Надя радостно хлопала в ладоши.
- Молодец, Русик! Плачу по двойному тарифу, надеюсь, твои отморозки хорошо проучили эту мерзавку.
Руслан степенно отхлёбывал горячий кофе и жеманно причмокивал тонкими губами.
Внешность его была отталкивающей, а лицо, словно вылеплено из воска. Высокий и худой, с идеально лысым черепом, он был похож на кощея из сказки и наводил ужас на собеседника, одним своим голосом.
Нет, он никогда не орал, не кричал, не грубил. Руслан просто имел такую манеру общения и ведения разговора, при которой собеседник терялся и чувствовал себя самым ничтожным человечишкой на земле.
Руслан, конечно же сидел и был авторитетом в бандитских кругах. Надя знала его ещё, когда был жив, её муж.
- Не надо. Оставь своим детям на мороженое - Руслан взмахнул рукой - считай, что это работа над ошибками. В тюрьме то её не смогли устранить, вместо неё убрали левую бабу. А за свои косяки, я отвечаю. Только странно, что ты всего лишь припугнула её. Не боишься, что она всё равно продолжит вставлять тебе палки в колёса?
- Не боюсь. Что она может? Пусть живёт пока и радуется жизни. Мне её недолго убрать, если замечу хоть одно шевеление в мою сторону. Вчера эту дуру проучили, а сегодня я сама с ней встречусь и объясню на пальцах, то что она не допоняла.
Руслан медленно встал и пошёл к двери.
- Как хочешь. Если что, на связи - бросил он.
Надя дождалась, когда его машина отъедет от её загородного дома и схватилась за телефон.
Через час, адрес Юли был у неё и дождавшись, когда сильно стемнеет и дети лягут спать, Надя сама села за руль и одна поехала в деревню.
***
Елена Ивановна растопила печку и не спеша помешивала на газовой плите, куриный бульон. Внутри у женщины, бушевала целая буря эмоций, против несправедливостей, происходящих с её дочерью.
Юля добралась до дома, ближе к ночи. Губа разбита, бровь рассечена. Она еле зашла в дом и сползла на пол.
- Юлечка, что с тобой? Где ты была? - запричитала мать.
- В город ездила. Детей хотела хоть одним глазом увидеть. А потом этой шмаре блатной позвонила - Юля схватилась за левый бок - мА ... мне бы обезболивающего какого и отлежаться пару дней.
- Какое обезболивающее? Врача надо вызвать, пусть осмотрит. Рентген сделать, может сломали чего тебе. В полицию! Побои надо снять и заявление написать! - женщина хлопотала вокруг дочери, аккуратно стягивая замызганный грязью, плащ.
Юля горько рассмеялась и застонала от боли во всём теле.
- Какой врач? Какая полиция? Побои снять ... Против кого я буду заявление писать? Против той, что с бандюками дружит и они крышуют её за это, и активно продвигают на тёпленькое местечко? Я сама виновата! Нашла с кем встретится. А по поводу врача - битая я уже. Давно ... Мне не привыкать. Думаешь, мне сладко сиделось? Тебя расстраивать не хотела, поэтому многого тебе не говорила на свиданках.
Мать вытирала слёзы.
- Что же это такое творится, Юлечка? И управы на эту ведьму нет! Стасик хоть и пьющий был, да за ним, как за каменной стеной была.
- Да бил он меня и к Саньке ревновал. А Оксанка масла в огонь подливала каждый раз. Но, я Стаса не убивала, мам! Веришь? - Юля заглядывала матери в глаза, боясь увидеть в них недоверие.
- Юлечка, я знаю, что ты и мухи не обидишь. Но, против Надьки нет противоядия. Ты права! Она, как яд, разъедает город изнутри. Всю деревню купили, чтоб за неё голосовали. Квартиру она вашу тогда продала, ради своих целей. Муж, когда её помер, оставил ей одни долги. Так она нашла выход! Генка её от передозировки сгинул, как поговаривают. Наркоманом был. А она тебя засадила, детей себе забрала. Меня даже на порог не пустила. Я с тех пор Манечку с Мишуткой, ни разу и не видела. Боюсь я её и тебе с ней и правда, связываться не стоит.
- Я справедливости хочу. Детей себе вернуть хочу. Я своё отмучилась ни за что. А теперь я должна жить дальше и терпеть? Забыть про своих детей? Смотреть, как эта тварь займёт кресло главы администрации города? Я, как вчера, по глупому, больше не поступлю. Вот только отлежусь и обязательно что-нибудь придумаю.
Юля поморщившись от боли, встала и прошла в комнату. Елена Ивановна семенила за ней.
- Доченька, лишь бы ты жива была. А эту гадину, Бог рассудит. Машенька с Мишей вырастут, сами тебя найдут. А пока они тоже подневольные детки, с этим ничего нельзя сделать. У неё связи.
- Ага, вырастут и спросят, "а почему же ты мама, ни разу нас не навестила? Не забрала нас к себе, не воспитывала?" Или ещё хуже, пройдут мимо и не нужна я им буду вовсе, никогда - Юля уткнулась лицом в подушку.
Мать вздохнула. Желание дочери вернуть себе детей, вполне объяснимо. Только вот против лома, нет приёма.
Весь следующий день, Юля пролежала в постели. Она ничего не ела, её знобило и к вечеру поднялась температура.
Мать сбила жар, парацетамолом и пыталась накормить горячим бульоном. Но, дочь отказывалась.
Поздно вечером, в дверь громко постучали. Юля резко подняла голову от подушки.
- Ждёшь кого? - спросила она у матери.
- Да нет, вроде. Так поздно ко мне никто не ходит. Все уж спят давно - мать пожала плечами.
- Тогда сиди! Я сама! - она встала с кровати и немного посидела, голова кружилась и комната просто плыла у неё перед глазами. Но, Юля стиснув зубы, поднялась. И не такое в тюрьме переживала.
Надя бесцеремонно вошла в дом, оттолкнув Юлю в сторону.
- Тепло в домике то - с ехидцей в голосе произнесла она - дровишки то, как льготнице выписали, да? - она впилась взглядом в мать Юли.
Та растерянно развела руками.
- Так на инвалидности я, Надежда Владимировна.
- Ну-ну - она обернулась к Юле - как самочувствие то? А то я не смогла вчера, на встречу то прийти. Дела поважнее нашлись.
Тон её был надменным и издевательским. Юлю так и подмывало вцепиться в её довольную холёную морду и расцарапать всю.
- Да, как-то неспокойно у вас, в городе то. Мирным людям, в парке нельзя посидеть. Криминал свирепствует, как в девяностые - Юля с усмешкой облокотилась об дверь и сложила руки на груди.
- Мирные люди по вечерам дома сидят и чай пьют, а не слоняются по городу. А, может, обратно тебе захотелось? Ведь как бывает, отсидит человек положенный срок и на воле скучно ему, ведь привык уже на казённых харчах то жить.
Юля зло сощурила глаза.
- Вы мне угрожаете сейчас?
- Да нет, что ты! Предупреждаю по родственному, а то мало ли ... Как жизнь повернёт. Мамка вон, старенькая у тебя. Какая там пока группа инвалидности? Третья? Береги мамку то, а до и до первой группы недалеко будет или вообще ... Ты безработная, срок за плечами. Аккуратнее жить то теперь надо, с умом. И лишний раз, на рожон не лезть. И тебе спокойно, и нам - Надя достала из сумочки конверт - вот, небольшая компенсация.
Юлю всю затрясло от гнева.
- Уберите! Я не продаюсь и дети мои тоже!
- Вот как? Про детей вспомнила? Брата моего убивала, ты про них не думала!
Юля схватила Надю за рукав дорогого пальто и толкнула к двери.
- Убирайся. Вон, отсюда.
Надя усмехнулась, обнажив ровные белые зубы. На свои пятьдесят с небольшим, она совсем не выглядела.
- К участковому сходи, отметься для начала. Надеюсь, больше о тебе ничего не слышать. Иначе, разговор будет в другом месте и при более других обстоятельствах - она ступила на порог и словно что-то вспомнив, обернулась - про детей можешь забыть. Они презирают мать, лишившую их любимого папочки и ничего слышать о тебе не желают. У них есть всё то, что ты им никогда в жизни не сможешь дать. Прощай!
Юля с силой захлопнула за ней дверь и сжала кулаки.
Пора найти сына Рязанки! Только он сможет помочь.