В итоге, в корпорацию отправились мы втроем – Трой, Рик и я. Всю дорогу я размышляла о том, что сказал Трой. Неужели он способен оставить меня в беде? Я смотрела на его затылок, вспоминая наш разговор на набережной. Да, он может. Холодок пробежал по моей спине, а в голове вновь всплыл вопрос – зачем я решила ввязаться в эту авантюру?
Мы мчались по дорогам Сан-Франциско, поворачивая в маленькие, незнакомые мне переулки, туда, где не было машин. Трой выжимал из Доджа максимум, умело лавируя на большой скорости. Страх все так же сковывал мое горло, при каждом опасном маневре во рту становилось горько и я была готова потерять сознание. Преодолев очередной страшный поворот, мы припарковались за несколько кварталов до возвышающейся громадины ИнДжениус.
– Я все-таки думаю, что для каких-то серьезных действий нам стоит дождаться темноты, – осторожно заметил Рик.
– Но сейчас только четыре! Что мы будем делать тут еще часов пять?! – я удивленно вскинула брови.
– Сначала обойдем все на безопасном расстоянии, – Трой щелкнул зажигалкой.
Мистер Всезнайка. Хотя, стоило признать, что он был прав.
Трой шел впереди, мы с Риком – на внушительном расстоянии от него.
– Поверь, он не злой. И он не хочет тебя обидеть. Я могу об этом смело говорить, хотя и не долго знаю его. Мы познакомились несколько недель назад, – Рик шагал рядом, смотря себе под ноги. – Всех нас он собрал по одному, выслеживая, рассказывая одну и ту же историю и предлагая союз. У него сейчас никого нет, он одинок. Его тешат только мысли об отце. С нами он столь же закрыт, отстранен и холоден, как и с тобой. Да, конечно он кажется странным, но он вселил в нас надежду. Я уверен, что он сможет распутать хотя бы часть этой сомнительной истории, найти улики, и тогда мы сможем настаивать на повторном рассмотрении дела.
– Зачем ты выгораживаешь его, Рик? Ты ведь сам сказал, что недавно с ним знаком. Может, он просто пользуется нами.
– Мы все равно узнаем правду, пусть мы только инструменты. Трой доберется до истины. Посмотри на него – он всегда спокоен, рассудителен. Он нашел нас, собирая по крупицам информацию. И он делится ею. Я бы никогда не затеял ничего подобного. Временами я завидую его четкости и такому равнодушию ко всему, что не касается дела.
– Это меня и пугает в нем больше всего, – прошептала я так тихо, что Рик вряд ли услышал меня.
Здание корпорации уже было перед нами. Его окна светились каким-то огненным, зловещим блеском в лучах солнца. Мы подошли ближе – здание ИнДжениус было обнесено высоким забором, в котором изредка зияли щели. Они были нашим единственным шансом узнать, что происходит на территории. Мы осторожно заглянули в одно из таких «окон» - за забором, по периметру находилось не менее тридцати вооруженных охранников. Такое я видела только в кино – бронежилеты, автоматы наперевес, микрофоны, наушники. Как мы, трое подростков, могли попасть в здание, пройдя мимо этих буйволов?
Внезапно Рик присел на корточки и стал усиленно вырывать траву и разгребать землю рядом с забором.
– С ума сошел? Что ты там роешь? Подземный ход? – Трой просто невыносим. Если бы я была парнем, не задумываясь съездила бы по его невозмутимой физиономии.
Но Рик был не таким взрывоопасным, как я.
– Смотрите, здесь люк. Он наверняка ведет в центральную канализационную систему. Есть шанс, что с ее помощью мы можем попасть внутрь.
– Молодец! – Трой похлопал Рика по плечу. – Дождемся вечера!
– Ух ты, сам Трой решил поосторожничать! – не выдержала я.
Он быстро подошел ко мне – ну что за привычка прижиматься.
– Осторожнее, Киара… На твоем месте я бы держал рот на замке, – он сжал губы в тонкую линию.
– С чего ты решил, что я буду слушать тебя? – вспыхнувший во мне гнев подавил инстинкт самосохранения.
Очень медленно Трой взял меня за плечо и больно сдавил его. Но пугала не его сила, а взгляд – он оставался бесчеловечно пустым.
– Потому, что это – не игра, а мы не друзья. Если тебе еще не все понятно – я опасен. Просто сейчас мы все выгодны друг другу, преследуя общую цель. Но терпеть тебя даже ради этого я не стану.
Он резко выдохнул и отпустил меня, плечо горело огнем и покалывало в том месте, где только что были его цепкие пальцы. Я с ужасом смотрела на Троя, хватая воздух, точно рыба. Затем я перевела испуганный взгляд на Рика, ведь именно это он и пытался донести до меня – мы всего лишь инструменты в пока запутанной истории. Но он не понимал или забыл упомянуть, что Трой – неуравновешенный психопат.
– Пора в машину, ждем, пока начнет смеркаться.
Я поплелась следом за парнями, растирая плечо. Обида жгла мою грудь изнутри, слезы стояли в глазах, и желание сбежать становилось все сильнее – нужно было послушать тогда Троя и просто ждать от него информации.
Машина нагрелась под лучами солнца, внутри было душно, и меня сморил сон. И вот я уже бегу по знакомому длинному коридору отвратительно голубого больничного цвета с пятнами свежей краски, а за мной, слегка прихрамывая, идет мужчина в белом халате. В его руке тонкой иглой поблескивает шприц. Я бегу так быстро, как могу, но он преследует, не отставая. Спотыкаясь о ступеньки, я всем телом ударяюсь о лестницу, боль разливается внутри меня и парализует. Руки, сухие и обветренные, резко переворачивают меня на спину. Отец!
– Киа, я хочу для тебя только добра. Теперь тебе будет лучше, поверь мне – он заносит надо мной шприц.
– Папа, не надо! Прошу тебя, не надо! – я кричу, извиваясь в его хватке, переходя на хрип.
Где-то вдали я слышу голос, он раздается будто под толщей воды.
– Киа! Открой глаза! Киара! Черт возьми.
Дрожь волнами прошла под тонкой кожей, и я открыла глаза. Свесившись через спинку переднего сидения, надо мной склонился Рик, он с испугом тряс меня за плечи. В спустившихся сумерках его лицо казалось осунувшимся и уставшим.
– Кошмар? – он перевел дух и слегка запрокинул голову, делая глубокий вдох.
– Да… – сипло ответила я. – Бывает порой. Где Трой?
– Он вышел покурить, не выдержал твоих криков.
– Слабонервный, – я слегка улыбнулась. – Уже темно. Нам пора?
– Да, но ты можешь остаться здесь.
Внезапно к открытому окну подошел Трой.
– Не хотел бы прерывать вашу милую беседу, но нам нужно заняться делом. И нет, она не может остаться. Она пригодится нам, будет дежурить наверху, пока мы спустимся в канализацию, – он ткнул мне в грудь телефоном. – Если что, будешь звонить.
Рик лишь покачал головой и вышел из машины, я последовала за ним. Прохладный ветерок обдувал мое разгоряченное лицо, и мне становилось чуточку легче.
Чем ближе мы подходили к забору, тем сильнее сжимался мой желудок и тем сильнее становилось желание бежать без оглядки. Но я бы выглядела полной дурой, потому спотыкалась и шагала в сторону темного здания ИнДжениус.
Рик посветил телефоном туда, где днем он обнаружил люк.
– Начинаем? – он обернулся и посмотрел на Троя.
Тот молча кивнул, они вдвоем присели перед крышкой и стали вырывать мешавшие сорняки, пока я светила прихваченным из машины фонариком.
– Нужно теперь приподнять его!
Но тут я отчетливо услышала за забором звук приближающихся тяжелых шагов. Трой встал и напрягся, было видно, как его пальцы сжались в кулаки.
– Тихо, – чуть слышно прошептал он.
Мы замерли, внутри меня копошилась нарастающая тревога. Трой подал мне сигнал погасить фонарь.
Я чувствовала, как паника подбирается к моему горлу и сдавливает его все сильнее. Во рту стало отвратительно горько, а в висках застучала кровь. Шаги за забором стали еще громче, хрустнула ветка и в просвете между досками появилось суровое мужское лицо.
– Какого черта вы тут делаете?
Потом его взгляд упал на землю, туда, где ребята только что разгребали землю.
– Что за… – и тут он стал перелазить через забор, вызывая по рации подмогу.
– Бежим! – резко приказал Трой.
Они с Риком были гораздо быстрее меня, мои ноги стали ватными от ужаса, и я слышала, как за спиной раздается топот сапог.
Кошмар вновь всплыл в моей памяти, ледяная паника колола все мое тело, сдавливая грудь. Я задыхалась, мышцы горели огнем, тошнота подступала к горлу. Может стоит остановиться, мы ведь не сделали ничего плохого. Но эта идея сразу же умерла, когда позади раздался оглушающий выстрел.
Я непроизвольно взвизгнула и почувствовала, как носок моего кроссовка зацепился за булыжник, и вот я уже кубарем летела в какие-то кусты и груды строительного мусора. Я одна. Здесь было совершенно темно, и я осторожно ползла среди обломков бетонных плит, кирпичей и сухих веток, меж которых успели прорасти молодые деревца. Боль разливалась по всему моему телу при каждом движении, руки жгло огнем, но остановиться я не могла.
Топот замер где-то позади, луч фонаря обшаривал дорогу, но меня им было не заметить.
– Черт, что им было нужно? – глухо и как-то холодно звучал один из голосов.
– Ты не смог догнать какую-то сопливую девчонку! Кретин! – присоединился второй.
– Давай, расскажи об этом всем. Сам-то ты, похоже, спал на посту и не пришел вовремя на помощь. Идем, нам уже не найти ее.
Я лежала в пыли и тяжело переводила дух. Истерический смех рвался наружу, ноги ныли, ободранное лицо горело. Но они меня не догнали. Не догнали. Я лежала на спине, смотря в ночное небо и расплываясь в улыбке.
Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я позволила себе встать. Я со страхом вернулась к дороге, но там никого не было. Интересно, где сейчас Рик и Трой? Никаких идей, кроме как вернуться к машине, у меня не было. Я шла, прихрамывая, в почти кромешной темноте, оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха. Заглянув за угол, я вздохнула, естественно, что переулок был пуст. Я присела на асфальт, спиной прижавшись к фонарному столбу. Дисплей телефона украшала трещина, но он работал – сообщение от Троя пришло недавно: «Цыпленок, когда будет возможность – сообщи, что с тобой».
Вопрос, кто хуже – пара охранников с автоматами или один псих? Я набрала номер. Трубку сняли, но никто не проронил ни слова.
– Где вы? – я испугалась собственного голоса, глухого и хриплого.
– Я уже не ожидал услышать тебя.
– Рано обрадовался, – прошипела я. – Заберите меня, я там, где мы парковались.
В конце квартала тут же загорелись огни. Они приближались, и вместе с их яркостью нарастал рев.
Додж резко затормозил передо мной, заставив закашляться от клубов пыли.
– Прыгай, цыпленок!
В машине был только Трой. Внутри меня все похолодело.
– Где Рик?! – вскричала я.
– Он уже давно ждет нас в порту. Его забрала Мег, пока ты целый час где-то бегала.
Час. Шестьдесят минут. Целых шестьдесят минут я лежала в какой-то канаве, пока этот…Этот… Эта сволочь уехала и бросила меня. Слезы обиды душили меня, и крик вырвался из моей груди. Я колотила Троя по спине. Я ненавидела его всем сердцем.
– Меня могли убить! Они стреляли, сукин ты сын! Ты – бесчувственная свинья, а не человек!
Трой вдавил педаль газа в пол, молча слушая мою истерику.
Когда мы были уже далеко от здания корпорации, он затормозил среди темных домов. Меня колотила дрожь, и я продолжала изливать на него поток ругательств:
– Я рисковала жизнью! А ты даже не обернулся! Какая же ты скотина!
– Хватит на меня орать, и бить меня прекрати. Как ты не понимаешь – это ни к чему не приведет. Кроме пары синяков на твоих руках.
Он вышел из машины и слишком резко открыл мою дверь. Я замолчала, приготовившись к очередному всплеску его ярости. Но Трой только протянул мне руку и произнес:
– Выходи. Нам стоит поговорить.
Я не двигалась.
– Киара… я не буду повторять дважды, ты же знаешь это.
Голос тихий, но без привычных железных ноток, которые сквозили в нем раньше. Скорее, уставший, изможденный и даже живой.
Я коснулась его руки – теплая, как и в ту первую встречу в порту. Он потянул меня к себе, и я не устояла на ноющих от усталости ногах, прижавшись к его груди, чтобы не упасть. Он схватил меня за талию, и я вздрогнула от этого прикосновения.
– Идем, – он осторожно подтолкнул меня вперед, достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
Я шла за ним, держась на небольшом расстоянии. Впереди мелькала изгородь сквера. Оказавшись среди этой зелени, Трой нашел лавку и сел на ее край.
– Присядешь? – он показал на место рядом с ним.
Я отрицательно покачала головой, скрестив руки на груди. Он задумчиво посмотрел в небо, его глаза были настолько глубокими, что в них можно было утонуть. Он запрокинул голову и выпустил последнее облачко дыма.
– Хорошо. Помнишь, твоя мать сказала, что все эксперименты в ИнДжи ставились на добровольцах? Все было так, добровольцами были сами сотрудники. Но моему отцу не хватало тех результатов, которые он получал в лаборатории. Поэтому он приносил с собой сыворотку и… – Трой всего на мгновение замолчал, но я уже знала, что он скажет дальше. – Тестировал ее на мне. Несколько лет. Изо дня в день. Пилюли, инъекции, сиропы. Он постоянно редактировал формулу, доводя ее до совершенства. Я – живое доказательство того, что сыворотка действует. Назовем это накопительным эффектом, – он горько усмехнулся и продолжил: – Но все-таки формула не была безупречной. Некоторые эмоции рвались на поверхность, а другие, напротив, полностью атрофировались. И было не важно, какие цели я ставил перед собой. Гнев, расчетливость, хладнокровие полностью вытесняли любовь, сочувствие и сострадание.
– Трой… я не… мне очень жаль…
– С чего ты решила, что я нуждаюсь в жалости? – он перевел на меня взгляд и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Посмотри вокруг. В каком мире мы живем? Разве тебя не окружают люди, которым наплевать на все, что происходит вокруг? Разве они не хотят просто получить выгоду? Они убивают друг друга ради денег, власти, признания. Дружба? Далеко не бескорыстна. Любовь? Да кто вообще может говорить об искренности. Тебя ведь это обижает, а что-то ранит. Ты становишься рабом своих эмоций. Я – нет. Я никогда не чувствовал, что такое разбитое сердце, что такое предательство друзей. Мне никогда не было стыдно, я не боялся разлук и не скучал.
Я слушала его молча, понимая, что порой мне было необходимо переключить этот тумблер, чтобы не чувствовать боль. Но он лгал. Он был пленником ярости, которая душила его сильнее, чем он мог предположить.
– Я гораздо сильнее тебя. Понимаешь? Я не чувствовал вину за то, что оставил тебя сегодня там. Потому и не остановился, не подверг свою жизнь опасности. Хотя порой мне и все равно – убьют меня или нет.
– Вот это-то и пугает. Ты втянул в эту историю других людей, которые могут пострадать. А тебе все равно.
– В этом ты права. Иногда я не могу бороться с собой. И порой из меня рвется неконтролируемый гнев. И тогда я становлюсь опасным человеком. Но одному мне потребуется гораздо больше времени, чтобы найти отца. Наверное, пора извиниться…
– Не стоит, – я пнула носком ботинка камень и исподлобья взглянула на Троя. – Зачем ты ищешь его?
– Сказать ему спасибо за все преимущества моей жизни, и отомстить за то, что он бросил меня одного в этом состоянии, ничего не объяснив. Я наломал слишком много дров.
Я выдохнула, возможно, слишком громко. И это был единственный звук, который я смогла выдавить из себя. Трой вновь закурил. Глядя на него теперь, у меня не возникало более мысли, что он псих. Он – жертва эксперимента. И как бы ни было велико мое желание не испытывать ничего, я сейчас была счастлива, понимая – я жива. Чувства – это то единственное, что делает нас людьми.
– Трой, мне жаль, – повторилась я.
– Не нужно меня жалеть. Я этого не заслуживаю хотя бы потому, что мне не было жаль тебя все это время. Я не вступился и не помог. Об одном тебя прошу – не распространяйся. Это не тайна, но я никому об этом не рассказывал. Ребята могут догадываться, но не знать наверняка.
– Почему ты рассказал мне?
Трой молча смотрел на меня.
– Не знаю. Наверное потому, что я не хочу больше втягивать тебя в это, и ты больше не появишься в порту.
– Трой, нет! Мне нужна ваша помощь! – от навернувшихся слез закололо в глазах.
Он встал и подошел ко мне, потом осторожно коснулся моей щеки. Дрожь вновь пробежала по моему телу.
– Ты же знаешь, что твои слезы никак не повлияют на мое решение, – тихо произнес он. – Твой номер я сохраню. А теперь идем, я отвезу тебя домой.
Упираться не имело смысла, и я, вытерев слезы, покорно пошла к машине, искоса поглядывая на Троя – он был расслаблен, а лицо было светлым. И мне почему-то уже не было страшно лететь с ним по ночным улицам города на полной скорости. Нет, он не стал мне ближе, и я не увидела в нем друга. Просто наконец разобралась в нем, найдя ответы на свои вопросы.
Мы подъехали к моему дому, и я открыла дверцу, еще раз взглянув на парня.
– Мой здравый смысл передает тебе привет и советует быть осторожной, – он улыбнулся мне.
– Спасибо, ты тоже береги себя! – я улыбнулась в ответ.
Трой помахал рукой, и его Додж растворился в темноте, оставляя за собой призрачный блеск стоп-огней. Тяжесть в груди нарастала при мысли, что я могу больше никогда его не увидеть, а все пережитое за последние дни было напрасным.
Моя мать стояла на террасе, кутаясь в халат. Она либо не спала, либо ее разбудил рев двигателя.
– Кто это был? – настороженно спросила она. – Боже, дочка, что с твоим лицом?!
Я не была уверена в том, что готова рассказать ей о Трое.
– Знакомый. А, это? Упала, ты же знаешь, какая я неловкая.
Теперь я смотрела на нее по-другому. Интересно, а они с отцом давали мне свои пилюльки? Мама всегда говорила мне, что я излишне эмоциональна.
– Киара, ты мне чего-то не договариваешь.
– Нет, мама, все нормально, – твердо заявила я. – Просто я очень устала, был насыщенный день. Лиз таскала меня по торговому центру, потом мы гуляли по набережной, где я и споткнулась. А сейчас я хочу поспать.
Не дожидаясь ответа, я проскользнула мимо нее и поднялась в ванную. Вид был действительно ужасным – расцарапанное лицо, грязная одежда, синяки. Встав под душ, я поморщилась, под струями воды все ссадины горели огнем. Прикрыв глаза, я вспомнила образ Троя. Сегодня вечером он был другим. Где-то внутри него прятался человек, которого еще можно было спасти. Только вот теперь это не имело ко мне никакого отношения.
Я вышла из ванной, завернувшись в полотенце, открыла окно и выглянула на улицу, вдохнув полной грудью свежий воздух. Мой взгляд задержался на автомобиле, стоявшем на противоположной стороне дороги. Это точно был не знакомый мне Додж. Внутри четко выделялись две фигуры, освещенные фонарем на соседской лужайке. Я и раньше страдала паранойей, а в свете последних событий она только усугубилась. Хотя сейчас, как ни странно, меня это не особо взволновало. Я так устала, что хлопнула оконной створкой, проверила замки и легла в постель, отключившись в ту же секунду.