(книга «Больше, чем тире»)
Всё-таки это удивительная вещь – человеческая память. Случайно вспомнишь какую-нибудь ситуацию из прошлого, тут же ухватываешься за тоненькую ниточку воспоминаний, и вытягиваешь потом из этого тугого клубка одну историю за другой. И вот из глубин подсознанья вдруг всплывают удивительные подробности прожитых дней, давно пережитых событий и казалось бы уже совсем позабытых. Но нет, память не дает им навсегда кануть в Лету. Вот и на этот раз случилось нечто подобное. Лёгкие и мимолётные воспоминания про Мишу вдруг заставили вернуть к жизни ещё один интересный и весьма показательный случай той самой неповторимой внутренней курсантской атмосферы уважения со стороны командования нашей роты и взаимовыручки среди курсантов.
Эта история случилась в середине января 1991 года. Наша 34-я рота «лёгкой поступью надвьюжной» вошла в зимнюю экзаменационную сессию, но помимо сдачи экзаменов и вопреки нашему курсантскому разумению – не ставить в экзаменационный период в караулы, нашему училищу по графику гарнизонных караулов по комендатуре выпал жребий заступить в суточный караул. И не просто училищу, а нашему факультету, нашей роте и конкретно - нашему второму взводу. Хотя, отлистывая назад память, теперь можно с уверенностью сказать, что этот караул не возник внезапно и ниоткуда, и совсем никак не вдруг. По нормальному графику экзаменов между днями сдачи на сессии у нас всегда было три, ну максимум – четыре дня подготовки, а тут мы даже удивились, рассматривая расписание экзаменов, когда обнаружили, что между двумя дисциплинами по МЛФ (марксистско-ленинской философии) и ТУЖК (теории устройства и живучести корабля) у нас нарисовалось аж целых семь суток перерыва. Мы уже заранее были приговорены командованием училища к гарнизонному караулу. Но к этому вполне заурядному событию примешался и ещё один маленький и вполне естественный форс-мажор. Наш Миша-ниндзер-флажконосец женился. И церемония регистрации брака с последующим торжеством как раз совпадала с роковым днём, когда второй взвод заступал в гарнизонный караул. И перенести ни то, ни другое мероприятие никак было невозможно. Даже было бы проще караул отменить, нежели перенести день свадьбы – ведь у них - в ЗАГСах - в то время ох как было строго со сроками. Так что в один день в нашей роте было два события и согласно приоритетам и приглашениям, одни заряжались на свадьбу к Мише, а другие - с удовольствием готовились к весёлому караулу. Конечно же, Миша на словах приглашал всех курсантов на своё торжество, но к свадебному столу планировалось допустить лишь ограниченный контингент, состоящий только из родственников и самых близких друзей и товарищей. Не забывайте – в то время повального и всеобщего дефицита каждое посадочное место за обеденным столом дорогого стоило в прямом и переносном смысле. Так что всё было по-честному: второй взвод собирался в караул, а третий (в своём основном составе) – на мишкину свадьбу. Ну ещё по особому списку на свадьбу были приглашены и несколько курсантов из других взводов, как близкие мишкины друзья. Среди таких счастливчиков оказался наш одноклассник Эдмундас Тарушка. Мы же с моим другом Вовчиком Стефаненко, чего уж тут греха таить, лепшими корешами Миши не были, и поэтому не питая никаких иллюзий принялись вовсю готовиться в караул. Но всё же постарались из своего положения выдавить максимум положительного, как говорится: «Во всём ищи позитив». До этого мы были и выводными, и караульными. и дневальными по КПП, и даже дежурными по КВЗ (камере временно задержанных), и теперь у нас с другом осталось только одно неохваченное нами дежурное место – это кинобаза Балтийского флота, на окраине города. Вот туда-то по всем законам очерёдности и канонам справедливости нас и расписал старшина класса Витя Ченгарь. Дежурить и охранять КПП кинобазы на самом деле считалось «блатным местом» и действительно было сплошным удовольствием, в особенности если дежурство выпадало на выходные – база тупо и решительно закрывалась, двери КПП баррикадировались, а дежурные целые сутки попросту отсыпались, иногда поглядывая на немигающий пульт с сигнализацией, да изредка выскакивая наружу, чтобы размять косточки да осмотреть целостность закрытых замков и опломбированных запоров. При этом в помещении КПП находились кроме стола, стульев и прочего уставного интерьера с настольной лампой и пара топчанов, мягкость которых зависела лишь от толщины жировой прослойки спящего на нём. Поэтому для пущего комфорта во время такого сладкого дежурства из ротной шхеры во временное пользование изымались два матраца, два одеяла и две подушки. Готовились запасы сверхнормативной провизии: тушёнка, рыбные консервы, копченая колбаса, печенья, джемы с вареньями, и всякие там чаи с кофеями. Для «чтоб не скучно было» брался либо радиоприемник или переносной кассетный магнитофон, да пара интересных книжек с беллетристикой, ну можно было взять ещё или домино, или шахматы, или нарды. Так что караул на этот раз обещался быть для нас с Вовкой плодотворным и курортным.
И вот когда к свадьбе было всё готово и приглашённые уже подготовили свои парадно-выходные костюмы, разгладили фалды у своих смокингов, а курсанты отпарили свои форменки, надраили якоря на погонах и навесили ордена с медалями… когда караул тоже был морально и психологически готов, и настроен на подвиг, а в особенности – суровые караульные по кинобазе. Вот именно тогда у одного из курсантов, а именно у Вашего покорного слуги, случилось совсем непредвиденное и даже трагическое.
Его родной дедушка, которому было уже под восемьдесят, внезапно попал в районную больницу со срочной операцией, которая хотя и прошла успешной, но была очень тяжелой и продолжительной. И, ясное дело, пожилому человеку было очень тяжело выходить из-под наркоза, а реабилитация была непростой и длительной. Так что в таких условиях срочно требовалась помощь родных по уходу за дедушкой. Ведь в те непростые дни постепенно умирающего Союза, отечественная медицина переживала не самые лучшие свои дни, так что наша с бабушкой инициатива по заботе за дедулей и своеобразный патронаж местному медперсоналу (как ни нелепо это ни звучит) было воспринято со стороны больничного руководства с пониманием и даже некоторым вдохновением – ну не хватало младшего медперсонала в то время по уходу за пациентами. Поэтому и потребовалось наше с бабушкой 24-часовое дежурство прямо в больничной палате возле дедушки.
Вот с этой бедой утром следующего дня – как раз накануне свадьбы с караулом, мне и пришлось обратиться к командиру роты. Командир меня внимательно выслушал, а потом начал задавать вопросы относительно моего деда и общей ситуации, зондируя таким образом подо мной почву – не хитрю ли я.
- И что ты хочешь? – прямо в лоб и совсем неожиданно наш ротный задал вопрос.
- Краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам. Будем с бабушкой поочерёдно дежурить в палате возле деда. Параллельно буду готовиться к оставшимся экзаменам.
Командир замолчал, обдумывая моё весьма необычное и даже слегка наглое пожелание. Я тоже молчал стоя перед ним в ожидании окончательного вердикта.
- А ты, случаем, не на свадьбу решил слинять таким образом? – командир нарушил затянувшуюся паузу.
- Никак нет. Мы с Михаилом не такие уж друзья, чтобы он приглашал меня на своё торжество, - честно признался я и, пожав плечами, негромко добавил, - да к тому же это было бы крайне непорядочно с моей стороны – для сиюминутной утехи прикрываться больным дедом.
- Ну я то не против, - задумчиво протянул командир, - проблема в замене. Если найдёшь, кто согласится за тебя отстоять в карауле, и только из твоего второго взвода, то нет проблем.
И я нашёл. И только из нашего взвода. Это был один единственный наш одноклассник, которого командир специально освободил от караула по убедительной просьбе Михаила – Эдмундас Тарушка. Я его застал в нашем кубрике в тот самый момент, когда он не спеша готовился уже уйти в увольнение за покупкой подарка молодожёнам. Я подошёл к нему и рассказал свою историю, свою беду, свою просьбу командиру и его вердикт. По мере моего повествования лицо Эдика мрачнело с каждой секундой. Когда же я закончил свой спич, он как-то устало присел на край своей койки и принялся внимательно разглядывать паркетный пол.
- Ты на каком посту расписан? – наконец спросил он после недолгого молчания.
- Дежурным по кинобазе с Вовчиком Стефаненко, - чувствуя необычное чувство внутри, похожее на дрожь и трепет одновременно (неужели согласится?).
- Ну, слава Богу, что не караульным, - обречённо выдохнул Эдмунд, - ну что ж с тобой поделать? Пошли к командиру вместе. Я согласен.
- Ну и гад же ты, Лёха, - произнёс Эдмунд стоя уже перед самой дверью в командирский кабинет, обречённо взмахнув рукой, - такую свадьбу мне загубил…
Вскоре, получив командирское согласие и благословение, мы разошлись по своим делам. Эдик – готовиться в дежурство вместо гулянки на свадьбе, а я – помчался в больницу на смену бабушке заботиться о любимом дедушке, именем которого меня и нарекли родители.
Та зима, та экзаменационная сессия и последовавший за ней двухнедельный отпуск были ох какими непростыми. В период тотального дефицита в стране было нелегко достать не только нужные медикаменты и одноразовые шприцы, но и продукты и даже минеральную воду «Ессентуки», которая была так необходима для послеоперационной реабилитации моему деду. Но нам однажды по знакомству и специальному заказу всё же посчастливилось выкупить дефицитную минералку в вагоне-ресторане поезда «Янтарь» Калининград – Москва: аж целый ящик. Наши с бабушкой старания, дежурства, уход и заботы начали приносить свои плоды: дедушка постепенно и потихонечку стал выходить из тяжелого послеоперационного состояния, и однажды кроме газеты попросил принести ему всего лишь одну свежую красненькую помидорку. В тот день и пару последующих дней мы с бабушкой сбились с ног в поисках этого банального овоща. Но в ту зиму – в конце января 1991 года не то, чтобы в магазинах, но даже в ресторанах… ни в одном ресторане города не нашлось ни одного помидора, а на нас с бабушкой все смотрели, как на полоумных:
- Вы что, белены объелись? Откуда помидоры зимой?..
Прошел отпуск. Вечером последнего отпускного дня по прибытии в роту, мы как всегда заходили в кабинет командиру, который лично принимал доклады от каждого прибывшего из отпуска курсанта. Я тоже доложил о прибытии из отпуска без замечаний и отдал командиру свой отпускной билет. Он удовлетворённо кивнул и спросил:
- Ну как дела? Как здоровье дедушки, надеюсь, он поправился?
- Он умер. Сердце не выдержало повторной срочной операции. Пять дней назад.
Командир пристально посмотрел на меня, а потом негромко произнёс:
- Конечно это печально. Прими мои соболезнования. Что тут ещё сказать? Во всяком случае все старались, как могли. Как говорится: «Жизнь есть жизнь и об этом стоит забыть». Могу обнадёжить только одним – рано или поздно, но это произойдёт с каждым…
И вот теперь очень часто по зимней поре, когда я вижу на переполненных прилавках магазинов алеющие свежие помидоры, я непременно вспоминаю ту мрачную слякотную калининградскую зиму 1991 года, когда мы с бабушкой сбились с ног в поисках хотя бы одного свежего помидорчика, чтобы напоследок порадовать нашего дедушку. И каждый раз я непременно вспоминаю нашего командира, давшего добро на внеплановый отпуск и моего одноклассника Эдмундаса, который тогда безропотно согласился выручить своего товарища в трудную минуту.
© Алексей Сафронкин 2022
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.