Бывает, ты работаешь и работаешь в индивидуальной терапии с клиентом, у которого комплексная травма, все разговоры только про нее, ты используешь все возможные техники проработки травмы, а симптомы все не проходят и не проходят. Причем обоим уже скучно обсуждать одно и то же, но все равно других тем нет. Более того, в соответствии с механизмами проработки травмы в технике пролонгированной экспозиции (когда из-за постоянного повторения воспоминаний о травматической ситуации симптомы травмы исчезают) все уже давно должно было пройти, но не проходит.
И тогда ты понимаешь, что все дело в том, что травма наверное стала частью личности клиента, частью его идентичности. Многие его знакомства строятся вокруг травмы - это психологи, психотерапевты, участники психотерапевтических групп, где он в первую очередь предъявляется через свою травму. Соответственно и содержание всех бесед с этим окружением - про травму. И так получается, что в общем-то рассказать что-то другое о себе ему им нечего. Тем более, что травма всегда вызывает внимание, сочувствие, ужас и прочие эмоции, демонстрирующие повышенное внимание собеседника к травматику.
И в своей индивидуальной жизни у него также. Он постоянно прислушивается к себе, к своим симптомам. Не отвлекая внимание ни на что другое. Сегодня тревога у меня на 8 или 6? На 7? Как можно с такой тревогой идти на свидание? Или искать новую работу?...
Такое поведение часто связывается у психологов с концепцией вторичных выгод (которая сегодня жёстко критикуется). В том смысле, что, идентифицируя всего себя с травмой, вы можете не трепыхаться, не отрывать свой зад и не делать что-то новое для себя, расширять свой опыт. Выгода от этого в том, что вы не подставляетесь под очередную критику и не подтверждаете в очередной раз, что и мир сам по себе плох, и ты никуда не годен. Впрочем, таких вот вторичных выгодополучателей я почти не встречал. Наоборот, поэтапно лишаясь тех или иных симптомов комплексной травмы, которая своим значением наполняла всю нашу личность, мы взамен получаем чувство пустоты, ненаполненности освободившегося от боли пространства души. И для многих травматиков выходом становится деятельность, направленная на нечто большее чем травматический эпизод их жизни. Причем, поскольку значимость и существенность того, что стало причиной травмы, для сформированной личности оказывается основополагающим, то и деятельность свою травматики обычно направляют на то, что связано с этими причинами. Жертвы инцестуозной травмы уходят в отстаивание прав женщин и детей, жертвы физического насилия развивают системы борьбы с домашним насилием, волонтерством, многие уходят в религию и искусство, где пытаются найти смысл своим страданиям. Все эти виды деятельности с надындивидуальными целями я буду вслед за Гегелем называть духовностью, т.е. духовность в нашем случае - это содержание глобального культурного (наполненного развитой системой смыслов, значений и т.д.) целеустремленного процесса, направленного на преобразование, развитие, преображение себя и общества.
Часто на путь духовности травматик встает с самого раннего возраста, потому что получить поддержку ему больше оказывается не от кого, кроме как от фигуры, символизирующей собой абсолютную гуманность общечеловеческого духа.
Плохой родитель / хороший Бог, невыносимая психическая боль / пиковые духовные переживания
В своем детстве травматики часто обращаются к способам снижения психической боли, которые вполне могут развиться в содержание духовной жизни.
Вот вам эксперимент на этот счёт. Выпишите качества ваших родителей, которые приносили вам наивысшие страдания в детстве. Например, непостоянство, безжалостность, эгоизм, нестабильность, садизм и т.д. А затем по каждому пункту напишите противоположные качества. Например, милосердие, стабильность, доброта, способность сопереживать, поддержка и т.д. И скажите, кто обладает такими качествами? Может быть только один Бог?..
Часто травматики фантазируют в детстве о том, что эти плохие родители не их настоящие родители, в роддоме случилась ошибка, которую скоро обнаружат и у них найдутся настоящие, хорошие родители. Но бывает, что такие фантазии приводят к вере в какой-то божественный замысел всех их страданий. Бог испытывает их для чего-то, а сам Бог такой вот хороший. И здесь как раз появляется пространство для духовной, а не душевной жизни.
Впрочем, не все и не сразу ищут безусловно хорошую родительскую фигуру в Боге. Часто многие из них ищут хорошего родителя среди реальных людей из своего окружения. Например, такой фигурой может стать партнёр - муж или жена. Но беда в том, что степень идеализации хороших качеств идеального родителя обычно настолько высока, что им не может соответствовать ни один живой человек, и отношения с таким человеком, даже если он есть, вряд ли могут напоминать человеческие. Зато, наделив этими качествами Бога, аватара, бодхисаттву и т.д., и обратившись к религиозному культу как форме общения с Богом, вы вполне можете обрести такую духовную жизнь, которая будет давать вам соответствующие духовные плоды.
А, кстати, что же это за плоды? А плоды эти - широкий спектр духовных переживаний, возвышающих нас до горних высот жизни духа. О них подробнейшим образом написано в огромном количестве духовной литературы (в мистической литературе - от писаний отцов церкви до буддийских сутр), обзор этих переживаний в свое время дал Уильям Джеймс в книге “Многообразие религиозного опыта”.
Но у травматиков свой путь к обретению духовных плодов. Я предложу свою версию. Она такова. Вряд ли есть какое-то более интенсивное чувство, чем психологическое страдание и психическая боль, которую испытывает ребенок из-за регулярного предательства родителей. Я говорю про весь этот страх, ужас, отчуждённость, заброшенность, обиду, вину, стыд, самоотвержение и т.д. Не зря многие травматики от этих чувств хотят наложить на себя руки. Так вот на мой взгляд всему этому вселенскому отвержению, скорби и заброшенности можно противопоставить только такое же по интенсивности, значению и смыслу чувство, только с обратным знаком - чувство открытости мира тебе, милости Божьей, осмысленности вселенского движения и твоего места в нем, в общем того, что в разных религиях называется, озарением, сатори, самадхи, благодатью и т.д. и т.п.
Только надо отличать эти состояния как цель и как характеристику духовной жизни. В первом случае это может стать причиной патологизации травматика, во втором его исцеления и развития.
О чем речь?
Подлинный смысл духовных переживаний
В последнее время на терапию часто приходят люди с запросом о том, чтобы получить какие-то "духовные" состояния и переживания. Правда чаще всего это не травматики, но сейчас вы поймете, к чему я веду. Так вот подлинным мотивом таких запросов является скука или пресыщение привычными способами получения удовольствия (то есть духовные переживания для них, как вы понимаете, - это просто удовольствия другого рода - вкусно покушать, классно позаниматься сексом, а потом "духовка" - немного надземных переживаний). И люди эти хотят получить эти удовольствия быстро, гарантированно и без лишних затрат. И какой путь они обычно выбирают? Холотропное дыхание, разные йогические и трансформационные ретриты, ну и психотропные вещества конечно.
О том, в чем здесь проблема, я уже писал здесь.
Духовный же путь предполагает совершенно другую парадигму, действительно целебную для травматика. Она говорит о том, что наши переживания - это прежде всего проживания того значения, которое те или иные события, состояния и обстоятельства играют в нашей жизни. То есть они являются следствием, вторичны относительно деятельности, в которой возникают. Во многих религиях порицается стремление к духовным переживаниям, как к чистым удовольствиям и наслаждениям. В православии, например, такая мотивация связывается с понятием "прелести". Такому пути противопоставляется путь "служения" - конкретной деятельности, направленной на бескорыстное, самоотверженное (в смысле отвержения эгоистических устремлений) благое деяние для других людей. Например, этому посвящена карма-йога в индуизме, концепция бодхисаттв - архатов, отказавшихся от нирваны в пользу спасения всех страдающих существ в буддизме и т.д. Собственно на этом пути могут возникать какие-то отдельные духовные озарения, но гораздо важнее, наверное, с точки зрения психологии духовной жизни, само состояние как бы молитвенного стояния, служения Богу, вызываемое принесением в жертву своих низменных желаний в ходе такого вот аскетического, самоотверженного служения. В общем, как я понимаю, духовная жизнь как некий внутриличностный процесс является скорее переживаемым содержанием некоего внешнего процесса служения, чем чем-то самостоятельным, а значит именно на него (на процесс служения) стоит обратить внимание при обращении к духовной жизни. Кстати, те, кто хорошо знаком с примерами жизни святых, может мне возразить, что многие и многие святые стали такими благодаря уходу от "мира" в "пустынь" для свершения аскетического подвига. Но я возражу на это, что обычно эти уходы заканчивались тем, что молва о подвигах этих святых шла по свету и различные паломники шли к ним за советом, наставлением и утешением, что и становилось для них внешней духовной деятельностью.
Психологический механизм духовного исцеления травмы. Или о двух видах самоотвержения
Слово "самоотвержение" встречается одинаково часто, как в литературе по КПТСР, так и в духовной литературе. При разговоре о травме о самоотвержение говорят как о ядре травмы, когда травматик изначально (не всегда осознанно) убежден в своей ничтожности, никчемности и ненужности. И это убеждение не позволяет ему получать близость, эмоциональное тепло, гордость, уверенность и т.д. В рамках духовной жизни самоотвержение - это аспект аскетической практики, связанный с отказом от эгоистических устремлений и земных благ ради вечной жизни. Единым в этих двух подходах к самоотвержению является операция отрицания и отказа от своих желаний и потребностей, только в первом случае, потому что ты этого не достоин, а во втором случае, потому что ты этим жертвуешь в пользу абсолюта, единства с ним. Переводя на простой функциональный язык, в первом случае твое самоотвержение приведет к ущербу для личности по всем фронтам, во втором вы чем-то менее значимым жертвуете ради чего-то более значимого, абсолюта, что вы и будете переживать как реализацию наивысшей ценности во вселенной. В этом собственно и заключаем терапевтический эффект. Вы “выращиваете” у себя часть личности, связанной (через воображение, соотнесение с жизненной практикой) с абсолютным благом и подчиняете ей травмированную часть. Рано или поздно произойдет согласование между ними и ваши душевные травмы сгорят в огне духовной благодати. Поэтому, если уж вы и взялись за духовную жизнь, попытайтесь сделать её деятельностью, духовной практикой, преобразующей вашу личность. Как это сделать обычно знают учителя той веры и конфессии, которую вы выбрали. К ним и обращайтесь.
Духовность как копинг и духовность как трансценденция
К сожалению часто травматики уходят в ту или иную духовную практику скорее не для обретения духовных плодов, но для того, чтобы не испытывать тяжёлые переживания. И тогда мы видим оголтелых фанатиков, которые добиваются скорее чего-то вроде признания того, что они святее всех святых. И происходит это скорее, чтобы возвыситься над теми, кто по их мнению их отвергает. Помню, когда я активно занимался консультированием НГО, я встретил целый класс таких активистов и для них демонстрируемый и признаваемый статус жертвы или спасителя со стороны окружающих был важнее эффективности организаций, которые они создавали (оказание сервисов и услуг для целевых групп). В этом смысле причастность их к той или иной ценностно-ориентированной деятельности подчинялась мотиву получения превращенной формы признания (внимания, признания, уважения, восхищения), а не изменения мира в соответствии с ценностями. Как правило, мотив этот и декларируемые цели рано или поздно начинали противоречить друг другу и деятельность начинала стагнировать.
И дело здесь все же в том, что духовная практика наверное должна быть связана с привнесением чего-то нового в мир, изменением его, в реальном воплощении и реализации ценностей в конкретные продукты, процессы и системы, которые будут объективно регистрироваться другими заинтересованными людьми. А уже эмоциональные состояния будут являться следствием, "эффектами" переживания ситуации причастности к реализации чего-то великого в этом мире. Поскольку эта проблема весьма распространена в сообществах, занимающихся деятельностью, связанной с духовной практикой (я сам лично слышал это и от священников, и от НГО-активистов), то в них обычно есть свои решения этих проблем. Поэтому, единственное, что я могу посоветовать тем, кто угодил в ловушку невроза - довериться старшим и более опытным товарищам в ваших сообществах и делать то, что они рекомендуют. Этот момент с доверием, как обычно, будет самым сложным и самым важным шагом на пути исцеления комплексной травмы.
Ну а история знает достаточно примеров того, как изначально невротическая мотивация при обращении к духовной практике преобразовывала личность человека до высот святости, подлинного подвижничества и духовного творчества.
И, если вы опасаетесь того, что в основе вашего стремления к духовному опыту лежит невроз, то есть считаете себя “нищими духом”, вспомните слова Христа: “Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное” Мф. 5:3.
Завершение. Предыдущие части: