Она говорила, что с самого начала понимала, насколько это будет трудно и именно поэтому просила больше денег и времени.
Наш заказчик, реставратор, никогда не был художником и не прикидывался, что им был. Он закончил курсы по реставрации и успешно работал в Питерском Эрмитаже до приезда в штаты. И как ремесленник, мог отремонтировать любое полотно с определенным успехом, пользуясь фотографиями и современными материалами, и знал, сколько бы времени и денег он запросил и за что.
В этом и была вся сложность: Художница не имела ремесленного навыка реставрации, ей нужно было больше времени, чтобы погрузиться в работу.
Она откровенно считала, что ее размышления на счет картины и хождения вхолостую вокруг нее должны были быть оплачены, как по счетчику в такси за простои в пробке.
Как выяснялось за чаем, лед уже тронулся: она подобрала краски и собиралась не согодня-завтра приступить. Я быстро прикидывал в уме, что даже если это и правда, то она все равно не успевает на несколько дней, и, как можно более безразличным тоном, говорил, что ей опять не доплатят, как и в прошлый раз.
От моих слов Художница начинала нервничать: проливать чай мне на брюки или ронять кремовое пирожное себе на блузку и кричать на меня, что я в сговоре с реставратором решил свести ее с ума и пустить по миру одновременно.
Наша встреча заканчивалась скомкано. Она говорила мне, что позвонит, когда все будет закончено и нужно будет ехать – сдавать работу.
Оказывается, что мы уже уже давно стоим перед открытыми дверями церкви, через которое несется наружу что-то очень знакомое и благостное. На табло репертуара мероприятий церкви набрано белыми пластмассовыми буквами, что сегодня происходит репетиция хора молодых прихожан. Сильный женский голос вырывается из стройного хора а капелла и молит всех найти ему кого-нибудь для любви.
Думаю, что Фредди Меркури улыбается в нашу сторону с небес.
Мои попутчики дожидаются конца песни и смотрят вопросительно на меня: что же произошло с Художницей.
В тайне от нее реставратор говорил мне, что ее работа по качеству превосходит оригинал, что если его работу можно сравнить с художественной штопкой, то ее работу можно было бы сравнить островком настоящего качества в море посредственного.
Реставратор высоко ценил ее мастерство и поэтому спускал ей многие административно-производственные огрехи. В конце концов он познакомил меня с Иранцем, который якобы работал для страховой компании.
После “Give me somebody to love” пение в церкви прекратилось, и мы решаем ехать выпивать фруктово-ягодные и овощные водки в русский ресторан Самовар.
Самовар – легендарное место с давних пор. Говорят, что он был открыт в начале 80-х в очередной фазе русской эмиграции на КГБшные деньги и до крушения железного занавеса пользовался русской разведкой, как место встречи изменить нельзя.
Удобно расположенный в центре города он по-прежнему остается trendy place, куда в дневные часы заглядывают деловые люди для ланча и первого мартини и гости города для предварительного знакомства с русской кухней. В после рабочее время сюда приходят для немедленной релаксации молодые служащие фирм, интернациональные любовные парочки с русским уклоном, одинокие русские профессора, живущие или работающие поблизости и качественные проститутки. После концертов в Карнеги Холл, который буквально в двух шагах, сюда подваливает заведенная толпа для обсуждения услышанного. Кроме того в ресторане существует неофициальное расписание посещений ватагами и гильдиями. Совсем, как когда-то в банях на Фонарном: по средам мылись спортсмены, а по четвергам – бандюганы. Субботы и воскресенья, однако, принадлежат обычному линейному народу без ярко выраженных аффилиация, кроме как поесть да выпить.
Мы приходим в Самовар в правильное время: еще никто не плачет пьяными слезами, не заказывает Цыганочку с выходом и не устраивает караоке исполнение песни «....Леньчик над тайгою точный курс найдет...».
Но моя радость преждевременна: сразу у входа, в закутке, сидят две девки-громилы. Они пилят свои ногти и отхлебывают чай с лимоном. Их подопечный, богач из России, одиноко занимает столик невдалеке, зарезервированный явно не для него. Практика показала, что людям такого пошиба резервации ни к чему.
Пока мы мнемся у входа в ожидании мэтра, он нагло посматривает на Лину и Миру.
Подошедший мэтр с дежурной извинительной улыбкой предлагает нам пройти в бар, потому что все столики заняты. Я знаю, что в баре нам придется провести кучу времени, потому что люди за столиками пришли сюда, чтобы провести большую часть вечера, а не перехватить чего-нибудь на ходу. Нас это устраивает, и мы медленно шествуем к бару. Проходя мимо богача из России мы видим, как он встает и делает пригласительный жест руками к его столу. Я благодарю его от лица всех моих спутников и пытаюсь идти дальше, но Лина с Мирой почему-то встали. Они смотрят на богача и друг на друга. Лина шепчет мне: « Давай подсядем к нему, мне неохота в баре сидеть как пьянышке. Ничего он нам плохого не сделает в нашей стране».
Мужчина понимает, что о нем идет речь, и просто тает лицом от гостеприимства.
Мы рассаживаемся, и он сразу разливает в наши рюмки что-то желтоватое из своего графинчика. Водка, настоянная на чесноке, выпивается нами с неожиданным энтузиазмом, и мы обещаем богачу отплатить тем же, как только у нас примут заказ.
Сразу становится понятно, что пригласил он нас к себе за стол не случайно. Он говорит, что видел в России документальное кино, где действия происходят в Самоваре. Фильм был заснят скрытой камерой, показывал всю глубину падения нравов бывших соотечественников и пользовался популярностью у русских. Он почему-то уверен, что мы тоже вовлечены в падение нравов или по крайней мере видели этот фильм и спрашивает, действительно ли Иосиф Бродский был совладельцем этого ресторана и собирал здесь толпу своими появлениями.
Мы синхронно пожимаем плечами. Мужчина особенно не смущается потерянной темой для разговора и обращается напрямую к Лине: « Мне говорили, что Нью Йорк – лучшее место для восстановления зубов. Я вот сейчас посмотрел на вас и вспомнил про это».
Мы дружно улыбаемся и пока молчим. Лина чувствует себя польщенной услышанным в ее адрес. Она делает серьезное и спрашивает богача: « Как вас зовут?»
- Харитоном, а в чем дело?
Лина достает из сумочки рекламную брошюрку ее офиса на белой глянцевой бумаге с отпечатками губной помады и показывает ее Харитону: « У вас, должно быть, очень развито чутье на прекрасное: я, врач стоматолог, а это реклама моего офиса».
Мы с Мирой смотрим друг на друга, а Мирин Стен смотрит на Харитона.
Водка на чесноке открывает в Лине новою грань. Я думаю себе, что если Харитон угощал, то ему и вожжи в руки – иметь дело с последствиями.
Харитон берет брошюру в руки и смотрит на отпечаток губ помадой, потом пробегает глазами по тексту и фотографиям: « Действительно ваша фотка.»
- Если вы в городе проездом, то не теряйте по-напрасному времени и запишитесь на бесплатную консультацию. Мы сможем подобрать для вас улыбку соразмерную вашему характеру или виду деятельности.
- Что вы имеете в виду – виду деятельности?
Лининой фантазии чесночный эликсир идет впрок: «К сожалению, существуют профессии и обстоятельства, когда улыбка в пол лица просто неуместна, но в тоже самое время человек не может быть лишен возможности выражать положительные эмоции. Для таких случаев мы подбираем специальные материалы и световые гаммы.
Харитон смотрит на нее с недоверием: «Думаете, что если я приезжий, то почему же не развезти? Скажите еще, что вы зубы черните смолой как в петровской Руси. Мне ничего такого особенного не надо, у меня обычная профессия – я олигарх».
Хотя и говорит он обыденным по громкости голосом, но слово «олигарх» привлекает внимание посетителей, а две его девки-головорезки уже соскочили со своих стульев и стоят обтянутые в модное глыбами в нашем направлении.
Харитон делает им отмашку, что все нормально и продолжает разговор: « Я в городе проездом. Через пару недель лечу отдыхать к другу детства на остров. У него там Time share жилье.”
- Двух недель достаточно, если не будет побочных обстоятельств. Вы после еды зубы нитью чистите? – Лина кует железо пока горячо.
Мы все смеемся уместному вопросу и макаем корочки хлеба в чесночное масло.
Через пару минут приносят наши графинчики граненые, и мы наливаем Харитону. Он предлагает нам не оставаться здесь для обеда, а пойти с ним в Жар Птицу или Russian Tea Room. Лина благодарит его за приглашение и говорит, что нам надо еще успеть попасть в пару мест.
Харитон доедает свой салат из редиски со сметаной, обещает Лине наведаться к ней в офис прямо завтра и трясет ее брошюркой для убедительности.
Лина обещает ему уделить персональное внимание, но не завтра, а в любой другой день недели.
Мы остаемся вчетвером, и каждый думает о чем-то своем, только Стен крутится на стуле и пялится по сторонам.
Я думаю про Харитона: как он прилетает со своими телохранительницами на остров к другу детства, чтобы разделить с ним время отдыха в друга Time Share месте. Иногда в голове моей происходят каламбуры от непрошеного слияния языков. Лина терпеть этого не может и говорит, что это типичная самцовая привычка – все пометить вокруг себя ни одним способом, так другим.
Покрасневший от выпитого или артериального давления лицом мужчина за соседним столиком переводит внимание сотрапезников на себя: «Случилось мне натолкнуться на группу русских во время нахождения в людном торговом месте и послушать их переговоры друг с другом и комментарии на разные темы. Для русских из России покупка чего-то нового по-прежнему было большим развлечение, несмотря на видимость достатка и за своими прилавками. Известно, что мужчины всего мира терпеть не могут ходить по магазинам по зову доброй воли своих подруг. Но в отличие от утомленных американских мужчин, дремлющих с воскресной газетой на коленях под музыку Шопена, русские мужики превратили это скучное занятие в увлекательную игру под кодовым названием «группа захвата». В магазинах средней руки больше не существует приказчиков, которые бы находили необходимое по желанию покупателей. Поэтому, чтобы найти нужное, иногда приходиться перекапывать горы ненужного. Русские мужчины очень хороши в этом деле. Они показывают сметку и скорость не хуже натасканных на дичь борзых. Вплоть до заглядывания в глаза при получении следующего задания.
Не знаю уж, чего бы ради они стали такое делать для своих подруг, если не собственный эгоизм, реформированный в форму услуги. Их подруги это чувствуют и поэтому, как всегда, к ним безразличны.
Американки даже и не смеют желать такого от своих партнеров.
Один из русских мужчин был настолько замечателен в помощи покупательницам, что кто-то из магазинного менеджмента сделал ему замечание, что у него нет нагрудного жетона с именем, и цвет его брюк не соответствует требованиям: он был принят за служащего магазина».
Никто не посмел нарушить его монолог-наблюдение, только Стен поинтересовался, о чем была проповедь.
Автор - писатель Илья Либман / другие книги писателя Ильи Либмана доступны по ссылке: https://zen.yandex.ru/libman
#штатные записки