1. Прочитанная повесть А. Н. Стругацкого и Б. Н. Стругацкого «Хищные вещи века» (1964), как это обычно для данных авторов, примитивная по фабуле, малоинтересная по сюжету, написанная в жанре социальной фантастики и отмеченная наивной критикой окружавшего авторов общества, — как капиталистического, так и социалистического, — тем не менее навела меня на одну идею, которая стоила бы более или менее подробного её рассмотрения.
Но сперва пару слов о самой повести.
Сюжет примитивен. Общество благоденствия, оно же — общество потребления, сложилось в какой-то стране и процветает в маленьком курортном городке, куда и является главный герой Иван Жилин. Люди этого общества благоденствуют, потребляя, но вот незадача: отчего-то люди, особенно приезжие, начали умирать, умирать пока не массово, но смерти однотипные и потому тревожные.
Ответственные организации и лица из стран, посылающих в столь благословенную страну туристов, полагают, что тезис «Хороший турист — мёртвый турист» оказывается печальной истиной вследствие действия какого-то нового наркотика. И потому решают выяснить источник наркотизации людей.
После длинных и нудных описаний предпринятых несколькими агентами поисков выясняется, что наркотизирующе воздействует на людей сочетание самых обыденных вещей: радиоприёмника, некоторых химикалий, толики алкоголя и горячей ванны. Поскольку избавить человечество ото всех этих вещей не представляется возможным, подобно тому как население России успешно избавили от марганцовки (Kalii permanganas, перманганат калия, KMnO4), вроде бы применяемой при кустарном изготовлении наркотиков, надо менять мировоззрение людей общества благоденствия и общества потребления на мировоззрение, считающее созидательный труд и многообразное творчество основой отношений человека с миром, в котором и он сам, человек, пребывает в качестве его части.
Особенностью нового наркотика является галлюциногенная реализация самых сладких фантазий наркомана, что-то вроде действия ЛСД, с той лишь разницей, что ЛСД — реальность, а наркотик «Хищных вещей века» — сам есть нежная фантазия авторов повести.
2. Человек — легко приспосабливающееся существо. Поэтому наркотическую зависимость может получить от самых простых вещей. Одному нужна баня три раза в неделю, другому рыбалка, третьего хлебом не корми — дай поохотиться, четвёртый круглосуточно рубится в видеоигры, пятый бегает по шестьдесят километров в день (360 км в неделю плюс день отдыха), как Дэвид Колин Бедфорд, и т. п. Понятно, что бегун на такие дистанции ежедневно выбегает из общества и любых общественных связей. Для общества он — обременение, поскольку всё же потребляет какую-то долю общественных ресурсов. Но он и для себя — вечно семенящее ногами существо, недочеловек, ставший страусом. Хотелось бы верить, что и общество, и сам отдельный индивид, входящий в совокупность людей, должны были бы строить несколько иные планы на человека, смысл его существования и жизненное предназначение. Но не только о беглеце, но и о любых непомерно увлечённых чем-нибудь одним людях следует сказать: односторонность и одномерность — не лучшая доля для человека.
3. До сих пор я лишь выражал своё недовольство и неудовлетворённость состоянием общества, описанного в повести наших непомерно прославленных авторов. Мыслителю, однако, нельзя этим ограничиваться.
Следует (1) сформулировать и привести логическое основание этого отрицания, не стоит оставлять отрицание лишь сугубо эмоциональным всплеском. Всплески не вечны, а, напротив, быстропреходящи.
Также следует (2) предложить позитивную замену обществу благоденствующего потребления.
Во избежание кривотолков приведу терминологическую иерархию понятий, используемых мной в сходных рассуждениях.
Мир есть всё, что существует в пространстве вместе с самим пространством. Поскольку существующее в пространстве ещё и движется, то само пространство можно мыслить как пустоту, не препятствующую движению движущихся тел и распространению полей. Иначе мир можно назвать не совокупностью пространства и материи, а совокупностью бытия и ничто.
В абстракции от человека мир, то есть мир минус человек, мир есть вселенная.
Вселенная, существующая и движущаяся по присущим ей законам, есть космос. То есть космос — это та же вселенная, лишь в аспекте её законосообразности.
Вселенная, входящая в соприкосновение с человеком, практическое и теоретическое, есть природа.
Человек есть часть природы, часть космоса, часть вселенной, часть мира, в которой дана вся целая природа, весь целый космос, вся целая вселенная, весь целый мир.
4. Если смотреть на человечество эволюционно-исторически, то человек начал своё существование с практического взаимодействия с природой (то, что с природой взаимодействуют все живые существа и даже неживые вещи, нас здесь не интересует).
Это практическое взаимодействие, которое иначе можно назвать целесообразным обменом веществ с природой, на каком-то этапе взаимодействия должно было перейти от наивных догадок о свойствах вещей, процессов и отношений природы, с которыми человеку приходится иметь дело, к ясному пониманию сущности вещей, сущности процессов и сущности отношений. Обмен веществ с природой у комара или жука-носорога — совсем другие, нежели у человека. Да и сама природа у них другая. И этот человеческий обмен веществ с природой приводит и к росту материальных потребностей, и к росту теоретических возможностей человека.
Чтобы выловить рыбу, надо знать повадки рыбы и согласно этим повадкам создать рыболовную снасть, годную для поимки рыбы. Сущность рыбы и сущность снасти должны взаимно соответствовать друг другу. А им обеим должна соответствовать сущность человека: снасть не самосоздаётся и сама не ловит рыбу, нужен человек, сведущий и в снастях, и в повадках рыбы, и применяющий свои знание в практике рыболовства.
5. Так с ростом, а вместе с ростом и — усложнением, материальных потребностей и их удовлетворением растёт теоретическое познание природы. И как только познание природы обращает внимание на само себя, у него появляется возможность осознать себя и конституировать себя в качестве отдельной способности человека. Теория и практика, направленные на один и тот же предмет, природу, могут разделиться и существовать в человеке как две способности субъекта: преобразовательной и познавательной — «землю попашешь, попишешь стихи»…
6. Но и преобразование природы, и познание природы до завершения известного этапа исторического развития могут сохранять единственную цель — удовлетворение материальных потребностей человека. Сколько бы количественно и качественно ни развивались эти две способности человека, «если цель одна и в радости, и в горе» — удовлетворение материальных потребностей, дальше общества потребления, материальной сытости и животного благоденствия человек не двинется. В этом случае он — не более, чем успешный биологический вид на планете Земля, а биологи его именно так и рассматривают, щерясь саркастическими улыбками, как только кто-то выскажет предположение, что в человеке ещё имеется что-то сверх того, вечно обезьяньего, робертосапольского.
7. Обмен веществ с природой — необходимый этап в существовании человека. Разумеется, придя к самосознанию, человек может отказаться от этого обмена, перестать осуществлять его по решению своей воли. Тогда человек быстро умрёт, его существование прекратится, легче и быстрее всего это осуществить, прекратив дышать, а обмен веществ с природой всё равно продолжится, но уже без постановки разумных целей, и вообще целей, такого обмена.
В отличие от прочих живых существ, человек, обладая силой развившегося ума, способен перейти к следующему этапу в своём развитии. Предположим, что материальные потребности, как бы они ни развивались и ни росли, в целом удовлетворяются. Продолжать заниматься только их удовлетворением — это топтаться на месте. Как же может работать ум человека на следующем этапе?
Я пишу «может» потому, что тут в применении ума уже нет необходимости. Это не значит, что человек может обойтись на втором этапе без ума. Это значит, что применение ума здесь будет свободным, свободным от материальной необходимости. И что же означает эта свобода?
(1) Прежде всего, человек способен начать свободно исследовать природу. Та часть мира, вселенной и космоса, которая касается человека, вступает с ним в контакт, может быть исследована без непосредственной или даже опосредованной материальной необходимости. Нет никакой необходимости в постройке Большого адронного коллайдера (БАК), но люди выделяют на него средства, разрабатывают соответствующие технологии, привлекают тысячи и тысячи специалистов для того лишь, чтобы подтвердить или опровергнуть определённую теорию строения физической материи. Да, попутно, то есть привходящим образом, технологии, созданные для БАКа, вероятно, могут быть использованы, как говорится, в народном хозяйстве для всё растущего уровня потребностей трудящихся, как тефлон, первоначально созданный для нужд космической промышленности, пригодился и при изготовлении сковородок и кастрюль. Но всё же средства и ресурсы тратятся на познание, а не на тефлон. Здесь тоже необходим обмен веществ с природой, но он специфичен тем, что такое громадное преобразование природы, как строительство БАКа, или такая колоссальная трата материальных средств, как создание Международной космической станции, направлены к другой, не материальной, цели — цели идеальной, цели познания природы. И зачем человеку это знать? Это удовлетворение его любознательности. Превосходство человека над чисто материальной природой, его окружающей, и чисто материальной природой его самого, человека.
(2) Если предыдущий этап по методу и целям выводит человека из царства необходимости природы в царство свободы ума, то по предмету человек там всё ещё имеет дело с материальной природой.
На третьем же этапе человеку предстоит избавиться и от материального предмета своего познавательного интереса. В самом деле, ни космос как познанная в своих законах вселенная, ни вселенная вообще не являются предметами опыта человека. Он с ними контактирует лишь частично, только через природу, определение которой таково, что она и есть пятно контакта, место опыта.
Пока космологи строят теории вселенной, опираясь на сугубо опытные данные, они остаются в пределах естественных наук и теории их — теории природы, а не космоса и вселенной. Но как только в предмет забот теоретика и его теории включается невидимые части космоса и вселенной вообще, о которых ещё нет данных, а о некоторых из них никаких данных ни с каким прогрессом естественной науки и не может быть получено, так теоретик переходит к свободным построениям космологии. И он вменяет построения своего ума всему космосу, всей вселенной.
Мифология, религия, литература и искусство вообще тоже способны отличиться успехами на этом этапе. Уж что-что, а вменять вселенной свои свободные построения они умеют.
(3) Четвёртый этап — этап свободного познания мира, каковое познание лишь в крайне ограниченных и заведомо частичных мерах может быть опытным, опытным лишь для накопления сведений из внешнего уму мира, есть этап преимущественно философский. Ибо именно здесь человек в своих мысленных построениях создаёт образ мира, то есть вселенной с включённым в неё человеком, и этот образ пребывает в самом мире. Относительно этого этапа скажем: сколько философов, столько и образов мира. Поэтому об одном и том же едином и единственном мире создаётся множество философий. Относительно природы Г. В. Ф. Гегель писал, что она, в отличие от человеческого общества, не развивается во времени, а лишь вечно разнообразится в пространстве, Г. В. Ф. Гегель отказывал природе в эволюции. Относительно философии следует сказать примерно то же: философия не развивается во времени, она лишь вечно разнообразится в пространстве мира, создавая всё новые и новые его образы. Для создания мировоззрения бери не хочу образ мира с любого философского склада — философской библиотеки.
8. И что же? Это всё? Весь смысл бытия человека и человечества — в познании мира?
Чего ж вам больше? Гармонии с миром и цельного мировоззрения вам мало? Дальше мира и сверх мира нет ничего!
2022.09.01.
