В следующей серии мы видим Джатаюса в пещере. Сразу видно, что жизнь у него несладкая. Увечный Сампати сам не живет, лелея свое несчастье, и не дает никакой жизни брату, целенаправленно отращивая ему комплекс вины размером с Кайлас. Во всех его бедах виноваты Джатаюс и Сурья! Причем Сурья во вторую очередь, а в первую -- брат. Даже в том, что, судя по виду, Сампати с момента несчастья даже вымыться ни разу не удосужился, так и валяясь в своих обгорелых перьях. И сейчас он опять недоволен. Что у него за брат? Даже накормить не может! Обещал свежей ракшасятины, а притащил какое-то вегетарианское непотребство! Разве можно это есть?! Отказываюсь решительно!..
В общем, судя по всему, Сампати настроен сдохнуть, но не раньше, чем похоронит за плинтусом несчастного родственника.
В этот момент и появляется Рама и устраивает подпаленному коршуну вполне годный сеанс психотерапии. Все разложено по полочкам: в действительности Сампати злится на себя и стыдится беспомощности, Джатаюс в его несчастье не виноват, а Сурья и подавно -- что за глупость, обжегшись по неосторожности, винить огонь. Разобравшись в себе, Сампати перестает проецировать свой гнев на все вокруг и более-менее приходит в норму.
Ланка. Равана тоже отдает должное психотерапии: он занят игрой на вине, которая заставляет его забыть обо всех тревогах и огорчениях. Но вспомнить придется, потому что Мальяван и Мегханада уже явились с докладом. У Кхары и Душаны дела неважные, да плюс еще Кишкиндха отказывает в вассалитете. А довольствоваться союзом -- так у ванаров же ветер в голове. Сегодня союзники, завтра передумали. Равана соглашается, что подчинить Кишкиндху было бы желательно, пусть Мегнатха займется. Попутно обмолвливается, что братья-цари друг за друга на все готовы, и это может помочь делу.
Мегнатха и Мальяван, посовещавшись, вызывают еще каких-то двоих родственников. Пока не пойму, кто они такие. Мысль Мегнатхи состоит, кажется, в том, что если не удастся уговорить Бали на вассалитет, то нужно его убирать. Хотя Равана, считающий Бали другом, возможно, будет недоволен. А может, и не будет. В конце концов, он сам решил, что Кишкиндху надо привязать к Ланке покрепче. Но что именно поручено родственникам, пока неясно.
Рама с братом возвращаются домой. Лакшмана в восторге от Рамы-психолога. Рама не принимает похвал: это не он, это Сита подсказала, в чем может быть проблема Сампати. Сита, пользуясь случаем, вновь устраивает ток-шоу "Я сама" и не хуже паленого коршуна полощет мозги деверю, вздумавшему "по прихоти" запереть ее в доме: подумать только, какая жестокость, просто зверство!
Лакшмана обещает, что впредь никто не проникнет сквозь его защиту, кроме нее самой. Ёлки-метелки, Лакшмана, ну пригласи ты ее потренироваться что ли! Если нет второго меча, пусть Рама одолжит. Ну растолкуй ты ей на примере разницу в количестве мышечной массы хотя бы! А Рама, вместо того, чтобы вразумить жену, сидит и глазеет на спектакль, жаль поп-корн еще не изобрели!
Родичам Мегнатхи, видимо, предоставлено действовать по обстоятельствам, потому что они устраивают нелепейшее нападение на Сугриву и Рому, гуляющих по лесу. Вот и чего они рассчитывали этим достичь, кроме того, что Бали озвереет и объявит войну? Молодоженов спасает Хануман. Демоны позорно драпают, за что Мегханада устраивает им дома лютый разнос. Кстати, стало ясно, кто они. Оказывается, это братья Мандодари. Разочарованный в своих никчемных дядьях, Мегнатха отправляет Раху и Кету уничтожить Ханумана...
Джатаюс, явившись в хижину к новым друзьям, рассказывает, что брат удалился в аскезу, причем выяснилось, что он может летать, видимо, перья отросли, пока в пещере сидел. Но теперь Джатаюс совсем один. Или нет? Конечно нет, здесь его всегда приветят и даже почешут за ухом!
Раху и Кету подлавливают Ханумана, опять вздыхающего о неведомом, и вызывают на бой. Много полетов, драк и болливудских спецэффектов.
Лакшмана приносит Раме весть о том, что местные жители перестали бояться нападений, восстанавливают жилье и хотят посетить своих защитников. Рама возражает, что лучше самим пойти к ним, да и помочь, если вдруг что потребуется, раз уж у местных субботник.
Оставшаяся в одиночестве Сита неожиданно слышит чей-то плач и, разумеется, тут же отправляется проверять, что там случилось и с кем. На берегу реки обнаруживается толпа ракшаси с детьми. Они пришли топиться. Это жены и дети ракшасов, которых поубивали Рама с Лакшманой.
Сита как может отговаривает несчастных от самоубийства, а на обвинения пытается объяснить, что ее муж и деверь лишь защищали мирных отшельников от разбойников. Но со слов женщин, большинство погибших ракшасов вообще были не при делах, а просто тут жили! Их убили лишь за то, что они родились ракшасами. Ты, отшельница, знаешь писания: ну и какое из них оправдывает убийства по национальному признаку?
Видимо, племя действительно не было агрессивным, если увидев жену виновника своих несчастий, ракшаси не разорвали ее на тряпочки, ограничившись словами. Сита заключает, что если все так, с этим нужно что-то делать.
