Из Австрии мы по семейным обстоятельствам вернулись не в Питер, а в провинциальный город Орёл. Мужу к этому времени, как он сам выразился, надоело работать "на дядю", и он стал фрилансером. За семь лет во фрилансе он решил множество наукоёмких вычислительных задач и приобрел высокий рейтинг на зарубежных платформах.
Я же, чувствуя в себе педагогические наклонности, устроилась доцентом на кафедре общей физики в местном техническом институте (ой! простите, университете!). Преподавать мне нравилось, но обязанность "вести научную работу" в лаборатории полупроводниковых приборов (при том, что моя специализация — физика магнитосферы и космической плазмы) сильно меня тяготила. Напрягала также необходимость публиковать 1-2 научных статьи в год. Здесь меня спасал мой австрийский "жирок": друзья и коллеги из Граца в память о былых заслугах включали меня в список соавторов. Особый акцент хочу сделать на том, что публикации требовались, но не оплачивались!
Так я продержалась три года и приняла весьма странное решение — поступать в докторантуру Санкт-Петербургского государственного университета. Не помню, что мной тогда руководило... Возможно, внезапно вспыхнувшее желание вернуться в науку.
Как только руководство прознало, что я поступила в докторантуру, меня лишили учебной нагрузки, точнее урезали ее до смешной доли: 0.25 ставки. Аргументировали тем, что я буду получать стипендию — и этого мне хватит; другим "кушать" нужнее. Кстати, так поступили не только со мной. Был еще один докторант, причем из "старожилов" кафедры, проработавший там не то 20, не то 30 лет. Естественно, мы оба "хлопнули дверью": он ушел на другую кафедру, я ушла в другой вуз — Орловскую аграрную академию (да-да, край ведь сельскохозяйственный).
Это было большой ошибкой: в академии каждый сотрудник, помимо создания "видимости" научной работы, должен был также создавать "видимость" хозяйственной деятельности. И эта деятельность должна была иметь материальное вознаграждение. Только не так, как вы подумали: сделал что-нибудь полезное для академии — получил от неё оплату. Нет. Нужно было самостоятельно найти организацию (не ясно, какую: колхозов, заводов, фабрик - нет), заключить с ней договор на выполнение каких-либо работ, выполнить эти работы, получить оплату и 70 тысяч рублей из полученной суммы перевести на счёт академии! И так каждый год!
Конечно, я понимаю: раз вуз сельскохозяйственный и область сельскохозяйственная, большинство сотрудников, видимо, находили, куда приложить свои силы. Не ясно только, почему они должны были делиться своими доходами с академией, которая вообще никак не участвовала в процессе. Разве агроном вне вуза — уже не агроном, и не имеет права выполнять работу по договору в рамках своей компетенции?
А что было делать преподавателям кафедры общей физики? Какую договорную работу они могли найти в городе без НИИ? Большинство из них собирались заключать фиктивный договор и выплачивать 70 тысяч из своего кармана (это при месячной заработной плате 15-20 тысяч рублей). Узнав все эти подробности, я уже через месяц сбежала оттуда, "теряя тапки".
Таким образом, в любом вузе требуется совмещать учебную и научную работу. Научная работа, как правило, не оплачивается. Учебная нагрузка обычно высокая и не оставляет времени для серьёзных занятий наукой. Вот и попробуйте совмещать! Ноги этой "дури" растут из болонской системы. Только вот европейский профессор читает несколько лекций в неделю, поэтому у него есть время и силы заниматься наукой, а у нас это либо профанация, либо игра на выгорание.
До новых встреч, дорогие читатели!