Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Говорят, обещанного три года ждут, однако им пришлось ждать 30 лет. Война в Афганистане для воинов-интернационалистов закончилась в 1989 году, однако после им пришлось бороться за правду и отвоевывать обещанные им льготы и возможность обеспечить себе будущее еще несколько десятков лет. Обивая пороги, они сталкивались с чиновничьим равнодушием, бюрократами, которые говорили им: "Мы тебя не посылали".
С распадом Советского Союза ситуация усугубилась. В независимом Узбекистане многие льготы для афганцев продолжали существовать лишь на бумаге, очереди на получение обещанных квартир были аннулированы, специализированные учреждения переданы в частные руки, что лишило воинов-интернационалистов возможности проходить своевременное лечение.
Однако сегодня, к счастью, ситуация меняется коренным образом. Об этом корреспонденту Podrobno.uz рассказал председатель Объединения воинов-ветеранов и инвалидов Veteran Талъат Мурадов. Для служивших в Афганистане эта организация стала не просто инструментом борьбы с бюрократическими проволочками, здесь в кругу своих братьев-афганцев они находят утешение и поддержку.
– Талъат Пардаевич, расскажите, с чем вы столкнулись в Афганистане?
– В то время как многие мои одноклассники и однокурсники уже служили в Афганистане, я учился и работал в Москве. Мне было не по себе, что я сижу на хорошей должности в кабинете, живу красивой жизнью. Чувство, что ты не прошел это пекло, давило. Я написал около шести заявлений, но меня почему-то не брали.
Армейская операция. Кандагар. 1985 год
В Афганистане я оказался по воле случая: однажды мне довелось переводить с фарси для иностранцев. Люди за соседним столом это заметили. Позже меня пригласили в "интересное место" для беседы, предложили должность военного переводчика, дали мне билет в руки и два дня на сборы.
Дело было перед Новым годом. Приехав в Ташкент, я успел только переодеться в офицерскую форму и написать телеграмму брату. Просил его, чтобы он сказал матери, что я лечу не в Афган, а на Байконур. Этот космодром тоже был закрытой темой, там работала полевая почта. Многие ребята так родителей обманывали, чтобы они не волновались.
И вот мы с офицерами со всего Советского Союза сидим в самолете, а взлет не разрешают – аэропорт Кабула бомбят. Наш рейс несколько раз откладывали, три дня не могли вылететь.
По прилету два дня я жил на пересылке, где располагались ангары и модули, откуда прибывших офицеров и солдат распределяли по разным частям. Меня определили в город Герат. Однако перед тем, как отправить в часть, нас обкатали по военному делу: вывели на полигон, мы стреляли из всех видов оружия, около нас палили пушки и "грады". Такая вот адаптация офицеров была.
Когда я прибыл в свой 101-й мотострелковый полк, ребята уходили на спецоперацию. Меня не взяли, сказали: "ты молодой, оставайся". Первая моя "вылазка" случилась во время переговоров с главарем банды. Оружие нужно было оставить. Но я все же спрятал пистолет под одеждой. Однако, наши нашли, заставили оставить. Командир пояснил: мы должны были показать, что уверены в себе, да и в гости не едут с оружием.
Аэродром Герата. Военнослужащие перед десантированием
Поначалу была просто обыкновенная жизнь, тогда мы не осознавали, что приехали на войну. Конечно, страх был, потому что везде стреляли. Но прошло немного времени, и мы уже не могли уснуть, если не слышали выстрелов. Мы думали, если стреляют, значит, ребята живы, патронов хватает – отстреливаются. Если нет, значит, что-то с ними случилось. Многие говорили, что ничего не боятся. Это, конечно, неправда. У каждого человека есть инстинкты, все мы переживали по-своему.
Много разных воспоминаний осталось о тех днях. У меня до сих пор перед глазами стоит картина, как афганские дети собирают хворост. Газа не было, поэтому они босиком ходили по горам собирать это стратегическое сырье, тащили вязанки по раскаленному асфальту или песку, продавали килограммами. Для многих из нас это было в диковинку.
Большое впечатление на меня произвели афганские аксакалы. Я очень удивлялся, насколько они были осведомлены в вопросах международной политики и права. Мы думали, что это дикие необразованные люди, но их знания нас поражали, а некоторые вопросы порой заводили в тупик.
Мы работали в основном с населением. Потому афганцы нас и запомнили. Когда мы приезжали в эту страну уже в мирное время, они дружественно к нам относились. Войска других стран, что были там после нас, не оказывали какую-либо гуманитарную помощь, они лишь стреляли и бомбили.
Советская же армия снабжала медикаментами и продовольствием кишлаки, где люди умирали от болезней и голода. Выделялись продукты, которые можно было употреблять афганцам. Когда мы ехали на операцию, за нашими бронетранспортерами обязательно бежали дети, которым мы давали хлеб, печенье, тушенку. Многие семьи не ели сами то, что им давали – продавали. Бедный был народ.
Герат. 1985 год. Разведбат
Мы помогали афганцам поднимать сельское хозяйство. Я окончил сельскохозяйственный институт, поэтому меня часто привлекали к работе с дехканами. Когда в Афганистан поступали тракторы, плуги и прочая техника, я объяснял им, как всем этим добром пользоваться.
Кроме того, после себя мы оставили очень много – большой цементный завод в Мазари-Шарифе, аэродромы в Джалалабаде, Герате, Шинданде и других городах, множество школ, озелененные войсковые части, жилые дома и другие постройки. Я лично принимал в участие в этих работах. Когда моджахеды взорвали одну из построенных школ, нам приказали ее отстроить. Конечно, многое разграбили, но есть и то, что сохранилось. В Кабуле, например, по сей день существует Советский микрорайон, где поселились афганцы.
– Насколько сложно было возвращаться к обычной мирной жизни?
– Когда солдат отправляли на войну, им обещали льготы по возвращению домой за нанесенный психологический урон. Эти компенсации были предусмотрены различными указами и постановлениями. Однако на деле многие из них просто оставались на улице. Кто-то на войне потерял руку, кто-то – ногу, а вместе с этим и возможность работать по специальности.
Когда я лежал в госпитале, многие ребята приходили ко мне со слезами, жаловались, что их не берут на работу. С этого и началась моя деятельность. Зная правила, правительственные постановления, я начал обивать пороги райкомов партии, комсомола, требовать, чтобы их устроили. Тогда все как один говорили: "Мы вас не посылали". Это и толкнуло на создание организации ветеранов войны в Афганистане. Мы не давали возможности обижать ребят, начали организовано собираться и бороться против этой бюрократии.
Основатели Самаркандского областного Совета воинов-интернационалистов и военно-патриотических клубов (слева-направо): Т.Мурадов, Э.Ходиев, А.Хрипков, Ш.Сирожитдинов, Х.Тилляев.
Помимо этого, я и мое окружение поставили своей целью заняться физической и военно-патриотической подготовкой молодых ребят. В конце 80-х – начале 90-х после исчезновения молодежных организаций заниматься подрастающим поколением стало некому. Перестройка и последующий развал Советского Союза сделали свое дело: образование сильно ослабло, снижался интерес к служению Родине, угасало понятие патриотизма.
На фоне образовавшегося вакуума у молодых людей начали меняться приоритеты: многие ушли на рынок и стали заниматься торговлей, в их сознании закрепились другие цели – заработать денег, купить машину. К тому же в Афганистане мы заметили, что многие новобранцы не имеют достаточной физической подготовки. Когда мы поднимались в горы с рюкзаками, многие задыхались, падали в ходе марш-броска. Это очень сильно отражалось на военных операциях. Поэтому, вернувшись домой, мы начали работать с детьми. Так, в 1986 году мы создали движение военно-патриотических клубов, которое переросло в Ассоциацию воинов-интернационалистов.
Военно-патриотический клуб «Голубые береты». Самарканд. 1987 год.
В 1990 году появилось еще одна организация – Союз ветеранов войны в Афганистане. Эти ребята боролись за причитающиеся им льготы. Своими проблемами занимались объединения ветеранов боевых действий, спецназа, ВДВ и так далее. Появилось очень много афганских организаций. Когда мы обращались к властным структурам, то они не могли разобрать, где какая.
Тогда руководство страны приняло решение объединить все эти ветеранские организации. Это произошло в 1993 году. Свое нынешнее название мы получили в 2016-м, когда к нам примкнул фонд инвалидов войны в Афганистане.
– Сколько воинов-интернационалистов сегодня объединяет Veteran? Какую работу проводит организация?
– После окончания войны на Родину вернулось 65,2 тысячи человек. В Афганистане погибло 1545 человек, благодаря нашему президенту их имена увековечены в книге памяти на площади "Мустакиллик". Из-за различных болезней и по другим причинам за эти годы скончалось около 8 тысяч афганцев. Сейчас в Узбекистане проживает порядка 56 тысяч ветеранов войны в Афганистане. Их число с каждым годом сокращается.
Сегодня мы работаем по четырем основным направлениям: осуществляем социальную и правовую защиту ветеранов и инвалидов войны в Афганистане, занимаемся патриотическим воспитанием молодежи, а также экономической деятельностью.
Мы не получаем от государства финансирования, субсидий или льгот. Поэтому, чтобы содержать аппарат объединения и платить зарплату сотрудникам, надо было как-то зарабатывать. Мы начали создавать предприятия, которые позволяли нам трудоустраивать ветеранов-афганцев, обращавшихся к нам за помощью.
Конечно, было очень много препон: нужны были первоначальный капитал, места, оборудование, все это требовало много времени. Не все выдерживали. Тем не менее, наши ребята смогли создать много разных предприятий, которые выпускают этикетки для напитков, производят косметику, пластиковые изделия, решетки и двери из кованого железа, есть у нас охранное агентство.
– Чего еще удалось достичь за это время?
– Советский Союз распался через год после окончания войны. Каждое независимое государство пошло своим путем. После 2000 года в наше Министерство обороны поступило сообщение, что более 1,5 тысячи граждан Узбекистана, служивших в Афганистане, за подвиги и героизм были представлены к различным орденам и медалям, однако они не были своевременно вручены. К слову, всего к наградам были представлены 6 тысяч военнослужащих по всему Союзу, самое большое количество медалей и орденов заслужили афганцы из Узбекистана.
Мы потратили больше двух лет на поиск этих ветеранов-афганцев. Затем через российское посольство подали списки в Министерство обороны Российской Федерации. В 2003 году совместно с Министерствами обороны и иностранных дел Узбекистана мы начали вручать эти награды. К настоящему времени почти 900 человек получили свои знаки отличия.
В Ташкентской области один офицер милиции получил два ордена Красной Звезды. Для него это было шоком, а для Министерства внутренних дел – приятным удивлением, что у них служит такой герой. Были ребята, которые за два года службы получили две медали "За отвагу". Около 100 орденов Красной Звезды по просьбе нашего объединения было вручено родителям погибших.
Сейчас в архивах Министерства обороны находится около 300 неврученных наград. Воины-афганцы достигли возраста более 50 лет, потому они уже не стоят на учете в военкоматах. Найти их сложно. К тому же, миграция делает свое дело: люди переезжают из города в город, переселяются в другие страны.
Работа в этом направлении продолжается, по факту выявления или обращения к нам мы делаем запрос в российское Министерство обороны, там проводят проверку, и через некоторое время в торжественной обстановке мы вручаем поступившие награды.
Кроме того, хотелось бы отметить работу по поиску без вести пропавших граждан Узбекистана. На протяжении 25 лет ничего не делалось в направлении. По данным Министерства обороны, в годы службы в Афганистане 34 человека пропали без вести. До 1993 года четверо из них вернулись на родину живыми, были привезены останки двух военнослужащих. На сегодняшний день 28 человек считаются без вести пропавшими.
Ранее поисковая работа велась только комитетом по делам ветеранов при совете глав правительств. Наше государство не участвовало в финансировании данного поиска. Однако после нашего обращения к президенту страны теперь комитету по делам ветеранов выделяются средства через Министерство обороны.
Недавно нам поступили сведения, что в районе Мазари-Шарифа и под Кабулом были обнаружены останки еще двух погибших. Согласно межправительственному соглашению с Российской Федерацией, идентификация останков проводится посредством анализа ДНК в Москве.
– Какую помощь получают ветераны, которые на войне получили ранения, контузию, посттравматические расстройства?
– Ряды афганцев редеют, и причина этого кроется в том, что не все они имеют доступ к качественному лечению. При Советском Союзе было 6 санаториев и реабилитационных центров для тех людей, которые прошли войну. Воины-интернационалисты лечились в таких санаториях, как "Чимён", "Ботаника", "Семашко", "Минводы", в которых были специализированные корпуса. К сожалению, ввиду перехода на рыночные отношения в период независимости многие эти учреждения стали ведомственными или были приватизированы.
Мы делали анализ в прошлом году: из 56 тысяч ветеранов по всей республике максимум 400 человек (это 8%) в год получают возможность отдохнуть и получить лечение. Чтобы один афганец повторно получил путевку, ему надо ждать 12-15 лет. К этому времени многие наши ветераны достигнут возраста 80-90 лет, и их останется меньше 20%.
К сожалению, к 55-60 годам, когда иммунная система начинает ослабевать, последствия посттравматического синдрома и разных болячек, которые эти люди получили в 18-20 лет, проявляются сильнее. Очень многие ребята умирают от разных заболеваний, потому что не получали своевременное лечение.
Поэтому нам бы хотелось вместе с Министерством здравоохранения решить этот вопрос: нужно, как минимум 5-6 тысяч путевок в год. В этом году было подписано межправительственное соглашение с Россией о реабилитации наших ветеранов. Около 35 афганцев Узбекистана смогут отдохнуть в Ялте. Это уже большая победа. Но я считаю, что и в Узбекистане очень много прекрасных зон отдыха, где также можно получить качественное лечение.
На сегодняшний день мы вышли с предложением в правительство о передаче специализированных лечебных учреждений и льгот, предназначенных для ветеранов Великой Отечественной войны, которых, к сожалению, с каждым годом становится все меньше, воинам-интернационалистам, чернобыльцам, инвалидам.
Да, прошло 30 лет, но в любом возрасте отдых, медицинский осмотр и лечение не дадут болезням развиться, помогут укрепить иммунную систему и обязательно смогут продлить жизнь нашим ветеранам. Люди как дерево: если не поливать, оно засохнет.
– Какая государственная помощь предоставляется сегодня афганцам? Кто и как еще поддерживает воинов-интернационалистов? Насколько этого достаточно, на ваш взгляд?
– Возможно, для кого-то это станет открытием, но в Узбекистане ветераны-афганцы имеют намного больше льгот, чем в других бывших союзных республиках. В 1993 и 1994 годах Узбекистан подписал и ратифицировал соглашения "О государственной социальной помощи членам семей военнослужащих, погибших в Афганистане и других государствах, в которых велись боевые действия" и "О взаимном признании льгот и гарантий для участников и инвалидов Великой Отечественной войны, участников боевых действий на территории других государств, семей погибших военнослужащих". В частности, за воинами-интернационалистами сохраняется право на получение бесплатного жилья.
Да, было допущено очень много ошибок со стороны местных хокимиятов, которые отказывали нашим ветеранам в этом праве. Ссылаясь на постановление Кабмина, они отправляли их на аукционы, чтобы покупать себе квартиры. Мы смогли доказать, что участники Великой Отечественной войны и лица, приравненные к ним, то есть воины-интернационалисты, согласно данному документу имеют право бесплатно получить муниципальное жилье. Сегодня мы восстанавливаем очереди, потому что они были аннулированы.
Кроме того, за последние два-три года вышло несколько постановлений о поддержке инвалидов. Так, например, теперь все наши ветераны ежемесячно получают компенсацию за оплату коммунальных услуг в размере 45% от минимального оклада. В 1995 году этой льготой были наделены работающие или получающие пенсию афганцы, тогда не было понятий "безработный" или "временно неработающий". Оказалось, что около 30 тысяч наших ветеранов не получали этих денег. По нашей просьбе правительство исправило эту несправедливость.
Один из важных документов был подписан президентом в преддверии 9 мая этого года. Это указ о выделении около 6,2 миллиарда сумов на изготовление современных протезов для участников войны в Афганистане, у которых ампутированы ноги и руки. Для наших ребят это имеет очень большое значение. В этих средствах они нуждались 30 лет, они не могут себе позволить их. Пока мы готовили это постановление, 50 из 185 ребят ушли из жизни. Сегодня их осталось 135.
До 2019 года на эти цели выделялось всего лишь от 850 тысяч до 1,5 миллиона сумов. На эти деньги хороший протез не сделать. Они делаются индивидуально под каждого человека, их стоимость варьируется. К примеру, когда в 2019 году компания "Лукойл" выделила нам средства для протезирования афганцев, предполагалось, что их получат 10 ветеранов. Однако выделенной суммы хватило только на шестерых. Для кого-то он обошелся в 27 миллионов, для кого-то – в 50.
Поэтому мы обратились к руководству страны, и оно поддержало нас. График протезирования составлен совместно с Агентством по социальной и медицинской реабилитации, финансы выделены. До конца этого года каждому из 135 ампутантов профессиональные мастера изготовят современные индивидуальные протезы. До этого им необходимо будет пройти осмотр и лечение, кому-то понадобится операция для того, чтобы подготовить ампутированную конечность к протезу.
Также совместно с Министерством юстиции мы подготовили проект постановления о выделении автомобилей воинам-интернационалистам, не имеющих нижних конечностей. Сейчас он находится на рассмотрении у главы государства. Кроме того, прорабатываем документ об оказании малоимущим ветеранам и инвалидам государственной поддержки в обучении их детей в высших учебных заведениях.
В целом, наше объединение заключило соглашения и работает с Министерствами обороны, внутренних дел, по чрезвычайным ситуациям, поддержке махалли и семьи, здравоохранения, Национальной гвардией, военной прокуратурой, Агентством по делам молодежи и многими другими государственными ведомствами и организациями, которые знают наши проблемы и помогают нам решать их.
– Судя по предыдущим интервью, ваша деятельность выходит за рамки помощи ветеранам и инвалидам Афганской войны, вы стремитесь помочь людям с ограниченными возможностями в целом. Расскажите, какие проекты осуществляются?
– Мы боремся за доступную среду для инвалидов в городе и жилых домах. В Ташкенте она существует только в определенных местах вдоль президентской трассы. Дальше это дело просто не заходит. Взять, к примеру, медицинский центр на Ташсельмаше. Инвалиды в коляске, которые приезжают туда на лечение, не могут без посторонней помощи пересечь дорогу: там бордюры высотой 40 сантиметров.
Многие пешеходные тротуары украдены магазинами и ресторанами. К примеру, на улице Чехова есть ресторан, где вечером на пешеходных тротуарах стоят "Майбахи", "Мерседесы", "Гелендвагены". Их владельцам глубоко наплевать, что рядом живут три инвалида-колясочника, которые, встречая такое препятствие на своем пути, вынуждены выезжать на проезжую часть, где машины мчатся на бешеной скорости.
Это безобразие творится прямо около Дома культуры ГУВД. По всей видимости, у ребят, которые стоят на посту не хватает духа сказать что-то мажорам, которые там отдыхают. Хотя есть соответствующий закон, он не выполняется, к сожалению. И страдают от этого в основном инвалиды.
В 2000 году мы сделали два инновационных предложения по обеспечению доступной среды для инвалидов. Помогали нам в этом деле Фонд инвалидов Казахстана и научный центр "Сколково" в Москве, общество глухих. Огромное им спасибо.
Мы изобрели подъёмник "Батыр" для спинальных больных, которые без чьей-либо помощи не могут подняться с постели или инвалидного кресла. Мы уже установили его у многих наших инвалидов.
Также была разработана программа "Сурдо онлайн". На нее было затрачено около 150 тысяч долларов, но разработчики нам ее предоставили безвозмездно. Этой программой уже пользуются в авиакассах, отделениях Единого окна, во многих банках. Теперь глухонемые могут беспрепятственно общаться с работниками этих учреждений. Для этого достаточно одного звонка в call-центр, наши дежурные в режиме онлайн окажут содействие в сурдопереводе.
Тема доступной среды для людей с ограниченными возможностями сегодня поощряется во всем мире, а Узбекистан – достаточно продвинутое государство. Недавно вышел указ президента о дальнейшем развитии туристической сферы. Согласно этому документу, каждая гостиница должна иметь в своем номерном фонде один номер, приспособленный для людей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, зрения, слуха.
К сожалению, таким туристам путь в Узбекистан закрыт. Заходя на сайт для бронирования номера в отеле, иностранцы видят, что там нет той доступной, дружелюбной для них среды. Мы уже обратились к вице-премьеру Азизу Абдухакимову, который нас поддержал и пообещал сделать все возможное для того, чтобы мы могли работать в этом направлении.
Объединение Veteran готово создавать условия для инвалидов во всех гостиничных комплексах, государственных учреждениях, бассейнах, устанавливая необходимые вспомогательные устройства. Но, к сожалению, пока мы не получили ни одного государственного заказа.
Конечно, мы и сами не сидим сложа руки. Мы не стали ждать, когда государство построит нам обещанные когда-то квартиры. Уже 20 лет нам принадлежит участок, выделенный под автомобильную стоянку. Мы решили отдать его под строительство жилого дома, не имеющего аналогов в Узбекистане: проект строительства предусматривает также создание доступной среды для инвалидов.
Согласно международным стандартам дома для инвалидов оснащены подъемниками и специальными приспособлениями в ванной, уборной и на кухне. В таких домах отсутствуют пороги, поскольку они являются барьерами для свободного перемещения колясочников. Такую вот безбарьерную среду мы и задумали сделать в доме для наших ветеранов. Есть инвестор, который готов осуществить задуманное. Этот дом стал бы первым в своем роде, поскольку, к сожалению, сегодня этого нет нигде. Доступная среда – удовольствие недешевое, однако эти условия необходимы для инвалидов.
– Вы говорите: "стал бы"…
– Да, дело в том, что мы уже получили разрешение на проектирование, выполнили проектное задание, однако выяснилось, что наш участок незаконно захватили. Бывшие сотрудники хокимията Юнусабадского района ошибочно отдали его совсем другой компании, которая начала на нем свое строительство.
В связи с рядом сложившихся обстоятельств мы не смогли вовремя отреагировать на это. Пришлось обратиться в суд. С того момента прошло уже 20 заседаний. Последний суд вынес решение о приостановлении стройки до выяснения обстоятельств, однако, несмотря на это, строительные работы продолжаются.
Построено уже семь этажей. Полагаю, что руководитель компании Сергей Пак из тех людей, которые считают, что за деньги можно купить все. Наши обращения ко всем органам власти и правоохранителям остались без внимания. Ни прокуратура, ни МИБ – никто не смог противостоять большим деньгам.
У нас есть все документы на этот участок 43 сотки земли. Но, к сожалению, мы пока проигрываем, поскольку пытаемся делать все по закону. К тому же, в настоящее время мы в очень тяжёлой финансовой яме. Наши затраты на подготовку территории, ограждение, выплаты компенсации хозяевам гаражей, перенос газа, холодной и горячей воды не были компенсированы.
Мы потеряли порядка 3,7 миллиарда сумов. Приходится сдерживать боевых офицеров и солдат, чтобы они на фоне такой несправедливости и наплевательского отношения не сделали чего-то противоправного. Не дай бог кто-то из афганцев, потерявших свои деньги и надежду, сорвётся и начнёт свою войну. Это будет очень большая трагедия!
– Талъат Пардаевич, благодарю за интервью. Надеюсь, правда и закон восторжествуют.
Над проектом работали: Зарина Тохирова, Александр Ким, Андрей Тешаев