфолить -
Махнуть рукой и домой свалить.
Повод отличный, но я - кремень.
В мыслях себе показал ремень
И продолжаю, блюдя обет,
Предоставлять комарам обед.
Небо чернеет, луны - «нема»,
И муза тоже, увы, нема,
Только медведица и друзья,
Имён которых не помню я.
А август в этом году хорош -
Ни тебе зонтика, ни галош,
Минимум три недели подряд
Плавки - единственный мой наряд.
В город не выезжал вообще -
Наступит время ходить в плаще,
Опять оставлю на год Кордон,
Пока что всем говорю «пардон».
Проснёшься утром, а небо - блю,
Я ем, читаю, купаюсь, сплю.
Дети счастливые - чем не рай,
Прямо хоть вовсе не умирай.
Стихло совсем - молодёжь спеклась,
Муза, по - видимому, спилась.
Мне без бутылки она теперь
Напоминает глухих тетерь -
Не докричишься, не зазовёшь.
Сижу весь в пятнышках, словно ёж,
Который иглы повыдирал,
Когда на бабу свою орал.
А результата буквально нет.
Земля - важнейшая из планет,
Эвтерпа - главная среди муз,
Капризная, как Евросоюз.
Вот появилась уже Луна,
Сразу напомнила полблина ,
Голод не тётка, а вредный бес,
А я - не спящий в ночи балбес.
Кто интересно её обгрыз,
В небе, похоже, не меньше крыс
Чем на земле, впрочем, наплевать
Мне бы хоть что-нибудь срифмовать.
В итоге даже комар пропал,
Я бы давно уже сладко спал,
А не насиловал организм,
Если б не собственный кретинизм.
Прикончил сок - не идут стихи,
Думаю - это мне за грехи,
Много их у меня, кажись.
Грущу, себе говорю, - держись,
Порой полезно поголодать!
Чувствую, скоро начну рыдать.
Муза полы вытирает мной,
Держись мужчина, терпи, не ной!
Поплыл по пляжу мой тяжкий стон…
Звонит жена, повышает тон.
Как это здорово, Боже мой,
Всё, дорогая, бегу домой!
Дмитрий Арбузов
_______________________________________________________
Зима, педагог - дошкольник,
в те первые дни января,
когда каждый день, что месяц,
учить начинала с нуля.
Ответы к детским вопросам
в шифре следов зверей
скрыли ветра и вьюги,
пытаясь спугнуть апрель.
Весна - выпускница филфака:
ответы за баллы смахни,
ответы к вопросам Джульетты
найдутся он-лайн в сети,
ответы к вопросам со звездочкой
смоют с доски дожди.
И Лето без кастаньет,
без фотозакатов и гроз,
словно учитель со стажем,
научит прощать без слез,
и август падением яблок
заменит падение звёзд.
И вновь будут смыты волной
ответы на белом песке,
и мимо пройдут все уроки,
когда репетитор Осень
откроет журнал в позолоте
и в листьях-шпаргалках исчезнет портфель.
Алёна Шадрина
____________________________________________
Последний день лета
Какая же она была? Рыжая, курносая? Со смешными коричневыми точками на щеках? Озорные глаза? Не симметричная стрижка? Кем она была? Соседкой? Подружкой? Первым ночным вздохом? Локоны. Русые или рыжий пожар? Тонкие запястья и острые плечи? Я помню ее. В последний день лета.
Сначала «Головешка». За темную, почти оливкового цвета, кожу. А после ласковое – «Уголек». Так ее называли. На кожу хорошо ложился загар. Последний день лета она встречала креолкой. Ярко рыжие волосы выгорали. Головешка истлевала до уголька. Еще красного, но слегка подернутого пеплом.
Мы проводили все лето в камыше. Он рос по берегам многочисленных озер, запруд и заливов. Прятал пионерский наш отряд целиком. Со знаменем, барабаном и клятвой верности мертвым вождям. Иногда нас манила узкоколейка, выстроенная за какой-то коммунистической надобностью, да позабытая. Нет, не привезет нас эта дорога из гудрона, растрескавшихся шпал и ржавого полотна в светлое будущее, где нет денег, но есть мороженое с вафельным стаканчиком и газировка с сиропом. Но зато рядом Уголек. И «Колокольчик». Подорожник, чистотел и васильки ворсистым ковром. Насекомый гул. И курносый Уголек смеется, смешно измазавшись мороженым.
И никаких платьев. У нее были только белые. Сарафаны, платьица с расклешенными юбками. Ворчливая бабка не велела носить. Отстирывать замучаешься. Оставались темные матерчатые шорты, футболки неопределенных цветов и панама. Смешная, трогательная дырчатая панама, которая не справлялась с буйством рыжих волос. Горячий песок кусает босые ступни. А в воде сразу у берега корни ивы в песке, острая осока и туча мальков. Мокрый купальник, уверенная единичка. Рыжие точки на щеках весело разбегаются в стороны, Уголек улыбается. Лето целует ее в нос. Дарит божью коровку. И она в сотый раз заклинает букашку лететь к деткам. И смеется.
Я влюблен. В рыжие кудри? В цвет кожи? В солому волос последним днем лета? В щербатую улыбку? В точки-строчки на щеках? А может все дело в мокром купальнике уверенного первого размера? Мы улыбаемся. Смущенно и неловко, мы не держимся за руки. Нас еще страшит глупое «тили-тили-тесто», брошенное вслед ватагой мелюзги. И мы находим сотни других способов. Ты нравишься мне. Я нравлюсь тебе. Мы нравимся друг другу. Мы можем сцепляться мизинцами. Валяться рядом в траве. Жевать одну и ту же травинку. Мы хватаемся за руки, когда играем в «петух или курица». Зарываем друг друга в горячий песок. И мы говорим только о том, что географичка дура, а математичка у нас ничего, но орет, а вот историчка клевая, у нее в каморке мы рисовали стенгазету. И от уроков освободили. И это лучшие темы для разговоров в последний день лета.
Последний день лета ласков с нами. Он позволяет быть рядом с раннего утра и до самого захода солнца. Он даже оставляет нас вдвоем на ужине. Когда никто-никто нас не видит, и мы можем опять о чем то говорить, смеяться, даже не есть гороховое пюре. Гороховое пюре – буэ! Год я буду жить мечтой, что на следующее лето она тоже приедет. Привезет веснушки, улыбку, нелюбовь к гороховому пюре. Изменится только цвет кожи. Станет гораздо бледнее. И рост, она станет выше. И купальник. Он тоже поменяется. Всего лишь год, и вот я приеду туда же с большущей детской мечтой: хоть бы она была там.
Пусть даже без точек на щеках, пусть даже грустная немного, что родители не остались, пусть даже, пусть даже платье теперь не белое, а голубое и панамы две! Пусть как угодно, но хоть бы. Ну, вот хоть бы. Пусть она тоже будет там. Ведь прошел год. Меня теперь уже не пугает «тили-тили-тесто». И я могу немного бояться, чуть-чуть смущаться, но буду, буду держать ее за руку. Хоть бы она приехала. Хоть бы была там. До последнего дня лета. Как тогда. В камышах и в траве на узкоколейке. На пляже с мальками и в сосновом бору. На скамейке возле столовки. У фонтанчика с питьевой водой. На волейбольной площадке. На пирсе у лодочной станции. Хоть бы она была!
По приезду ты узнаешь, что ее бабушка умерла еще зимой. Родителям теперь незачем привозить ее сюда. За несколько сотен километров от дома. Даже если она и просит. Даже на пару недель. Даже если обещает слушаться и есть гороховое пюре. Гороховое пюре. Буэ!
Тимур Садыков
#литбес
#звездноенебо
#учителя
#школа
#лето
#последнийденьлета
#проза
#поэзия