Заменить одного супер вокалиста-звезду в группе довольно сложно, однако такие группы как Van Halen, AC/DC и Black Sabbath как-то с этим справлялись. Но заменить двух культовых певцов – это уже другая история. Рэй Уилсон с такой почти невыполнимой задачей столкнулся в 1996 году, когда Genesis пригласила его на место Фила Коллинза, который, в свою очередь, двумя десятилетиями ранее заменил Питера Гэбриэла.
Рэй Уилсон в Genesis записал лишь один альбом «Calling All Stations», который критиками был встречен без энтузиазма. «По-крайней мере на один вопрос альбом "Calling All Stations" точно может ответить: как заставить скучать рок-критиков по Филу Коллинзу?» Дэвид Уайлд из Rolling Stone и вовсе высказался довольно резко. «Вы можете звякнуть на любую станцию, джентльмены, однако миру новый арт-рок альбом группы Mike & the Mechanics не нужен».
Между тем в Европе альбом продавался очень хорошо, потому группа смогла выступить на больших аренах, засветиться на фестивалях, однако реакция Америки была довольно грустной, из-за чего пришлось отменить запланированный тур по театральным сценам. Подумать только, что лишь несколько лет назад они в последний раз пересекали Атлантику и забивали собой полные футбольные арены. Вскоре после европейского тура Уилсона уволили. Более Genesis новой музыки не сочиняли, и лишь пару раз со времен Рэя собирались вместе на реюнион туры – в 2007 и в 2021-22 годах.
Попутно пребывание Рэя Уилсона в группе было почти вычеркнуто из исторических записей. Его песни исключены из концертных репертуаров, а сам он ни разу не упоминался в документальном фильме BBC 2014 года «Genesis: Together and Apart», который позиционировался как «рассказ полной истории группы». «Они будто стёрли меня из своей истории, - говорит Уилсон, сидя дома в Познани, в Польше, во время настройки звука в Zoom’е для нашего интервью, - Больше ничего по этому поводу сказать не могу. Как есть».
Путешествие Уилсона в мир музыки началось в детстве, в крошечном шотландском городе Дамфрис, когда он заслушивал до дыр Iron Maiden, AC/DC, Дэвида Боуи и Thin Lizzy. В 1982 году он ходил на концерт Maiden во время их тура Number of the Beast, но чаще был свидетелем местных групп, которые выступали в любимых пабах отца. «Он половину времени проводил в пабах – говорит Уилсон – ну а я видел, как эти молодчики исполняют каверы на песни Eagles, Lynyrd Skynyrd. В плане влияния эти концерты дали мне гораздо больше, чем выступления популярных групп, которых мне довелось увидеть».
В школьном хоре он узнал, что у него сильный голос, а потому уже в старшей школе выступал с группой Guaranteed Pure. «Мы 5-6 раз в неделю играли в пабах – говорит Рэй – для меня это было важно, поскольку именно там я учился выступать, стоять перед аудиторией, поддерживать динамику концерта на протяжении 2-3 часов».
Эти навыки пригодились ему, когда он увидел в Melody Maker объявление о том, что новая группа Stiltskin ищет вокалиста. Лидер группы Питер Лоулер только что записал инструментальную мелодию для рекламы Levi’s, вызвавшую шквал интереса. Ему захотелось этот интерес развить, создав гранж-группу по образцу Pearl Jam, Soundgarden. Так Рэй получил работу, а через пару лет пошел на повышение…
* * *
Внутри Stiltskin
- У Stiltskin был очень сильный старт, когда вышла песня «Inside». Помните, как впервые услышали ее оригинал?
- Да, в рекламе джинс «Levi’s». Тогда была только инструменталка, но я помню свои первые мысли: «Вау, офигенный гитарный звук». Использовался усилитель Soldano, такой же, как у группы Cranberries в их песне «Zombie». Звучало мощно.
Когда я начал работать над песней с парнями, у них уже был написан текст, но не было структуры. Как только они нашли певца (меня), который соответствовал их звучанию, мы создали некую структуру песни. И для меня было важно петь поверх гитарного риффа, поскольку он был зацепкой. Я хотел оставить пространство для дыхания риффа, и потому пел в этом пространстве. В общем, мы вместе создали песню, и в итоге она получилась очень хорошей. Она сработала.
- Песня стала большим хитом. Почему группе не удалось извлечь больше пользы из этого? Что случилось?
- Просто всё случилось очень рано. По сути первый наш шаг – и сразу хит №1. Это лицензия на катастрофу, что обидно, поскольку на альбоме есть ещё несколько песен, например, «Foosteps», «Sunshine & Butterflies», которые великолепно звучат вживую и людям нравились.
Стыдоба. Питер Лоулер был основной движущей силой группы. Он был гитаристом и очень талантливым парнем, но с ним было трудно. На самом деле, он был богат, а мы – нет. Возможно, это и стало проблемой. У него были все деньги, а мы, возможно, на это обижались.
- Вы начали работу над вторым альбомом Stiltskin, но не закончили его?
- Да. А точнее Питер. Мы на самом деле что-то исполняли из него. Например, «Another Day» - одна из песен, которые я написал для альбома. Мы ее исполнили на нескольких рок-фестивалях в Голландии и Бельгии. Вроде как всё началось. Но, думаю, именно в тот момент мы поняли, что на самом деле не очень-то нравимся друг другу (смеется).
- Это хотя бы честно.
- Как есть. Мы уважали способности друг друга, но не дружили. В итоге всё просто сошло на нет. Это… очень обидно, но что есть, то есть.
Начало с Genesis
- В 80-90-х вы были поклонником Genesis? Много ли знали об их музыке?
- Что-то знал. Первый услышанный их альбом – «A Trick of the Tail», который по сей день остаётся моим любимым альбомом Genesis. Я большой поклонник Стива Хакетта. Отыграл с ним несколько концертов, было крайне приятно с ним поработать. Я большой фанат его вклада в Genesis.
Мне нравились «A Trick of the Tail» и «Selling England by the Pound». Так получилось, что это из ранних времен. И потом, конечно, в коммерческом плане они были успешны в 80-х и 90-х, да так, что было трудно избежать знакомства с Genesis и Филом Коллинзом. Их постоянно крутили по радио, показывали на VH1 или MTV. В основном я их знал по коммерческому успеху и по этим двум альбомам. Но заядлым фанатом не был, как многие, кто приходил на концерты. Я таким не был.
- Как вы узнали, что они ищут нового вокалиста?
- Ну первое, что они сделали, когда уходил Фил, это попросили у своего лейбла поделиться идеями. Они подписали контракт с Virgin Records в Англии. Я же подписал контракт с Virgin Records в Германии ещё со Stiltskin. Директор лейбла им предложил меня, мол, послушайте парня.
Когда они услышали, как я пою, думаю, они в моих интонациях узнали что-то гэбриэловское. У меня был этот характерный овердрайв (перегруз). Я умел петь очень громко, как говорится, во всё горло. Разумеется, моё звучание совсем было не похоже на Фила. Но что-то от Питера они могли слышать. Думаю, что Майк и Тони в то время оба хотели немного ретро в Genesis. И считали, что я могу соответствовать их новому видению.
В целом, логика мне понятна. Когда я пел такие песни, как «Carpet Crawlers», они звучали великолепно и реально сработали. Но такие песни, как «Invisible Touch» звучали не очень убедительно в моем исполнении, поскольку они не подходили моему стилю пения.
- Расскажите о первой встрече с Майком Резерфордом и Тони Бэнксом? Как она произошла?
- Меня пригласили на прослушивание. И я отправился из Эдинбурга в Суррей, недалеко от Лондона. Пошел и познакомился с парнями и менеджером Тони Смитом. Мне очень повезло, что я был молодым и высокомерным шотландцем. У меня было много уверенности в себе. Должен сказать, что мне реально она была нужна, чтобы выполнить подобную работу.
Думаю, что она была важна и для них. И они ее (мою уверенность) чувствовали. Были в этом убеждены. Потом, конечно, когда мы были в студии звукозаписи, они сказали: «Хотим, чтобы ты спел 5-6 наших старых песен». Я спел «Mama» и что-то из времен Питера Гэбриэла, например, «In the Cage». Помню, что пел «No Son of Mine» времен Фила.
Вы сами могли услышать эти очень трогательные моменты, когда мы пели эти песни. Я сам их чувствовал. Тони Бэнкс потом в интервью говорил, что у него мурашки по коже бежали. «Были моменты, которые очень хорошо получались!». И я с ним согласен. Но были и те, которые не подходили мне, если уж возвращаться к истории с Филом. Мы находились где-то посередине, если честно.
Таким было первое прослушивание. Далее где-то 4-5 недель я ничего о них не слышал. Пожимал плечами только: «Ну что делать, не получилось». А потом мне позвонили и сказали, что хотят, чтобы я приехал и начал работу с ними над новым альбомом. На тот момент у них было два певца на просмотре. То есть не только я. Ещё был задействован парень (Дэвид Лонгдон), который больше напоминал Фила. Думаю, это была идея Майка Резерфорда, поскольку у Mike + the Mechanics вокалистами были Пол Каррак и Пол Янг. Он подумал, что так может прокатить и в Genesis. Так я начал работу над новыми песнями и даже родил с ними несколько новых идей.
Всё прошло довольно хорошо. Опыт был хороший. Они были довольны. А потом пришёл другой парень, которого я доселе никогда не встречал и не был знаком, и он сделал то же самое, но не получилось. Они решили дальше идти со мной, лишь с одним вокалистом. Вот и всё, собственно. С этого момента я уже приходил в студию и записывался с ними.
- Как вы узнали, что работа точно получена?
- Менеджер Тони Смит мне позвонил и сказал, что парни хотели бы, чтобы я пел с группой. Вот и всё. Я в этот момент завтракал и тут зазвонил телефон. Можно сказать, это был звонок на миллион долларов. «Вау! Я пою в Genesis!».
- Как вы себя ощущали?
- Как я уже говорил, мне нужна была в себе уверенность и самонадеянность, чтобы получить работу. Без сомнений. Но даже обладая такой уверенностью в себе и высокомерием, я всё равно был в шоке. «Невероятно!». В то время Genesis были одной из самых популярных групп в мире. Имя Фила было нарицательным. Это была настоящая честь. И вызов. И, если честно, было очень весело.
- Вы не просто заменили одного из самых известных певцов на планете. Вы заменили сразу двоих. В некотором смысле, давление получилось двойным.
- Да, так и есть. Я был большим поклонником Питера Гэбриэла, возможно, даже больше, чем Genesis и Фила, если говорить честно. Мне нравилась музыка Питера, потому мне было приятно этим заниматься. Даже во время прослушивания, Питер подпевал мне в наушнике на бэк-вокале в оригинальных записях. Слышал, как и Фил мне подпевал на бэк-вокале. Должен сказать, в этом есть что-то сюрреалистичное.
Calling All Stations
- К моменту вашего прихода, насколько был готов Calling All Stations?
- Ну почти готов, если честно. Мы могли бы извлечь больше пользы, если бы творили вместе. И не только я, но было бы неплохо, чтобы в студии тогда же были Нир Зи на барабанах и, возможно, Энтони Дреннан, которые с нами играли на концертах. Провести бы в таком составе в студии 4-5 недель — было бы очень неплохо.
Было полно музыкальных идей, которые Тони с Майком объединили, используя драм-машину. Где-то у них были базовые демки, где-то - мелодические идеи, а где-то ещё и фрагменты с текстом. Работа была незавершенной. Но, как уже сказал, в целом она была почти закончена к этому времени. Если бы мы изначально начали творить вместе со всей группой, это пошло бы на пользу.
Были и приятные моменты. «Calling All Stations» - отличная песня, люблю ее петь. И по сей день пою. Ещё отличная песня «There Must Be Some Other Way», которую уже я сочинил с группой.
Есть несколько приятных моментов. Может, парочка песен звучит в стиле Mike + the Mechanics и потому, возможно, чересчур попсово. Есть ощущение, что мы, судя по всему, были в середине между тем, где хотели быть, и где, на наш взгляд, должны были быть.
- Вам приписывают авторство к песне «Not About Us». Отличная же песня.
- Хорошая песня. Опять же, можно также представить, как ее исполняют Mike + the Mechanics, но тем не менее песня хорошая. И на концертах очень популярна. Это еще одна песня, которую я исполняю сегодня, иногда в акустике, иногда с группой. Было приятно поучаствовать в ее создании.
Думаю, когда они услышали мой голос (тоже самое касается и Stiltskin), к ним, как к авторам, пришло еще больше идей. Когда вы слышите, как исполняется ваша песня и в ней работает фразировка, процесс становится другим, более интересным. Думаю, учитывая, что многое было написано до того, как я пришел, вероятно, вместе мы бы смогли добиться бОльшего волшебства, если бы уделили этому больше времени.
- Самая прогрессивная песня на альбоме – «The Dividing Line». И она, думаю, тоже получилась.
- Да, хорошая. И опять же прекрасный номер для живых выступлений. В ней Нир Зи работает на барабанах. Я до сих пор сотрудничаю с Нир Зи. Я большой фана его игры на барабанах, на концертах, это было здорово. Они использовали синтезаторную басовую педаль в дополнении к бас-гитаре. Когда заканчивается барабанное вступление и начинается песня, они включали этот низкий саб-бас, окруженный звуками, и это один из тех моментов, когда волосы встают дыбом. Было просто потрясающе исполнять ее вживую.
- Как вы думаете, они совершили ошибку, выпустив первым синглом песню «Congo»?
- Да. И тогда я был не согласен с этим, о чем и сказал им. Но, будем справедливыми, опять же, они будто застряли посередине между тем, что хотели делать и между тем, что, по их мнению, они должны были делать. И тогда в Великобритании, да, думаю и в Америке, менялся формат радио. С тем же столкнулся Фил в своей сольной карьере.
В Великобритании главенствовала Radio One, самая современная музыкальная станция на тот момент. То место, где должны были звучать Genesis. Там могли могли бы звучать Брайан Адамс, Бон Джови и другие. Однако формат изменился. Многих ди-джеев выгнали, в итоге они переориентировались на более молодую аудиторию, которой тогда было не до Genesis.
В результате Genesis перешла на BBC Radio Two, которую слушала, возможно, взрослая аудитория, та, что предпочитает так называемый Easy Listening. Думаю, для них, для этого радио, лучшим выбором была бы песня «Not About Us». Она могла бы помочь, поскольку если у вас на радио большой успех, это способствует вашему общему делу.
Но такова «се ля ви». Они выбрали «Congo». Я с этим согласен не был. Однако видео получилось очень хорошим. Чего, опять же, не скажу про песню. На концертах она звучит гораздо лучше, чем на записи.
- Насколько вы были готовы к реакции критиков на альбом? Как вы уже заметили, Genesis и Фил Коллинз к моменту 1997 года перестали быть крутыми. А когда вы приглашаете нового вокалиста, все готовы на вас сразу наброситься.
- Это правда. Как я уже сказал, формат радио изменился, как и всё остальное. Поэтому время было не самым удачным. Но для меня это будто прошло мимо. В то время в моей жизни и без того много всего происходило. Просто ошеломительно много. Каждый день я давал интервью, наподобие тех, что берет Говард Штерн, либо общался с диджеями, которых слушал в детстве.
Конечно, вы ждёте, что люди начнут вас критиковать. Боже правый, ты самого Фила Коллинза заменил! Люди этого чувака боготворили и продолжают боготворить по сей день, и потому ты понимаешь, что получишь критику от тех, кому это не нравится. Однако я никогда по-настоящему это не рассматривал, как замену Фила. Я смотрел на это как на запись альбома. Конечно, всё это происходило во всем мире вокруг меня. Я же просто делал свою работу и получал удовольствие, только и всего. По сути я и сейчас ощущаю то же самое.
Вы ожидаете, что люди будут вас критиковать. Уверен, что у Брайана Джонсона было подобное в AC/DC, но в этот момент он и записал Back in Black, один из самых продаваемых альбомов всех времен. Вот и всё.
Справедливости ради, альбом мог бы быть лучше. Может, как я уже говорил, у нас было бы чуть больше более сильных песен на альбоме, если бы было больше времени для совместной работы. Но что есть, то есть. Брайан Джонсон сделал Back in Black, а мы нет. Таков итог.
Тур
- Расскажите о подготовке к туру. Вам предстояло выучить много песен, и, уверен, было трудно найти баланс между новым материалом, песнями Питера и песнями Фила в сете.
- Да. Было и правда непросто. Мне тогда было 27 лет. Наверное, мой голос находился на пике своего развития. Это к вопросу об адаптации к стилю (музыки Genesis). Мне всегда нравится проводить сравнения. Голос Фила подобен трубе. Он очень отрывистый. Голос Питера похож на саксофон. Он очень круглый и гладкий. И потом, конечно, мой голос всё же немного походит на голос Питера.
Таким образом, от одной песни к другой вы лавируете по разным музыкальным стилям. Как и следовало ожидать, были песни, которые почти сразу звучали убедительно. Очень хороша была «No Son of Mine», еще «The Lamb Lies Down on Broadway» и им подобные. Потом же были поп-песни, например, «Throwing It All Away» и «Invisible Touch». Я сам не был в них уверен, но я был тем, кто их пел. Я просто знал, что не смогу это сделать правильно.
Затем, разумеется, на сцене появляется личность. Фил – актер. В нем были очень дерзкие, лондонские черты характера. Я был своего рода шотландцем, саркастичным, рок-парнем. Я был другим. Потребовалось время, чтобы к этому привыкнуть.
За 60 дней мы дали в Европе 44 концерта. Это был напряженный график. Шоу длилось 2 часа 40 минут. Было много вокала. Я пробовал разные стили пения, включая, конечно, и свой собственный, потому что мы исполняли песни с нового альбома «Calling All Stations». Я почувствовал, что, когда мы дали несколько концертов в туре, все реально начало складываться воедино. Мы звучали как группа. Возможно, из-за того, что на барабанах был Нир, это чуть больше походило на рок-н-ролл, плюс из-за меня. И уж тем более, это был рок по сравнению с временами Фила.
К тому времени, когда тур закончился, у нас сформировалась отличная группа. Было хорошее место и, честно говоря, идеальное время для того, чтобы пойти в студию и записать новый альбом. По иронии судьбы, Майк Резефорд чувствовал то же самое, а именно то, что мы должны идти сразу в студию и сделать это. Оглядываясь назад, можно сказать, что он был прав. Мы должны были это сделать. А мы этого не сделали. И это было ошибкой.
- Возвращаясь чуть назад, помню, как вы объявили турне по аренам США. Затем тур "понизили" до выступления в кинотеатрах. Потом всё вообще отменили. Помните, как всё происходило?
- Да, ясное дело, что это очень расстраивающий факт. И даже несмотря на довольно хорошие продажи европейского тура, возможно, было бы неплохо с самого начала сделать его меньше. Может быть, нам следовало распродать билеты в тур по театральным залам, а не заказывать арены и притворяться, что у нас до сих пор Фил Коллинз в группе.
Проблема, с которой парни столкнулись, заключалась в том, что они потратили много денег на эти большие мониторы джамботрон. Они их специально заказали. Думаю, около 7 штук. Потратили кучу бабок. А парень, который их делал, обанкротился, в итоге они их так и не получили — потеряли огромные деньги.
Честно говоря, я мало что знаю о продажах в США. Мне никогда толком об этом не говорили ничего, но, ясное дело, билеты продавались недостаточно хорошо, чтобы сделать тур. Были и другие факторы, связанные с финансовой составляющей этих джамботронов. Все затраты на продакшн, думаю, были чересчур пугающими, и они решили отложить всё и сосредоточиться на европейском туре.
Это было разочарование. Было бы здорово на самом деле такой тур провести. Я был бы очень счастлив выступлениям в театрах или даже в сараях. Думаю, получилось бы весело. Но такова жизнь. И теперь это уже история.
- Финальный концерт состоялся на фестивале Rock im Park в Германии. Помните его?
- Помню, словно это было вчера. В Германии проходит два больших фестиваля. Один из них – Rock am Ring, второй – Rock im Park. Первый – на гоночной трассе, а другой – на футбольном стадионе в Нюрнбурге, где Адольф Гитлер проводил митинги. Так что место довольно известное, хоть и по печальному поводу, но именно там мы дали наш последний концерт.
У меня есть несколько видеозаписей на небольшой цифровой видеокассете. Вечер был великолепным, несмотря на то, что шёл адский дождь. Люди прыгали под дождем и наслаждались концертом. Помню, как мы сыграли самую последнюю песню… и у меня это есть на пленке. Мой брат снимал всё на видео. На краю сцены стоял Тони Смит. Я его спросил: «Это всё?». Имея в виду: «Можем ли мы еще одну песню спеть?». Он ответил: «Да».
Сейчас пересматриваю ту запись, и это реально было всё. Конец. Очень пугающий эпизод в моей памяти.
Увольнение
- Сколько прошло времени, когда вы узнали, что это на самом деле так?
- Очень много. Я бы сказал, год. Может, 18 месяцев. Я записал свой собственный альбом, думаю, Майк, возможно, тоже работал (над другим альбомом Mike + the Mechanics). Во время этого периода я записал альбом под названием Millionairhead. Насколько я понимаю, Майк дотянул до момента, когда просто потерял к этому всему аппетит. Он потерял уверенность. Тони же хотел записать еще один альбом. Я был счастлив это сделать, но Майк нет. И это было всё. Таково было решение. Всё было кончено. Ужасно досадно. Последней песней Genesis, когда-либо написанной, была песня, которую я сочинил с ними.
- Кто вам сообщил, что это конец? Звонил Тони Смит?
- Да, просто позвонил и сказал: «Это конец». Было не очень приятно. Как-то холодно и досадно. С позитивной стороны, Тони Бэнкс вскоре приехал в Эдинбург, потому что его дочь искала учебу в университетах. Он взял за правило звонить мне, и мы пошли на ужин, во время которого он извинился за то, что всё так получилось. Он был единственным, кто это сделал, но сделал это с достоинством. Именно этого и следовало ожидать от Тони. Он такой парень. Мы вместе поужинали и всё. Всё было кончено.
- Я могу понять точку зрения Майка. Человек, который основал группу, учась в средней школе в 60-х годах. Он видел, как с каждым альбомом на протяжении десятилетий она становилась всё больше и популярнее. По итогу они уже играли на футбольных стадионах в течение нескольких вечеров. Они были так же популярны, как Pink Floyd. А потом вдруг даже не смогли отыграть в кинотеатрах Америки. Должно быть, это был просто удар по самолюбию, с которым он не мог справиться, и не хотел продолжения в меньшем масштабе.
- Я это прекрасно понимаю. Вы правы. Должно быть, это нелегко. Когда я пришел в Genesis, они были одной из самых популярных групп в мире. Тяжело смотреть, как всё идёт под откос, и начинать сначала, когда тебе за 50. Я это отлично понимаю.
Но, как я уже сказал, было бы здорово хотя бы позвонить мне и спросить: «Привет, Рэй, как жизнь? Как дела? Мы решили не продолжать». Это заняло бы всего 5 минут. Пожалуй, это единственное, что меня немного расстроило. Но именно так поступили Майк и Тони Смит. Как по мне, это неприятно. Но Тони Бэнкс был противоположностью, настоящим джентльменом.
- За последние 20 лет вы разговаривали с кем-нибудь из группы?
- Ну, когда они решили провести первый реюнион-тур своих величайших хитов (в 2007 году) с вернувшимся Филом, они хотели, чтобы у меня взяли интервью, так как они писали книгу о Genesis. На что я ответил: «Мне не интересно. Я реально не хочу в этом участвовать. Я с этим покончил, занимаюсь своим делом, меня всё устраивает». Но Тони Бэнкс снова мне позвонил и попросил передумать. Он был очень вежлив и очень, очень мил на этот счет. Я дал согласие и дал интервью для книги.
Также они пригласили меня на концерт в Ганновере, в Германии, тем более я тогда выступал недалеко от Брауншвейга, рядом Ганновером. Потому я поехал на концерт с женой. В основном я виделся с Майком и Тони. Мы пошли за кулисы. У Фила была своя отдельная комната, где он был с женой. Мы же болтали как друзья, что очень приятно.
Когда общение закончилось, краем глаза увидел Фила. Я просто произнес: «Здравствуйте, как вы?». Он ответил: «Просто знай, что в книге я сказал о тебе только хорошее». Я ответил: «Это очень любезно с вашей стороны. Благодарю, Фил».
После этого я посмотрел шоу. Они спели много песен, которые я исполнял с ними, и в той же тональности, как и со мной, поскольку мой голос был чуть ниже, чем у Фила. Наблюдать было интересно, поскольку я до этого никогда не видел Genesis живьём. Ну и всё. Мы попрощались, я пожелал им удачи. Больше их не видел.
- Несколько лет спустя они сняли большой документальный фильм для BBC со Стивом и Филом. В нем вообще не упоминалось о вашем с ними периоде.
- Стив Хакетт тоже был вне себя от некоторых вещей в фильме. Думаю, у него больше прав быть недовольным, чем у меня, поскольку он записал с ними 6 альбомов за то время, которое многие считают золотыми годами Genesis, хотя Genesis могли сказать: «Мы продали больше всего альбомов Invisible Touch и We Can’t Dance». Но я знаю, что есть много фанатов, которые считают тот ранний период золотым.
- Однако Calling All Stations есть на Spotify. Заглавную песню проиграли почти 2 миллиона раз.
- Как есть. Я сам знаю по гастролям, что есть песни, которые очень нравятся людям, и они очень хорошо принимаются на концертах. С каждым альбомом, который выпускает артист, всегда есть 2-3 песни, которые прекрасно звучат вживую, и они включаются в сет-лист и могут мелькать в следующих турах.
Тоже касается и этого альбома. У него есть свои песни, которые прекрасно звучат на сцене. Я получил много писем по электронной почте от фанатов со словами: «Почему Calling All Stations недоступен?» Просто не везде Spotofy доступен. «Почему его удалили?». Я лишь развожу руками: «Я не знаю. Ко мне это не имеет никакого отношения. Это решение лейбла или чьё-то там ещё».
Всё сначала
- Трудно ли было восстановиться после ухода из группы?
- Да, время было ужасное. Два года были потеряны. Было похоже на то, как тебя подняли на вершину Эвереста и тут же с неё сбросили. Так ощущалось. Куда идти дальше? Всё очень сложно. И, разумеется, единственное место, куда ты можешь вернуться – это к началу.
В течение этого 2-летнего периода я отыграл один сборный концерт со Scorpions. Я подружился с ними с тех пор, как ездил в тур с ними и с моей группой. Клаус (Майне) и Руди (Шенкер) пригласили меня спеть с ними на концерте в Ганновере в Экспо. Это был фантастический концерт с Берлинским филармоническим оркестром. Было очень престижное и прекрасное мероприятие.
Я спел «Big City Nights» с Клаусом. Когда общался с парнями, много от них узнал. Это помогло вернуть мне большую веру в себя. После того, как я с ними спел и провел немного времени, это дало мне новый стимул начать всё сначала.
Я дал несколько концертов на Эдинбургском фестивале, который на самом деле походил на фестиваль искусств. И только что нашел небольшой клуб на 150 человек. В течение 10 вечеров я выступал с акустикой. При этом изначально не был уверен, заинтересует ли это кого-то или нет, но выступления оказались успешными. В то время я написал несколько своих первых сольных песен, плюс исполнил что-то из Genesis. Например, акустическую версию «Carpet Crawlers».
Я рассказывал несколько довольно забавных историй из гастрольной жизни и устраивал что-то вроде творческого вечера певца и автора песен. Это было крайне хорошо воспринято, а потому придало уверенности начать сольную карьеру, которая на сей момент длится вот уже почти 20 лет. Но определенно был период до этого, после Genesis, когда я реально чувствовал: «Надо ли мне заняться чем-то другим и бросить музыку?»
- Это было бы очень обидно! Ты певец, и было бы грустно, если бы перестал пользоваться своим голосом.
- Что ж, в конце концов, такова была реальность. Я столкнулся с фактом, что мог только петь и выступать, благо занимаюсь этим с 15-летнего возраста, со школы. А этот эпизод лишь один из тех, когда тебе приходится подниматься после падения.
Я не единственный артист, который прошел через это в своей жизни. К счастью, я вернулся в нужное русло и снова начал двигаться вперед. Я записал пару песен с диджеем Армином Ван Бюреном. Пел со Scorpions, с Долорес О’Риордан, Джо Джексоном и Роджером Ходжсоном из Supertramp. Это меня вернуло к жизни. Я снова начал ощущать себя артистом. Но на это потребовалось время.
- Сейчас у вас куча концертов. На вас явно большой спрос.
- Да, в основном я выступаю на материковой части Европы. Теперь я здесь живу. Для меня это хороший рынок. Я могу возвращаться в эти места ежегодно или каждые пару лет, и они хорошо продаются. У меня есть поклонники. Они покупают мою музыку. И, очевидно, у меня всё ещё есть поклонники Genesis, которые приходят на концерты и хотят услышать немного материала группы. Это приятно. Мне нравится.
То, что мне реально нравится сейчас в моей жизни, это то – что она действительно моя. Я не являюсь частью такой машины, как Genesis, потому что ясное дело, что такая большая организация требует участия очень многих людей, так что вы в значительной степени являетесь винтиком этой машины. В то время как в моей нынешней жизни, я контролирую всё сам. Если я захочу поехать в турне, я могу это сделать. А если нет, то не поеду.
У меня очень хорошая группа. Есть своё сценическое, световое, звуковое оборудование и остальное, что нужно для своих гастролей и перевозок. У меня есть свой собственный маленький гастрольный мир, который нравится людям. Большего в жизни можно и не просить. Это самое лучшее, что может быть.
- Что примечательно: в Genesis – три певца. Питер не пел эти песни уже 40 лет, и ему это неинтересно. Вероятно, он этого никогда и не сделает. Фил ушел на пенсию после последнего тура Genesis. Скорее всего, он больше никогда не будет гастролировать. Ты единственный, кто поет эти песни.
- Это правда. Но на самом деле есть еще Стив Хакетт. Стив очень хорошо исполняет песни тех 6 альбомов, которые он записал с группой, плюс свой сольный материал. Мне всегда приятно стоять в одном ряду, как вы сказали, с Питером Гэбриэлом и Филом Коллинзом. Это всегда меня устраивает.
Я этим горжусь, как и другим сделанным в моей жизни. Моя жизнь – это не только Genesis. Очевидно, что это громкое название, которое знают все. Было приятно быть частью этого.
- Несколько лет назад вы собрали новый состав Stiltskin.
- Да, это забавно. Примерно пару часов назад я смотрел видео нашего исполнения песни «Footsteps», одной из тех, что мне нравятся. Я подумал: «Думаю, я снова хочу рок-группу, дать несколько концертов в составе Stiltskin». У меня просто такое чувство, что пора опять вернуться к этому звучанию. Это интересно. В глубине души хочется снова выйти на улицу и выступать с рок-концертами.
- Было бы круто. Звучание шотландского гранжа довольно уникально.
- Да, в этом есть какие-то кельтские элементы. Гранж с примесью кельтской мандолины. Конечно, Zeppelin сделал бы что-то подобное. Полагаю, что петь – это то, что у меня получается лучше всего. Именно в этом амплуа я чувствую, что нахожусь в нужном месте.
Всё благодаря той музыке, на которой я вырос. Сначала был металл, за ним панк, а далее в 80-х было много всего, что прошло мимо меня, но потом мы снова начали делать хороший материал, уже в стиле гранж. А вслед появились такие группы, как Radiohead. Я был большим фанатом 90-х, оттуда вышло много отличного материала. Это музыка, которая трогает мою душу. На самом деле, мне нравится и этот шероховатый материал, и, к примеру, Нил Янг из 70-х.
- С тех пор, как живу в Америке, ни разу не видел вас здесь с концертом. Были ли когда-нибудь разговоры о том, чтобы вы сюда приехали?
- Ну вообще-то со мной связывались неделю назад. Слышали про Cruise of the Edge?
- Да, прог-борт.
- Да. Заплыв начинается в Майами. Промоутер спросил, интересно ли мне. Он хотел, чтобы я сыграл акустику. Я подумал, мол, конечно, я могу встать, рассказывать истории и играть песни под гитару. Но сказал ему: «Может, можно всё же взять группу?». Сейчас он размышляет о том, как лучше всё сделать. На самом деле, это был бы первый раз (в плане гастролей по Америке). Технически я буду не в Америке, но начинаю в Майами и проплываю по американским водам.
Возможно, это станет началом моих выступлений в Америке, потому что аудитория будет преимущественно из США. Может быть, я соберу несколько фанатов, приеду и смогу дать 1-2 концерта, возможно, для начала на Восточном побережье, поскольку там много поклонников Genesis. Никогда не знаешь наверняка. Время еще есть. Мне всего 53 года.
- Сейчас Genesis – это бывшая группа, но у них по-прежнему есть огромная аудитория, вот почему у Стива так всё хорошо получается, а трибьют-группы (Musical Box и тд) играют на больших площадках. Думаю, что состав музыкантов, играющих песни Genesis, куда вошли бы вы, Дэрил Стюрмер и Честер Томпсон был бы очень хорош. Если вы добавите Майка, Тони и, возможно, даже Стива, это будет намного больше, чем просто Genesis. Знаю, что это из разряда фанфиков, но вам бы приглянулось нечто подобное?
- Да. Нет никаких причин для отказа. Конечно, с моей точки зрения в этом нет никакой проблемы. И, как вы сказали, Фил сейчас на пенсии. У него была великолепная карьера. С этим не поспоришь. И есть несколько замечательных песен, которые он создал, которые создали парни и которые люди любят слушать. Если я пою песни, подходящие для моего голоса, как например «Carpet Crawlers», меня это устраивает.
Никогда не говори «никогда». Опять же мне 53 года. Надеюсь, у меня впереди еще много лет. Я непредубежден, и мой голос до сих пор звучит очень хорошо, так что посмотрим, что получится.