Сегодня 1 сентября, начало нового учебного года во всех школах России. Мы решили вспомнить русских поэтов, которых уж точно прилежными учениками не назовешь.
Начнем, конечно, с великого лицеиста Александра Пушкина. Поэт стал одним из первых воспитанников только-только открывшегося Царскосельского лицея — ему тогда было 14 лет. Вместе с ним училось ещё 30 дворянских детей, и дружбу с некоторыми из них поэт сохранил на всю жизнь: Антон Дельвиг, Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер — все мы знаем эти имена, тем более, что они сами тоже писали стихи. Пушкин прославился на весь лицей своей вспыльчивостью и острым языком: он писал колкие эпиграммы не только на чиновников от образования, но и на друзей. Из-за обидных строк его вызвал на дуэль Кюхельбекер, они почти стрелялись, но в последний момент дружба победила. Учился же Пушкин неплохо, но и не был среди первых, а по немецкому и вовсе не успевал.
Владимир Маяковский поначалу был тихим и прилежным учеником в гимназии Кутаиси. В автобиографической книге «Я сам» Маяковский писал о своих успехах в учебе: «Иду первым. Весь в пятерках». Но уже через три года многое изменилось. В разгар первой русской революции 1905 года будущий поэт отмечал: «Не до учения. Пошли двойки. Перешел в четвертый только потому, что мне расшибли голову камнем, на переэкзаменовках пожалели». После переезда в Москву Маяковский поступил в пятую классическую гимназию и практически сразу заделался революционером, его даже несколько раз арестовывали. В тюрьмах он занимался самообразованием — читал Байрона, Шекспира, Толстого и пробовал сочинять сам. Отовсюду Маяковского исключали, в итоге он получил художественное образование в Училище живописи, ваяния и зодчества — единственном месте, где не требовали документ о политической благонадежности.
Марина Цветаева училась в нескольких школах. Профессорская дочка с классическим образованием успела поучиться в Москве и в Европе, в немецком и французском пансионах. Школьная подруга Софья Леперовская вспоминала Цветаеву такой: «Оставаться долго в одной гимназии ей казалось скучным, и она вела себя так, что педагоги старались от нее избавиться, спешили перевести в другое учебное заведение». Поэтесса приносила в школу и давала читать девушкам запрещенную литературу — книги Чернышевского, Белинского, Герцена. Однажды юную Цветаеву вызвали к директору и попросили одуматься. В ответ она заявила: «Горбатого могила исправит! Не пытайтесь меня уговорить. Не боюсь ваших предупреждений и никаких угроз. Вы хотите меня исключить — исключайте. Пойду в другую гимназию — ничего не потеряю. Уже привыкла кочевать. Это даже интересно».
Все помнят, что Максим Горький не без вызова называл годы скитаний и временных работ «моими университетами». Менее известно, что Иван Бунин, уж никак не «босяк», в 15 лет бросил гимназию и дальнейшие знания - весьма обширные - получал неусыпным попечением брата Юлия, бывшего 11-ю годами его старше. А последним великим самоучкой русской литературы можно считать Иосифа Бродского. С формальной точки зрения всё, чем он располагал, - семь классов средней школы. Это, как мы знаем, не помешало Бродскому в Америке стать университетским преподавателем и вообще получить Нобелевскую премию по литературе.