- Здесь?..
Черкашин пригнулся к рулю, близоруко прищурился в темное, заляпанное грязным снегом лобовое стекло. Панафидин коротко ругнулся, полез из машины. Мрачные силуэты одинаково узких, как скворечники, дачных домиков маячили за высокими штакетниками заборов, были жутковато безжизненными и тихими. Посветив фонариком на облупившуюся вывеску с названием улицы и едва угадав номер дома, он пошел вперед, всматриваясь в черные провалы выбитых или сгоревших окон. Он прошел еще несколько дворов, когда слабый огонек свечи мелькнул за стеклом почти развалившейся от ветхости веранды, исчез в глубине дома. Загремела тяжелая цепь, огромный пес вылез из будки, не зло гавкнул, уткнулся носом в щель калитки. Черкашин подогнал машину, настороженно оглянулся. Не сговариваясь, оперативники полезли подмышки, достали оружие, а потом мягко оттеснили вместе с калиткой собаку, побежали к дому. Дверь была не заперта. Панафидин сделал короткий жест, и напарник, прижимаясь лопатками к простенку дома, поднял пистолет, напрягся, впился глазами в мутную темень двора. Подсвечивая фонариком, майор протиснулся в узкий, пахнущий плесенью и керосиновой гарью коридорчик, толкнул оббитую старым ватным одеялом тяжелую дверь.
...Он еще несколько секунд стоял, привыкая к красноватому сумраку, потом шагнул в удушливую вонь похожей на захламленный чердак комнаты.
- Чего нужно?
Чья-то тень зашуршала в углу и через мгновение материализовалась в виде большой, остро пахнущей мочой и потом, фигуры.
- Пусти его, это ко мне.
Еще один силуэт сидел в низкой инвалидной коляске, не выказывая ни удивления, ни испуга.
- Мне нужен Рысин. - Панафидин опустил пистолет, пошел на голос.
- Шурка, зажги еще свечу.
Женщина вернулась к столу, чиркнула спичкой.
…Два усталых глаза вскинулись на удостоверение, потом закрылись, заметно разочаровываясь.
- Дай ему стул.
Панафидин присел на краешек табуретки.
- Нужно поговорить.
Человек кивнул.
- Вы давно были в городе?
- Что я там забыл?
- И все же?
- Не помню...
- Со Шкуро общались?
Рысин заметно смешался. Он вдруг медленно повернулся в своей коляске, и два маленьких лепестка свечи заплясали в его сделавшихся сразу большими зрачках.
- Ее убили?!
Панафидин в упор рассматривал болезненно-одутловатое лицо, отмечая абсолютно не притворное его выражение.
Рысин замолчал, потрясенно уставился куда-то далеко впереди себя. Внезапно он ухмыльнулся.
- Так мне собираться?..
- Когда вы в последний раз виделись с ней?
- Лет двенадцать назад. Я тогда подписал последние бумаги по передаче Елена Владимировне еще остававшегося у меня имущества. К слову, эта дача принадлежит моей супруге. Мы не расписаны. Так когда ее убили?
- А с чего вы взяли, что ее убили?
- Не валяйте дурака... - Рысин поморщился, потер ладонью лоб. - Я же не идиот.
- Вы поддерживали с ней контакт?
- Нет. Зачем я ей?
- А она вам? Поквитаться никогда не хотелось?..
- За что? Она свое брала...
- Жалеете?
- Зачем теперь об этом? Все в прошлом...
Панафидин поднял голову, заново обвел глазами заставленное бутылками и пустыми пыльными банками пространство комнаты, зацепился взглядом за угол над окном: несколько голубей, примостившись на высокой жерди, толкались во сне, гулили.
- Как вы здесь оказались? Мне рассказывали, вы из «деловых».
- Был когда-то. Но это уже неважно. Так что со Шкуро?
- Кому она мешала, как думаете?
- Всем.
- И вам?
- Да бросьте вы! Что за детский сад, ей-богу! Разве киллеры на такого уровня «объекты» живут в таких углах?!
- У вас есть мотив...
- И что?! В таких делах важно иметь не только мотив, но и возможность. И потом... Время все расставило на свои места. И по-хорошему, это не я, это она должна была меня давно похоронить. Так за что мне ей мстить? За то, что до сих пор жив?
- Почему вы не вернулись в бизнес?
- Зачем? Такие долги я не смог бы отработать даже до конца дней. А горбатиться на чужих злых дядек...
- А так лучше?
- Не лучше. Но хотя бы со смыслом…
- Не понял?
- А тебе и не надо...
Рысин помолчал.
- ...Они ведь, суки, моими руками хотели ее убрать. Это я уже потом узнал. И ведь как сумели подойти... Сыграли на самом больном...
Рысин потер лицо, но справился с волнением.
- …Шкуро никогда не была… ну как бы это сказать… «жабой» - сама жила и другим жить давала. Под ней ходить было безопасно: она не отбирала последнего, не беспредельничала. Но... Но и самостоятельности уже не давала. Она формировала бизнесполитику в крае. И если ты со своим делом хотел уцелеть, ты должен был это учитывать. Правду сказать, обиженных не было - она умела все просчитать. И то, что другим поначалу представлялось ненужным, очень скоро оказывалось и единственно правильным. Она быстро застолбила за собой все приоритеты, сделав бизнес других всего лишь собственным спутником. Она давала им возможность кормиться где-то рядом и близко, но вот подняться до ее уровня и сделаться конкурентами - это уже извините... Можно было влиться в ее корпорацию. Это даже приветствовалось. И некоторые на это пошли. Здесь были свои преимущества. Во-первых, это была гарантия, что не раздавят, не потеснят; а, во-вторых, получая дополнительную со стороны Шкуро поддержку и защиту, многие пошли в рост. Сначала это была только городская, потом кустовая, а теперь уже федерального и международного уровня деловая «мафия». Шкуро и ее команде всегда удавалось получать лучшие куски. Одним словом, вот это и есть настоящий бизнес…
- А вы? Вы-то зачем откололись?
Рысин пошарил сбоку коляски, достал недопитую бутылку.
- …А кто же знал, что все так получиться? Она тоже не олигархом родилась, одной из нас была... И хотя тяжеловес, а все равно обычной бабой казалась. А мне хотелось своего. Понимаете? Я не хотел быть одним из ее сателлитов, таким себе «маленьким хозяином». Я хотел быть просто хозяином. Таким как она. Думал: ну если даже ей, столько раз битой, удалось так подняться, то, что же я?! Я что ли так не смогу?! Глупее разве?! Да и истории с «Восточным» и промзоной все еще на слуху были... Кто же думал, что она умеет так огрызаться?.. Если даже Севе Дамаскину, - а это был просто клинический даун, кретин, шпана подзаборная, дубье полное, вот! - Рысин с силой, с чувством постучал костяшкой пальца по стене, - удалось тогда так ее «сделать», то, что уж могло случиться с нами, если навалиться на нее всем скопом?! Мне когда Семен Генрихович позвонил...
- Кто это?
- Бортников, хозяин «Добростроя». Был, то есть... Так вот, пригласил на встречу. А там весь деловой бомонд. Обсудили ситуацию: дескать, Шкуро весь бизнес в крае под себя подминает, скоро все под ней ходить станем. А кому это понравиться? В общем, решили ее на место поставить. Точнее, даже не так... Под ней и «стройка», и еще несколько промзон... Отчего же не потрясти?.. Бортников, как мне потом уже объяснили, хотел, как уже однажды Дамаскин, всё это к своим рукам прибрать. У него же после развала Союза все строительные предприятия города в собственности оказались. А Шкуро не просто конкурент. Она уже тогда по новым технологиям работала, с немцами и шведами совместные предприятия держала. А это выгодно, потому что дешевле и качественнее. Да и работяги, из тех, кто с руками и головой, к ней от Бортникова целыми бригадами переходить стали - у нее и зарплата выше, и без обмана, и вовремя. В общем, еще год-два и Бортников со своим старьем - полный банкрот. Да и остальные тоже. «Схемы» раздела зон влияния и бизнеса Елены Владимировны были грамотными: Бортников все свои связи поднял, юристов, администрацию, спецов из министерств поднапряг. В общем, очередной крах «дела» Шкуро был, казалось, предрешен. А начать предстояло мне - изнутри. Она ведь мне доверяла...
Рысин покрутил головой, отгоняя мучительные воспоминания.
- …Шкуро была в большом авторитете. Иногда сделки она проводила даже без оформления и расписок. И потому, когда я, ее особо доверенное лицо, просил наших общих с ней знакомых о поддержке, - мне не отказывали. Дело пошло. «Лас-Вегас» отгрохали. Бортников помог кредиты оформить - настолько был уверен, что все свои предприятия, активы, недвижимость как поручитель подписал в качестве залогового имущества. Хм... Да и не он один...
Рысин уже захмелел, махнул рукой.
- Это долго объяснять... А Елена Владимировна... Она... она же, паскуда, как оказывается, в курсе была, всё с самого начала знала и молчала... Хм, она нас «вела», понимаешь?.. И когда мы все в это говно по самые уши влезли, приняла меры... Ха-ха-ха!!!
Рысин вдруг захохотал, закашлялся.
- И что же Бортников?
- Семен Генрихович-то? Хм… Вдернулся. А что ему еще оставалось?..
- А остальные «мстители»?
- В бега. А мне куда бежать?.. Да она и не позволила бы... Я ведь едва ли ни другом был, а какой скотиной оказался. Мог бы жить... Да, конечно, ни так как она - в авторитетах, в тузах не ходил бы - у каждого свой предел высоты, - но ведь мог... А я, тварь неблагодарная, всего захотел. Вот она меня и опустила: дескать, меня давили, а я выкарабкивалась, попробуй теперь ты, если такой деловой... А, главное, прочувствуй, гадина, каково это... Прочувствовать-то я прочувствовал, а вот подняться... Потому как ни тот у меня «предел высоты» оказался, понимаешь, начальник?.. Нет, я мог бы, конечно, на тех гнид горбатиться, долги отрабатывать... Но я им такой радости не доставил. И всё что они в мою подлость вложили - им же убытками обернулось. Но самое смешное, главный-то прикол, майор, знаешь, в чем оказался? В том, что после нашей по захвату бизнеса Шкуро «операции», она захватила все наше имущество и сделалась единственным в крае монополистом. Во как мы ее «наказали»...
- Не рой яму другому...
Панафидин подал стакан вновь закашлявшемуся Рысину, кивнул на коляску.
- А инвалидность?
- Так «воспитывали»...
- Она?
- Не-е-е.... Елена Владимировна о таких как я рук не марает...
- Со Шкуро не пытались объясниться?
- Зачем? Я ее знаю. Баба не мстительная, но злопамятная. Никому ничего не прощала. И правильно: предавший раз - предаст снова. И обижаться я не могу. Просто не смею. Сам виноват. А потом... Они бы меня давно живьем закапали - она не позволяла...
Рысин уронил на грудь голову, замолчал.
- Да-а-а... Елена Владимировна преподала тогда урок всем: и «крысам», и «друзьям», чтобы, значит, и мысли больше не держали...
- Ее убили...
- Поверь, майор, - Рысин ударил себя кулаком в грудь - ну не знаю...
- Ладно. А вы с ней как, с самого начала были вместе?
- Нет. Это когда она себе опять «Восточный» вернула.
- Что за история была?
- Не знаю. Слышал только, что наехали на нее в свое время по-полной. Всего лишилась. И что странно, она даже не пыталась защищаться, словно по доброй воле все отдавала. Потому те, с Бортниковым, недоумки и решили, что ей можно только пальчиком погрозить...
- Кто под Дамаскиным ходил?
- Ну, ты даешь, мент! Кому же как ни вам знать?!
- Я не об этом. В особо доверенных кто у него состоял?
- Из «серых кардиналов», что ли? Гаспар, Бисер, еще Малахов. Всё. Но Гаспар, вроде как от дел давно отошел, в столице несколько фирм держит. О прошлом, ясное дело, вспоминать не любит, с братвой не дружит. Бисер по-пьяни в автокатастрофу попал, погиб. Малахов - на зоне. Но только давно. Им с братвой вышак дали - накуролесили они так, вспоминать страшно. Но к смерти Шкуро?.. Не знаю, каким вообще боком. Когда она «Восточный» назад приняла, от банды только тень оставалась. Да и случайно все вышло: Дамаскина кто-то из своих застрелил. Бизнес со Шкуро они никогда вместе не держали. Даже не пересекались.
Панафидин стал вставать.
- К слову... Тут ее люди тоже землю роют... Так что если найдут…
- Уже нашли.
Рысин продолжал невозмутимо рассматривать свои ладони.
- Баас приезжал...
- Когда?
- Утром.
- Что спрашивал?
- Хм... Ничего не спрашивал. Зачем? - Рысин обвел посоловевшими от тоски и выпивки глазами свое жилище. - Разве не понятно... Так походил, посмотрел...
Панафидин молча повернул к двери...
(продолжение следует...)