После снегопада…
Несмотря на то что это была уже почти середина марта, ночью пошёл сильный снег и валил до самого утра. Я понял что наш пустырь занесёт этими осадками ещё сильнее и уже раскатанная трасса вдоль профиля снова погрузится в единое белое снежное покрывало.
На работе как всегда, подтянувшись к девяти утра на базу, шофера завели грузовики и выкатили их на улицу. На этот раз лишних персонажей с нами на работы не поехало. Итак, в путь отправились три водителя на трех грузовиках, Жандаров, Пушкин и я. Снос определился. Вот и постоянный состав, шесть человек. Дорога была тяжелая. Еще не везде на улицах был расчищен идеально снег, а что нас ждало на пустыре. Кое-как добрались до деревни Троице-Лыково. Выехали на пустырь. Белое безмолвие. От наших следов работ ничего не осталось, как я и предполагал. Только колья с пикетами, которые в снег воткнул геодезист ещё кое-как были видны. Определив нужный пикет работ, откуда необходимо было продолжать отрабатывать профиль, Жандаров погнал Ерёму на Урале снова накатывать трассу вдоль края леса, а сам залез в кабину и поехал на сейсмостанции напротив этой стоянки вглубь пустыря. На этот раз он решил отъехать подальше от края профиля, что бы работающий двигатель грузовика не создавал наводки-помехи на сейсмическую запись. За рулём сейсмостанции сидел Валера, старый умелый водила, любитель громким басом если что не так, выражаться оригинальными матерными выражениями. Но никто не знал, что снега там, куда он решил заехать слишком много и станция начала буксовать. Жандаров гнал Валеру всё дальше от профиля и кончилось это тем, что ЗИЛ сел в снег по самое днище несмотря на три ведущих моста и бесполезно крутил в снежной каше шестью колёсами. Ни вперед ни назад машина двигаться уже не хотела. Пока УРАЛ накатывал трассу где-то в километре от нас, Жандаров зачем-то сказал Горынычу, что бы тот заехал перед станцией в снег и протащил её ещё дальше на пустырь. Я сказал Жандарову, что лучше бы УРАЛОМ, всё-таки ГАЗ-66 машина была самая лёгкая из того что у нас имелось, к тому же слегка подломанная. Горыныч вроде как тоже возразил, но Жандаров был непреклонен. Сказал что вдруг посадим УРАЛ и тогда вообще будет полный трындец, будем искать трактор или ждать когда снег растает. Как и ожидалось, смотка на базе ГАЗ-66 поравнявшись со станцией тоже села и выбраться из снежного плена не могла. Вот вам и приключение. Наконец подкатил УРАЛ. Почему-то Жандаров настаивал, что станцию надо тащить вперед и вглубь пустыря, а не прихватить её с зада и дернуть в обратную сторону. Считал что так будет быстрее, чем тащить её обратно на профиль, потом пробивать трассу на пустырь, а далее уже заезжать туда снова. В этот момент я ждал продолжения этого приключения. Было бы интересно, если бы мы посадили все машины глубоко в снег. Вряд ли бы их откопали одной штыковой лопаткой. Ерёма не дрогнул и не сомневался, сел за руль УРАЛА и поехал объезжать застрявший ЗИЛ-131. И ему это удалось без проблем. Мало того, он подцепил станцию тросом и затащил её еще на добрых десять метров вглубь пустыря. Потом развернулся, выехал от туда и уже сзади вытащил на профиль ГАЗ-66-смотку. Валера на своём ЗИЛе на всякий случай поездил взад вперед по пробитой снежной полосе и больше не застрял. Да, УРАЛ есть УРАЛ, настоящий вездеход. Ну и работа закипела вновь. Я залез в кузов смотки и она покатилась медленно вдоль профиля, постепенно я разматывал и выкидывал из неё три косы одну за другой, как рыбак сети, а на обратном пути раскидывал приемники вдоль кос, как сеятель разумного и вечного…
Потом я выпрыгнул из кузова смотки и пошел растягивать и выравнивать косы, согласно пикетам, а Пушкин уже начал подключать сейсмоприемники к этим проводам. Разложив опять три кабеля и подключив два из них к станции, мы забрались в её кузов в ожидании начала отработки профиля. Жандаров к тому времени проверил все подключения. УРАЛ со своей пушкой выехал на начальный пикет, опять синхронизировали станцию и пневмопушку и работа пошла. Снег отнял у нас около часа работы, но мы никуда не опаздывали. Еще с предыдущего дня у нас был задел в одну расстановку. До обеда мы снова успели отстрелять две стоянки. Ну а потом перекус и небольшой отдых, почитать газеты, послушать радио, короткая партия в преферанс. К середине дня тучи рассеялись и вышло яркое солнце. Набив живот домашней пищей, принесенной с собой в термосах я выпрыгнул из станции на улицу и подставил свою рожицу яркому весеннему солнцу. Солнце уже пригревало, чувствовался приход весны. На улице было около ноля градусов. Где-то часам к двум, народ постепенно зашевелился, я пошёл снова перетаскивать первую косу на дальний конец расстановки. Урал опять поехал на исходную и всё пошло по накатанной. Часам к четырем отработали ещё две стоянки, что было больше чем по плану в два раза. Дальше работать не стали. Жандаров сказал сматываться. Минут за двадцать-тридцать я всё отключил и смотал и снова заложил в смотку, естественно всё это я проделывал на ходу двигающегося автомобиля. Сначала нужно было отключить приемники от кос, пробежавшись вдоль них, а это метров 400, ну а потом залезть в кузов смотки и взявшись за конец косы, затягивать её в кузов и сворачивать в кольцо. За машиной по профилю шёл Андрюха Пушкин, он собирал сейсмоприемники и закидывал их ко мне в кузов, иногда коса цеплялась за какой-нибудь сучок или льдинку, тогда Пушкин быстро её освобождал от зацепа и я продолжал затягивать её в кунг. Такая вот незатейливая работа. В половине пятого мы всё закончили, отработав за день четыре расстановки и это несмотря на плохое начало. Я спросил Жандарова, зачем мы торопимся и делаем в день работы больше чем надо, услышав вполне логичный ответ от него, что неплохо сделать сначала хороший задел, типа мало ли что, а потом всегда можно просто выезжать в поле и ближе к концу отработки профиля бить балду. На этот раз, в обратный путь на базу я сел в УРАЛ к Ерёме и Пушкину. Не хотелось мне ехать в чахоточной ГАЗ-66, которая плелась со скорость мопеда. И Ерёма решил показать класс. Высший пилотаж. Пока Сейсмостанция и Смотка выезжали с пустыря вдоль профиля по проложенной накатанной дороге, Ерёма решил обойти их по целине поля. И УРАЛ попёр прям напролом. Создавалось ощущение, что мы парим на мощном катере по озеру, во все стороны разлетались брызги снега, УРАЛ набирал скорость по этой целине и мы срезав угол первыми влетели в деревню. С Андрюхой, он же Ерёма ехать было интереснее чем с Горынычем. Во-первых он был помоложе лет на пять-семь, во вторых весёлый, не обремененный семейными отношениями, да и обитал он недалеко от меня, на Ленинском проспекте, только подальше от центра чем я, было о чем поговорить с ним, что-то общее. Проехав Троице-Лыково, он вылетел на МКАД и снова вдарил по газам. Раньше я никогда не думал, что УРАЛ довольно скоростная машина. МКАД в те времена был двухполосный в каждую сторону, так что машин и тогда там хватало. Выехав на вторую полосу Андрюха нёсся на этой махине распугивая народ, который ехал где-то там внизу на маленьких Жигулях и Москвичах. Пролетая мимо автобусов, раздувшийся как паруса на ветру, брезентовый тент бил по стеклам автобуса, пугая пассажиров, что были близко у окон в салоне. Временами мне даже было немного страшно с непривычки, захватывало дух. Скорость была километров 100-110. Раньше на грузовиках с такой скоростью я никогда не ездил. Да и ездил я только в армии в кузове на ЗИЛ-130, который по трассе тоже иной раз ехал весьма быстро, но всё-таки не так. К половине шестого, может чуть раньше, мы первыми вернулись на базу. Постепенно в течение минут десяти, пока мы переодевались, подъехали и все остальные. Рабочий день заканчивался, можно было отваливать домой. Теперь я уже точно втянулся в этот рабочий ритм. Основная работа была понятна. Понятно что за народ будет всё это время вокруг меня. Всё было не так уж и плохо, временами даже интересно и необычно. Да, это не сидеть в тёплом офисе за столом, с умным видом что-то набивая на клавиатуре ещё допотопных ЭВМ или анализируя полученный результат работ, это был простой рабочий физический труд, который не сильно обременял. Начальник Жандаров был неплохой мужик. К геофизике к слову он никакого отношения не имел изначально. По образованию он был учитель, то ли географии то ли истории. Как его сюда занесло не знаю. Но в любом случае он это всё освоил. Иной раз, во время работы станции, она начинала барахлить, откуда-то он знал, в чем причина и вытаскивал целый блок микросхемы из станции, находил нужную в запасе и запихивал её на место. Каким-то образом он научился определять качество сейсмограмм, понимал вообще, что нужно получить и как изменить методику, что бы результат стал лучше. Ну и самое главное, в свои 45 лет, он ещё любил играть в футбол. На этом мы с ним и сошлись особенно. Он был тоже большой фанат этой игры. И как я по воскресеньям, правда вечером и в зале, он играл где-то на Хорошёвке, видимо там он и обитал, со своей компанией раз в неделю в футбол. Ему очень хотелось оценить как играю в футбол я. И мы ждали когда же растает снег, что бы погонять во время работы мячик, пусть и на заброшенном пустыре вдоль этого или уже другого профиля. Короче всё это было прикольно, как мне в то время казалось, хотя такое слово я тогда в своём лексиконе никогда не использовал…
#ссср 80-е годы #геофизика #рабочий #работа в ссср #керосинка #минх и гп им.губкина #ргунг им.губкина #студент #молодость в 80-е годы #после армии
(Ну вот и очередная глава, очередной выезд в поле. Если кто-то ещё читает эти мемуары, поставьте лайк, подпишитесь на канал, если ещё не подписались, если есть что сказать, напишите комментарий. Всем спасибо)
