Моим педагогам: Перевесенской, Безусу, Русских – посвящается.
Вьюга выла. Андрей, которому журчащей весной, исполнилось четыре года, замотанный на груди крест-накрест оренбургским пуховым платком, прислушивался к ее завыванию. Он еще не знал, что такое вой. Мама как-то сказала: «вьюга воет» и достаточно… Истинное значение слова «вой» он осознает потом, спустя десятки лет: мать, потерявшая ребенка; мужчина, когда спасатели, деловито переругиваясь, по частям достают из железного месива того, кто был ему близок; собаки с раздробленной лапой, не понимающей отчего люди хотят ее пристрелить…
Вьюга выла. Где ей выть в степной глуши? В проводах, которые она уже оборвала? В печной трубе, через которую жаркий антрацит гнал раскаленный воздух? Но она выла и Андрею это нравилось.
Андрею нравилось, когда отключалось электричество и в доме зажигалась керосиновая лампа. Лампа рождала на стенах дрожащие тени, делая обыденный мир загадочным, а освещенный участок пространства, на который ей хватало сил, вмещалась целая вселенная. В ней он мог рисовать гусиным пером танки и самолеты, фантазируя о веках прошедших, где были подвиги с героями, совершенно не осознавая того простого факта, что героизм, зачастую, есть продукт чьего-то разгильдяйства, а перо…
Ручки с металлическими перьями, как связующее звено между прошлым и настоящим лежали на чернильницах местного почтового отделения. Родители часто заглядывали, в пахнущее сургучом помещение госучреждения и у Андрея была возможность посидеть за столом напротив коричневых емкостей с парой ручек на хилых веревочках. Металлические перья отлично писали, не брызгая на испорченных потовых бланках переводов и уведомлений, но уступали гусиному праотцу «духом времени» - перо следовало постоянно подтачивать и, не смотря на это, последнее низменно оставляло после себя кляксы и брызги, как казалось Андрею, попутчиков «муз»…
Вьюга выла, лампа коптила, а чернильницу мама спрятала, сославшись на поздний час и необходимость рано вставать. Зато мама взяла книгу, почитать Андрею на ночь.
На этот раз книга была в зеленом переплете из ряда таких же, невзрачных книг на полках. Ее читала мама и, скорее всего ей было просто лень идти за ярко привычной детской, но то что услышал Андрей, осталось в памяти на всю жизнь.
Мужчина на необитаемом острове хотел кушать и, зайдя в море в поисках пропитания, вступил в схватку с напавшим на него осьминогом. Автор умело придал драматизма, описывая как щупальца с присосками оставляли шрамы на теле героя, как морское «чудовище» было неуязвимо для ножа и поразить его можно было лишь ударом в глаз…
Кто такие осьминоги и что им дела нет до человека как добычи, Андрей узнает лишь годы спустя, равно как и имя автора «Тружеников моря» – Виктор Гюго, но нет-нет, ему снился проклятущий, кровожадный осьминог, заставляя просыпаться по ночам в холодном поту.
Вьюга, осьминог и керосиновая лампа с гусиным пером, скорее всего невольно, но заложили в Андрея первые «кирпичики фундамента» его отношения к окружающему миру. Нет, конечно не стоит забывать сотни книг, что он прочел, научившись читать, преподавателей, которые вкладывали в его мозг глыбы мировой культуры, но… Тот осьминог ночной порой в заносимой снегом зимней степи продолжал «ворошить» все столпы, что пытались в него заложить учителя и близкие люди.
С учителями у Андрея отношения не заладились с первого класса. Тамара Яковлевна – женщина, как человек не плохая и искренне любящая детей, обратила внимание класса, состоящего из тридцати девяти сорванцов на Андрея, мол, смотрите как он дисциплинированно сидит в положении «ручки перед собой» и не сутулится… Андрей тут же вычурно криво «распластался» по парте, вызвав хохот одноклассников, чем заложил «кирпичик» своих проблем в школе.
А проблемы начались с того, что Тамара Яковлевна прилюдно объявила о том, что Андрея примут в пионеры в последнюю очередь, так как он лентяй, не уважает старших и самое главное, не привержен идеалам коммунистической партии.
Андрей смолчал. Ну, примут в последнюю очередь, так примут же – какая разница?! Приняли двадцать второго апреля в день рождения Ленина, Андрей так и не понял в чем суть наказания… Он, к слову, носил красный галстук до последнего – наступления четырнадцати лет, а на придирки школьных хулиганов отвечал: «Я клятву давал»… Не понял он и того факта, что Тамара Яковлевна, когда в стране все пошло наперекосяк и она вынужденно взяла дополнительные уроки в старших классах, спокойно рассказывала какими гадами оказывается были коммунисты, а Ленин - и подавно зверь и людоед, повергший страну в хаос гражданской войны!
Шли годы, Андрей все меньше любил школу и старался посещать данное заведение максимально мало. Подобные действия Андрея привели в их дом классного руководителя Ольгу Петровну, которая открыла глаза родителям и спокойно проинформировала последних о возможном исключении их сына из школы… Да, было дело, Бородино отдыхает и даже Лермонтов не смог бы передать накал страстей, что творился в доме!
Андрей проиграл сражение, но выиграл войну, сдав «Москву». В дневнике были записи и оценки с таких предметов как: «биология», «русский язык» - по последнему преимущественно двойки, но в тетрадях присутствовали заметки от учителя, «греющие душу» мамы, «труду» и «пению», что позволило Андрею доказать «поклеп» и «навет»…
Из школы его выгнали после девятого класса с аттестатом о неполном среднем образовании, где черным по желтому было записано: «физика, химия и иностранный язык» не изучались!
Судьба занесла Андрея в техникум в другом городе. Техникум не простой, по результатам выпуска из него брали в университет в одном из столичных, но провинциальных городов необъятной Родины. Специальность, на которую поступил Андрей, требовала знаний химии, коих у него не было, от слова совсем и тогда преподаватель – Жанна Петровна, взяла над ним шефство.
За один год, по три часа, каждый божий день, после уроков, совершенно бесплатно, она умудрилась вбить в голову Андрея всю школьную программу по химии, что позволило ему перевестись в другой техникум на химическую специализацию…
Увы, по специальности Андрей не работал ни дня. Впрочем преподаватели в новом техникуме сразу же уведомили его, что без связей трудоустроиться не получится, но «кирпичики», эти камушки от педагога к педагогу копились, складывались в ровные ряды и держали то, что Андрею пришлось строить выше самому.
Хорошо ли получилось, али нет, судить не Андрею.
Конец
Послесловие.
Главный герой в сорок шесть лет седой и очень злой.
Главный герой в своей жизни всегда говорил, что думает и был бит, хоть и не сильно и пенсию от государства, которому служил, как учили книги и родители с дедами и бабушками, получил.
Вспомните сегодня своих педагогов, вымостивших вам путь в жизнь…