Лето 1915 года ознаменовалось для России так называемым «великим отступлением», когда из Литвы и Западной Белоруссии русскую армию медленно и последовательно вытесняли немецкие части.
15 сентября, заняв Сморгонь и Солы, немцы уже перерезали железнодорожное сообщение по маршруту Минск – Вильно (Вильнюс), создав угрозу окружения.
Но командующий Западным фронтом (генерал от инфантерии Алексей Эверт), быстро перегруппировав войска, через несколько дней сумел выбить немцев из города. Всех жителей города обязали эвакуироваться, что оказалось предусмотрительным решением, так как за следующие 810 дней от города практически ничего не осталось.
Уникальная ситуация
С оперативно-тактической точки зрения под Сморгонью сложилась уникальная ситуация. Небольшой белорусский городок стал центром обороны, которая, с одной стороны, позволила ликвидировать опасность окружения 10-й армии, а с другой, позволила остановить «великое отступление».
Чтобы остановить продвижение противника, под Сморгонью были собраны, в общей сложности около шестисот офицеров, более 24 тысяч пехоты и 1,1 тысяча кавалерии, которых поддерживали девяносто пулеметных расчетов и около полутораста орудий.
Бои под Сморгонью по уровню кровопролития были просто беспрецедентными. Только в первой атаке было убито почти пять с половиной тысяч немцев, русских солдат погибло около трех с половиной тысяч.
Противостояние достигло такого накала, что стороны даже договорились о перемирии на день, чтобы просто собрать тел.
Практически ежедневные атаки немцев продолжались вплоть до октября 1915 года. Но, в конце концов, германцы окончательно выдохлись, и началась позиционная война. Русские войска, как и немцы, стали усиленно укрепляться, возводя линии окопов и блиндажи.
Осада
Так сентябрь 1915 года стал месяцем начала «великой» осады мало кому известного городка, который русские газеты того времени называли «Мёртвым городом». Кстати, здесь воевали подполковник Михаил Дроздовский, будущий легендарный командир Белого движения, 16-летний ефрейтор Родион Малиновский (будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР), прапорщик и в будущем писатель Михаил Зощенко, вольноопределяющийся, также известный в будущем писатель Валентин Катаев, дочь Льва Толстого Александра и еще один будущий Маршал Советского Союза Борис Шапошников.
Химические атаки
Как и на всех других участках фронта, позиционная война превратилась в удары и контрудары, вылазки разведки, артобстрелы, налеты авиации и штыковые атаки. Русская армия рыла подземные галереи в сторону противника с целью закладки взрывчатки, а немцы сделали Сморгонь своим основным химическим направлением.
Пользуясь выгодным рельефом, противник проводил массированные химические атаки.
Первая произошла 19 июня 1916 года.
Германцы использовали смесь из хлора и фосгена, которая, будучи тяжелее воздуха, покрывала все низины и впадины. Русские войска, кроме противогазов и намоченных марлевых повязок жгли костры, дым которых отгонял кверху газ, и нейтрализовали хлор раствором соды и негашеной известью.
Были организованы посты наблюдения, которые и визуально, и по запаху успевали догадаться, что началась химическая атака, поэтому первоначально для оборонявшихся не было никакой неожиданности.
Немцы, поняв, что атаки становятся безуспешными (за исключением того, что в округе вымерли все птицы, животные, и осыпались листья и иголки с деревьев) применили следующий трюк. К газам они подмешали вещества с запахом фруктов и сена.
В итоге ни наблюдатели, ни солдаты первоначально не чувствовали опасности. А чтобы закрепить успех, в отличие от других участков фронта, под Сморгонью проводилась не одна, а две, а то и четыре волны химических атак. Более того, позиции артиллерии обстреливались также снарядами с отравляющими веществами, которые при взрыве распространяли запах миндаля.
Уловка первоначально сработала, однако немцы не ожидали того, что произойдет дальше. Во-первых, многие офицеры отдавали команды без масок и противогазов, чтобы их лучше было слышно (так погибли, например, командир 3-го батальона 14-го гренадерского Грузинского полка полковник Акакий Отхмезури и его ротные командиры - прапорщики Лапшин, Криворученко и Шамжа).
Солдаты, следуя примеру командиров, также отказывались надевать маски, которые мешали при стрельбе. Одним из ярких примеров такого самопожертвования стала гибель химической команды 24-го армейского корпуса, которые сняв противогазы, 19 июня отбили атаку немцев.
На следующий день подвиг химиков повторили артиллеристы 1-й батареи 84-й артиллерийской бригады. Вначале, чтобы расчёты его слышали, снял противогаз командир батареи поручик Кованько, а за ним последовали и его подчиненные. Отбив атаку немцев, солдаты умерли вместе со своим командиром от отравления газом.
Так продолжалось из месяца в месяц вплоть до 6 июля 1917 года, когда была предпринята попытка прорвать оборону немцев.
Но к тому времени уже не было царя, власть была в руках Временного правительства, а в части на смену выбывшим приходили не воины, а «рабочие и крестьяне в шинелях». Поэтому наступать или нет, решали уже солдатские комитеты.
Несмотря на это, после грамотно организованной артиллерийской подготовки, которая длилась по 9 июля 1917 года, были подавлены практически все артиллерийские батареи противника, засыпаны блиндажи, разрушены окопы и сметены проволочные заграждения.
Но пехота где-то вообще отказалась наступать, а где-то, перейдя в наступление, заняла три линии окопов, а затем, решив, что с неё хватит, вернулась обратно. При этом сами немцы были уверены, что пройди наступление по всем правилам, то германская армия бы побежала, открыв дорогу на Вильно.
4 декабря 1917 года под Солой было заключено перемирие. В этот день героическая оборона города закончилась. А спустя чуть более двух месяцев, 18 февраля 1918 года, когда немецкие части перешли в наступление, «рабочие и крестьяне в шинелях» просто оставили позиции и отправились домой.