Рассказик по сну, как и большинство моих рассказов.
Это случилось, когда я был совсем маленьким. Помню, мама читала мне сказку. Не из книжки, как положено, а из журнала. Вообще-то он был скучным, этот журнал. И картинки в нем были, хотя и о детях, но какие-то тоже скучные. Не цветные, но и не черно-белые, а почему-то фиолетовые. И, когда я смотрел, как толстая фиолетовая девочка кормит фиолетовой кашей фиолетового медвежонка, мне казалось, что там, в журнале этом, работают одни тетеньки. Такие же, как в детском саду, куда я терпеть не мог ходить.
Журнал был мамин, она в нем читала про то, как воспитывать детей. Не меня, а других - в школе. Она была учительница. Про себя я думал, что зря она его читает: ну чему могут научить люди, рисующие фиолетовых детей? Тоска какая-то. И все же, вытаскивая журнал из почтового ящика, я его пролистывал, пока топал на свой четвертый этаж. Мне нравилось, что старушки соседки (если они попадались на лестнице) смотрят при этом на меня как-то уважительно. И еще нравилось тайком дразнить фиолетовых примерных детей: показывать им язык. Этого соседки, конечно, не видели.
И вот однажды топал я по ступенькам, листал журнал, поправляя важно очки на носу (они были, наверное, "навырост" как и штаны - и то, и другое все время пыталось свалиться... но штаны прочно держал ремень, а очки держать было нечему). И вдруг...
Я даже споткнулся. Потому что среди скучных фиолетовых рисунков увидел один ярко-желтый. Это был лист. Обычный осенний кленовый лист. Но почему-то с дырочками от такой штуки в троллейбусе, в которую суют билетики. Я никак не мог запомнить, как она называется по взрослому, и звал ее просто: "пробойник". Ну говорят же: "Пробей мне мне билетик!". Только все же билетик, а не листик...
В общем, дома я пристал к маме. Нет, я и сам умел читать. Но - медленно. А узнать все хотелось побыстрее. И потом, это ее журнал? Ее, факт! Вот пусть она и читает. Только вслух.
Мама сначала отнекивалась, говорила, что ей надо жарить котлеты. Но потом сдалась. Вытерла руки о фартук, и прочла мне странную, совершенно неправильную сказку.
Конечно, неправильную! Ведь в ней дело происходило не "в тридевятом царстве", и не "в тридесятом королевстве", а в самом обычном городе. Таком, как наш. И героем был не Иван-царевич, и не Иванушка-дурачок, и даже не богатырь какой-нибудь (не исключено, что тоже Иван), а самый обычный мальчик. Такой, как я. Его даже и звали, как меня! Представляете?
В общем, мальчик этот нашел путь в сказку. Очень простой. Нужно было только дождаться 13 троллейбус, и протянуть контроллерше листик клена. Небольшой, но красивый. Желтый, например. Или красный. И она тогда, хоть и ворчала (а чего ей не ворчать, если это вообще баба-яга была, которая контролершей только для отводу глаз работала?), но пускала его в троллейбус. И говорила, где выйти. На третьей останове, на седьмой или на девятой. Сказочное число, короче, называла. И он выходил, и попадал в сказку. А однажды она ему сказала выйти на целой тринадцатой остановке! И, конечно, он в окно засмотрелся. Со счета сбился да и вышел не верно. А ошибаться нельзя было. Кто хоть разик ошибется - все. "Тут и сказочке конец", как говорится.
В общем, понятно: поучительная такая история, на тему, что считать надо учиться хорошо, и отвлекаться нельзя. Только мне она все равно понравилась. Было в ней что-то... Что-то кроме нравоучения. Сказка вот эта самая. Я даже впервые подумал, что не все тетеньки в этом журнале похожи на воспиталок. И осторожно спросил у мамы: может, автор вообще дяденька? Тогда было бы понятней, конечно. Но эта моя надежда оказалась напрасной: автором была все же тетенька.
В общем, так мне эта неправильная журнальная сказка понравилась, что я даже играть в нее начал: находил листик покрасивее, и шел на остановку. Никакого троллейбуса номер 13 у нас в городе вообще не было. И все таки я ждал... Иногда так ждал, словно это и не игра вовсе. Словно я взаправду поверил и по-настоящему жду.
Только чудес не бывает. Или все же..?
Один раз я стоял вот так, с листиком в руке, пинал столбик, поддерживающий навес остановки, и совсем уж собирался уходить, когда к отставке подкатила совершенно пустая "семерка". И сердце мое вдруг сильно бухнуло, а потом забилось часто-часто, и где-то в горле. Даже переглотнуть пришлось.
Во-первых, никакой "семерки" на этой оставке быть не должно, это я знал точно. Во-вторых, 7 - очень сказочное число (автор скажки могла же и спутать, и даже приврать на счет 13). А в третьих... на месте кондуктора сидела настоящая баба-яга. Седая, морщинистая и платке, опущенном до самых бровей.
Двери, зашипев, открылись. Я качнулся к ним, и ощутил, что не могу сделать и шага - так ослабли вдруг ноги. И тогда я просто показал кондукторше свой листик. Свой билет в сказку. Протянул к оконному стеклу на раскрытой, враз взмокшей ладони.
Баба-яга внимательно посмотрела на листик. Потом - на забывшего, как дышать, меня. И... кивнула!
Вы понимаете? Она - кивнула! Подтвердила: да, годится. Заходи. Только вот зайти я не мог. Стоял, и понимал, что с места не сдвинусь. Ведь происходило невозможное! То-чего-не-может-быть. Я ведь просто играл, так? И сказок - не бывает...
Баба-яга нахмурилась, и выразительно мотнула головой в сторону двери: заходи, мол, ехать пора! Но я не мог. Медленно, как во сне, опустил руку... смял в пальцах желтый листок.
Вновь зашипели, закрываясь, двери. Троллейбус загудел электричеством, зашуршал, и уехал.
А я остался. С горьким пониманием, что только что упустил что-то очень важное. Очень нужное. Шанс на сказку...
...Я давно вырос. Стал взрослым дяденькой. Я ношу шляпу, и у меня есть портфель. Но золотой осенью я обязательно нахожу самый симпатичный желтый листик клена. И долго стою на остановке. Я знаю: однажды он приедет. Троллейбус со сказочным номером. И все та же баба-яга узнает меня, хоть я и изменился за годы (в отличии от нее) и кивнет: заходи. И я зайду. И протяну ей свой билет в сказку. Вот так - на раскрытой ладони.
Я знаю: так будет. Обязательно будет. Надо просто верить. Ведь да?