Когда я учился в школе, у нас была физичка Марья Никитична. Это был ужас, летящий на крыльях ночи. Когда она входила в класс, все стояли по стойке смирно и боялись даже моргнуть. Эта фурия обрушивала свой гнев на любого, кто издаст хоть какой-то звук. Если вдруг у кого-то падала со стола ручка или даже ластик, над этим несчастным человеком разверзались небеса.
Однажды Женька Тимошенко пришёл в школу в модных часах с музыкой. Звук в часах не отключался совсем, а они каждый час пикали. Одним таким коротким пиком: «Пик!» - и всё. Но как она орала! Сорвала часы с его руки и унесла в свою нору. Женькиной маме пришлось прийти в школу и выслушать лекцию о воспитании детей. Женькина мама работала заместителем начальника РОНО. Но и она боялась Марьникичну. Ведь та училась в одном классе с самим Горбачевым, который в то время был генеральным секретарём партии (или уже президентом, точно не помню).
К моему счастью, Марьникична вела в нашем классе физику не долго. Подменяла на время болезни Галину Михайловну, которая, к слову, считалась строгой учительницей. После злобной фурии наша родная Галина Михайловна показалась нам ангелом.
Когда мой сын Петя пошёл в школу, ему досталась в учителя фурия типа той Марьникичны. Железная старуха лет 75, у которой всегда была очень хорошая успеваемость. Многие родители стремились попасть к ней в класс. Мы не старались, но и не сильно сопротивлялись. Думали, что Пете строгость не помешает.
Через два месяца мне вдруг открылась страшная правда. Секрет хорошей успеваемости был полностью построен на страхе. Страшно моргнуть, страшно пукнуть, страшно не выучить стих или просто запнуться, страшно нарисовать букву, отличающуюся от заданного Анной Николаевной эталона. Петя мало того, что дислексик и в принципе не способен писать красиво, так он еще и не способен подчиняться грубой силе. Заставить Петю делать что-либо - невозможно. Он всегда против системы. Разные носки, разные варежки, футболка наизнанку или задом наперёд... А то, если не проследить, может запросто уйти в школу в брюках младшего брата, которые ему выше щиколотки. Он очень спокоен и добр. Но только до тех пор, пока его не пытаются силой заставить что-то делать. Чем сильнее давление, тем сильнее противоборство. Он может топать ногами, скомкать или разорвать вклочья тетрадку или дневник, орать "Я вас ненавижу всех!"
Два месяца продолжалась кровавая битва не на жизнь, а насмерть. Петя дома подробностей не рассказывал, а я каждый день выслушивал от Анны Николаевны, что мой ребенок - это исчадие ада и, как дурак перед ней извинялся и чувствовал себя неловко за то, что подсунул столь уважаемой учительнице такого сложного ребёнка.
А пока я пытался вразумить сына, учительница всеми силами пыталась его сломать об колено. Каждый день и не по разу, она устраивала ему экзекуцию: вытаскивала его перед всем классом и доводила до истерики. И говорила другим детям: "Видите, какой псих нам достался! Хотите быть таким как он? Кто у нас Петя?" И дети хором отвечали: "Псих!" Любой мог ткнуть в Петю пальцем и сказать "Псих". Но если Петя кому-то говорил плохое слово, ему устраивали экзекуцию с публичным унижением и порицанием. Однажды его избили два одноклассника. Один держал, а другой бил. Это происходило прямо в классе в присутствии училки. Старуха даже не вмешалась, потому что наказывали психа за дело.
Когда я увидел синяк, я стал пытать. Выяснил, что двое на одного и велел Коле пойти и разобраться - напендюлять мелюзге за меньшого брата. Коля пошёл, но училка его схватила, поставила перед классом и привычным методом довела Колю до слёз. Колю - который сама дипломатия и спокойствие. "Вот видите - и этот псих! Вся семья у них - психи!" - сказала Дрессировщица своим послушным зверятам.
Вот тут то глаза на происходящее у меня и открылись. Если бы эта старуха была бы мужиком, я бы порвал вклочья. Я ведь в нашей семье самый главный псих. Я вошел в класс во время урока. Очень грубо приказал старой суке заткнуться. Спросил у Пети кто его бил. Вывел к доске и разрешил Пете отмудохать гниду. Потом второго. Старуха сильно тогда перепугалась.
А потом я пошел к директору и провел там несколько часов. С директором у меня были хорошие отношения. Она вымолила меня не давать делу огласку и не обращаться в полицию, хотя я очень хотел, чтобы эта тварь провела остаток жизни в колонии. Но вошел в положении директрисы, у которой катастрофически не хватало учителей. А эта не просто училка, а высшей категории с превосходными результатами по успеваемости.
Кстати, директриса поделилась со мной секретом, почему она не отдала в ее класс своего внука. Такая вот педагогика, которая больше напоминает дрессуру, имеет оборотную сторону. Да. Ребенка научат красиво писать и беспрекословно подчиняться. Он выучится в школе, поступит в институт и станет хорошим исполнительным работником. Но он никогда не станет лидером и не сможет проявлять инициативу. Такие дети имеют одну программу - не отсвечивать и не привлекать к себе внимания. Делать только то, что приказал старший.
Петю перевели к молодой учительнице, которая только пришла в школу. Я сам настоял, хотя директриса меня отговаривала, мол девчонка совсем, глупа ещё. Чему она его научит! Да и в классе в том были одни хулиганы и двоечники. А вот Петя стал отличником. Учился на четыре и пять.
В четвертом классе мы переехали на Сахалин. И Петра угораздило попасть к такой же злой дрессировщице. Простите, но учителем язык не поворачивается называть таких вот "педагогов". Я всеми силами пытался встретиться с ней до того, как она встретится с Петей. Писал ей сообщения, что мол ребенок у меня сложный и очень важно нам увидеться, чтобы я рассказал, как с ним нужно и как нельзя ни в коем случае. Она мои сообщения читала, но не отвечала. Прошла неделя и она написала, что я должен явиться завтра в 8.00. Не спросила, удобно ли мне. Но да ладно. Я не гордый. Примчался. И что вы думаете - у нас состоялся разговор?
Светлана Григорьевна устроила мне педсовет. Вышла перед аудиторией и торжественно зачитала обвинительное заключение. В нем говорилось, что мой сын не знает букв и цифр, не умеет читать и писать, неряшлив, агрессивен... На два листа настрочила эпитетов и аргументов. И вывод - я предоставил в школу фиктивный табель, потому что такой ребенок не мог учиться на четыре и пять. Понимаете в чём она меня обвинила? В подделке документов - уголовном преступлении. Безапелляционно обвинила. И поставила вопрос об отчислении из школы.
С этой учительницей мы, конечно же вскоре расстались. И я было уже забыл про неё, оставив Богу суд над ней. И вот сегодня я увидел, что она стала победителем народного голосования как лучший учитель младших классов Южно-Сахалинска.
Люди, вы в своём уме? Вам действительно нравится, когда из ваших детей делают дрессированных собачек?
