Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 180 часть 15
Татьяна враз постарела и осунулась от обиды, нанесённой ей матерью. Её тёмно-карие глаза стали ещё темней, словно в них осела вся чернота материнской души, которая запачкала её своим прикосновением.
Гости разошлись по домам. Иван перепил и лежал в спальне в обнимку с эмалированным тазом. Пашка, Тёмка и Прошка уже спали без задних ног в детской, устав от шумных гостей.
Лена была рада тому, что день рождения бабушки наконец-то закончился, а ей осталось перемыть всю посуду, и можно будет идти спать. Огорчало только то, что мать была вся на нервах. Она, переминаясь с ноги на ногу, стояла у окна и, тяжко вздыхая, смотрела то куда-то вдаль, то на кактус, стоящий на подоконнике, и о чём-то думала.
— Мама, ну что ты себя изводишь? — дочь взглянула на неё с жалостью в глазах. — На бабушку бесполезно сердиться. Не может она быть другой. Тебе придётся это принять и смириться.
— Да не хочу я этого! Не хочу-у! Она же мне в самую душу плюнула. А я же, ты ж сама знаешь, вязала для неё со всей душой. А что получила взамен? Мой подарок ей, видите ли, не по душе́, она даже готова его сплавить тёте Мане, лишь бы только от него избавиться. Ты же слышала?
— Слышала краем уха.
— Ну, так что ты тогда мне нотации-то читать вздумала? Я же мать-то твоя, а не ты моя.
— Так я же тебе помочь хочу, — искренне ответила ей Лена.
— Помочь она хочет, — с укоризной произнесла Татьяна. — Знаю я твою помощь. Если выгоды для тебя нет, то и помогать не будешь. Клянчить поди́ деньги собралась у меня на Первое мая? — она смотрела на дочь, как на хитрого изворотливого врага. — Я тебя спрашиваю, что стоишь, как истукан?
Отвечать что-либо было бесполезно, и Лена молча продолжила мыть посуду. Но гнев, поселившийся в сердце Татьяны на свою мать, затмил ей разум. В такие моменты каждое сказанное дочкой слово она воспринимала в штыки и находила противоположный смысл в каждом сказанном слове.
— Лучше молчать, а то будет только хуже, — подумала Лена, опустив глаза, чтобы не встречаться с матерью взглядом. — Она сердится на бабушку, а ведёт себя точно так же, как она. Какой-то заколдованный круг, из которого нужно обязательно выйти и сделать шаг навстречу своему счастью.
Но, как оказалось, молчать было не самым верным решением. Татьяна схватила дочь за плечи и стала её трясти. Из рук девочки выпала фарфоровая тарелка и разбилась.
— Ты мне всю посуду решила из вредности перегро́хать*, да? Что тебе от меня надо? — кричала мать. — Признавайся сейчас же, хитрая бестия.
И Лена мысленно ей ответила:
— Любви, мам. Любви и больше ничего. Точно так же, как ты хочешь от бабушки любви и злишься, не получая её.
Татьяна услышала мысли дочери и очнулась. Она обхватила свою голову руками и попросила:
— Только не это. Только не это… Не требуй от меня того, чего я не могу тебе дать. Хочешь, рублёвку дам?
Но дочь, отрицая, покачала головой.
— Тебе что, рублёвки мало? — переспросила мать, а потом окликнула мужа: — Вань, представляешь, я ей рублёвку предлагаю, а ей мало!
— Не хочет, ну и не надо, — отозвался Иван из комнаты. — Мне плохо, Тань.
— Жрать меньше надо было… — резко ответила она ему.
— Как меньше-то?! — возразил он ей. — Именины ведь у тёщи были, а не поминки.
— А ты и рад. Нахрю́кался** в зюзю, срам смотреть.
— Зато тёща довольная осталась, — сказал он в своё оправдание. — За её же здравие пил.
- Нашёл чем хвалиться,— только было проговорила мужу Татьяна, как услышала характерные звуки того, как нутро мужа вывернуло наизнанку. — Вань! Ну, зачем столько пить? Меру же знать нужно. Меру! Почему у меня-то ни в одном глазу? Трезвая, как стёклышко.
Иван не мог говорить. Ему было не до жены.
— Будешь спать один. Я с Ленкой лягу.
— Ну, Зай…— донеслось из комнаты.
— Не за́йкай… — рявкнула Татьяна на мужа. — Ещё только я с алкашом вместе на одном диване не спала и перегаром не дышала.
— Ах, вот ты значит, как. Да?
— К утру протрезвеешь, тогда и поговорим. А пока прошла любовь, завяли помидоры.
Дочь сходила в ванную за веником и совком и стала спешно сметать осколки тарелки с пола, боясь, как бы диалог матери с отцом не перерос в драку.
Но мать уже не могла молчать. Ей нужно было на ком-то разрядиться и выпустить из себя гнев. Она заявила Ивану:
— Если и дальше так пить будешь, то другого найду. Ты меня знаешь…
Иван вскочил с дивана и уронил таз. Его содержимое разлилось на половики. Шатаясь, он доковылял до кухни и решил немедля выяснить отношения.
— Кого это ты найти собралась? Говори-и сейчас же, — потребовал он.
— А вот это видел? — Татьяна показала ему фигу.
— Да я тебя… — замахнулся Иван на неё, но Татьяна не растерялась и запустила в него кактус. Кактус угодил ему в лицо и, отскочив, упал на пол.
— Ду-у-ра-а… Больно же! — заорал он, как подстреленный. — Ты же меня глаза чуть не лишила.
Несколько иголок торчало у него на щеке и подбородке. Татьяна, увидев это зрелище, захохотала так, что у неё заболел живот. Перестав смеяться, она ему пригрозила:
— Будешь теперь знать, как на меня замахиваться. Все подоконники кактусами заставлю нарочно. — Она зыркнула на дочь и приказала: — Хватит пол мести. Что, не видишь, что ли, отцу помощь надо оказать. Иголки вон всю его ро́жу облепили. Твой папа — дикобраз!
— А мама — ехидна, — уточнил отец.
— А я тогда кто? — спросила Лена родителей.
Пояснение:
перегро́хать* — перебить, разбить
нахрю́кался** в зюзю — напился в стельку
© 12.09.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 180 часть 16 Игры у них такие опубликовано 14 сентября 2022 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓