Десятый Маюс,
год Лошади.
Горячие источники
на границе Севера и Запада.
До рассвета
Филипп, хоть и не подавал виду, но всегда с нетерпением ждал очередной моей магической практики. Даже не думала, что ему так понравится в плащ превращаться. Впрочем, этот конь – первое магическое животное, которое я изучала. Вот если бы тут был Рю… Ай!
Филипп, кто тебя просил кусаться? Мало мне было дневника и его!…
***
Чего моего? Не расслышал, Розалина.
***
Ничего. Говорю, что теперь не только тебе, но Филиппу можно кататься на моей спине или в свернутом виде мирно дремать в тепле на дне сумки. Так вы и провели время, пока я перелетала к границе Севера и Запада.
***
Так мы значит уже дома? Ура!
***
Да. Ура… Дом. Милый дом. Эх, только бы все обошлось… Только бы…
***
Розалина, что с тобой? Рука дрожит. Волнуешься?
***
Да нет, просто руки порезала, пока шатер ставила. Видишь, как криво стоит?
***
Кого ты провести хочешь?
***
Ладно, ладно! Сдаюсь! Волнуюсь или нет… Не знаю! Внутри все как-то… Странное ощущение. Как будто…
***
Как будто оторванный давным-давно кусок тебя пытаются вернуть на место? Да только там уже все зажило, новое наросло.
***
Нарасти-то наросло новое. И даже намного лучше старого, только место раны все равно болит.
Зато Филиппу на новом месте понравилось. И жарко и прохладно одновременно. Да, Маюс – самый непостоянный месяц года. На Западе все цветет, вощи и фрукты становится самыми вкусными, потому что много солнца, которое может моментально за дождевыми тучами спрятаться дней на пять. Не успели урожай собрать, пропадет. Да и на Севере, как рассказывал Роддос, тоже наступает пора оттепели. Морозы настолько слабеют, что из-под снега даже пробивается трава. Невероятное явление для холодной пустыни.
Как только мы прибыли на границу… Нет, чтобы отдохнуть, обстановку разведать. Нет, все время потратила на то, чтобы поставить шатер и обустроить его для себя и Филиппа. Так и не смогла его отучить спать на улице. Для начала установила на земле тонкую, но прочную конструкцию из металла. Вбила ее в землю, потом накинула сверху плотную ткань, а края привязала к колышкам, которые тоже намертво вбила в мягкую землю.
***
Да-да, понятно. Розалина, а?...
***
Больше из-за ткани возилась. Ветер все время ее сдувал. И зачем только купила темно-красную, почти бордовую ткань? Тяжелая такая! А, потому что была с меховыми вставками на местах окон. Красивая, королевская почти! Жалкие попытки напомнить себе, что…
***
Розалина?
***
Опять ветер поднялся! И почему устроилась на ночь на Северной стороне, а не на родной, а? Мало мне, что и так всю трясет, вдруг Черные вороны уже нашли, почуяли мое присутствие. А тут из-за каждого хороша за магию и нож хватаешься!
***
Розалина!
***
Да-да, я знаю, что можно было бы использовать магию, хотя бы для того, чтобы быстро разжечь костер, но все мои мысли были где-то не здесь. Не понятно. Никогда в жизни не испытывала такого страха. И справиться не могла. Чудом, но мне удалось-таки поставить шатер, обустроить его внутри, постелить себе на ночь и провалиться в сон.
***
И первая ночь на границе родины отметилась кошмаром. Видимо, кричала я громко, раз Филиппу пришлось меня будить. Звук еще некоторое время медленно расползался по всему шатру, удаляясь и угасая. Блестящее возвращение домой, не находишь?
***
Не знаю, я не вижу снов, только твои иногда записываю. Так ты из-за этого взялась писать? Ну, раз уж так… Кстати, давай-ка расскажи, что еще нового ты притащила в наш так называемый дом, кроме потайного склада магии и лошади, которая всюду следит и гадит. Но если хочешь знать мое мнение, тут душно! Я же засохну!
***
Как хорошо, что Филипп этого не слышит. А насчет жары… Да, мне тоже немного. Сейчас, пропущу от пола по стенам ветерок, который вчера набрала у воды.
Достала с полочки маленький по форме как капелька бутылек и откупорила. Тонкими струйками, будто нотки восточных духов, заполнил он все пространство, присосался к полу и стенам. Колыхался, как пламя свечи. Свежо как стало!
***
Вот, стало лучше! А раньше нельзя было так сделать? Обо всем напоминать надо!
***
Ладно, не ворчи, а то листы и правда иссохнут.
По форме шатер больше напоминает дом с детских рисунков – квадрат с треугольником наверху. Хотя внутри было достаточно просторно даже для двоих. Дверью служили звериные шкуры, еще одна, та самая, медвежья, стала постелью. На землю я бросила несколько ковров с восточной вышивкой и пушистыми кисточками на кончиках, которые привезла с Востока, из Обители мудрецов. Не стала оставлять в центре шатра место для кострища даже ради того, чтобы еду готовить. Дым легко заметить. Временный дом освещали несколько простых канделябров, которые я недавно обменяла на шкуру оленя. Нашла бедного зверя на опушке. Видимо отбился от стада, а волки догнали и задрали. Сами поели, и мне осталось. Шкуру привела в товарный вид и отнесла в ближайшую деревеньку, где и обменяла на канделябры, свечи с запасом и несколько медных тарелок с кухонными приборами. Именно там, обедая в таверне после удачной покупки, и услышала от моряков про горячие источники, служившие условной границей между Севером и Западом. Точнее источники уже считались частью Запада, а вот горы, что грядой, словно тело дракона, растянулись дальше – это уже Север. Н не уверена. Карту нашего мира изучала только в детстве, так что…
Больше ничего особенного в шатре не было. Разве что под подушкой лежал наготове черный кинжал. Все, что от Айлы осталось. Не понятно, почему до сих пор только он у меня и есть, столько шансов было и более серьезное оружие у Черных воронов забрать. Но оружие, какое-никакое, есть – уже хорошо, а если оно еще и совершенно точно одним ударом уничтожит врага – еще лучше. Спится крепче. Кстати, при тщательном исследовании я заметила, что рукоять кинжала оказалась полой. Обычно такие выдували из мутного стекла, формировали горлышко, приделывали крышки. Все для того, чтобы внутрь сцеживать яд змей или скорпионов – верный дух востока. Во время сражения у самого лезвия рукоять протыкают иглой, чтобы яд тонкой-тонкой струйкой стекал на метал. А дальше все от умелости хозяина зависело. Опасное оружие и для владельца тоже.
Но главным моим оружием была конечно магия все, что с ней связано или создано с ее помощью. Хотя, оказавшись на родных берегах, я как можно меньше пользовалась магией, чтобы Пожиратель и его ищейки не прознали, что я вернулась.
Кроме того, магия моя сейчас пребывает… как бы это сказать? В стадии очередного подъема, развития. Полученных знаний, накопленных за шесть лет, уже стало мало, нужно искать новые источники. Ох, и когда родная сила стала такая ненасытная? Кто бы смог объяснить? Но хоть одно хорошо: больше не полагаюсь исключительно на эмоции.
***
Не знаю. Может твой учитель? Как его? Сайрус? Если он еще жив, он точно тебе поможет с новой природой твоей силы разобраться. Не грусти, Розалина, все будет хорошо. Соберись только. Первый шаг делать всегда страшнее. А потом все пойдет как надо.
***
Да. Конечно. Уже светает. Пока готовиться.
Утро одиннадцатого Маюса,
год Лошади,
Горячие источники.
Уже седьмой год пошел, как я вернулась с Юга. А сколько прошло с тех пор, как я с Запада сбежала?
***
Десять. Всего-то
***
Всего-то…
А казалось, что целая вечность. Никогда не забуду, как мраморный пол тронного зала окрасился из бледно белого с темными прожилками в ало-красный. Ареон расправился с отцом, а его слуги – со стражей, а потом брат послал их искать маленькую принцессу, то есть меня. Я слышала, что они приближаются, но не могла пошевелиться от страха. И в самый последний момент, перед тем, как Ареон и его воины ворвались в ложи для советников, няня и воины отца успели спрятать напуганного ребенка за потайной дверью. Откуда и повели по подземным туннелям прочь из замка и прочь из государства. Запомнилось только лицо старушки-няни и того воина, что нес меня. Мы шли посреди полумрака, там пахло сыростью и холодом. Паника и страх были такими тяжелыми, как грязный туман. В моей голове, как барабанный удар, гораздо громче повторялось только одно: «Почему?»
Что это? Слезы? Какое странное ощущение. Последний раз я плакала, когда Медаль выбросила меня с Юга, оторвав от счастливой жизни и настоящей любви. Таро, как же я по тебе скучаю!
Снаружи послышалось довольное ржание.
– О, а вот и мой малыш проснулся! Пора завтракать, Филипп!
***
Ну да… Она с ним уже и завтрак делит. А как же я?
***
Ну как сдержать улыбку, глядя на эту старую потрепанную книжку? С множеством страничек: пожелтевших от времени, порванных, обгоревших, испачкавшихся. Но все равно таких родных и бережно хранящих все мои секреты и приключения.
Я встала с медвежьей шкуры и прямо в ночной сорочке выглянула наружу, впуская в шатер свет и еле уловимую прохладу утра. Ночевали мы на берегу одного из горячих источников, больше похожих на озеро изумрудного цвета, от которого несло тяжелым мокрым духом и водорослями. Воды в озере было достаточно, потому что его все время наполнял водопад. Холодный поток, стекающий прямо с Северных гор, смешивался с кипятком, и вместе они создавали природную ванну. Она была гладкой, как стекло, испускала облачка пара, похожие на ширму... Ну как тут устоять?
Пар, поднимаясь от кромки воды, оседал на сухой траве и ветках деревьев, которые росли неподалеку, а еще на меховые подшивки моего шатра и одевал их в расшитые брильянтами платья. Все это великолепие сияло на солнце всеми цветами радуги.
Сразу вспомнился бал тысячи огней – ежегодное празднество в самый длинный день в году. Тогда распускаются все цветы, а еще люди. Готовят наряды и украшения месяцами! Каждый хочет блестеть ярче прочих. На платьях дам, на перчатках, на туфлях и шляпах россыпи! Нет, не драгоценных камней, а цветов ручной работы. Для такого праздника алхимики и лекари готовили специальные пудры, краски и мази, чтобы у красавиц мерцали, ресницы и губы и даже кожа! Потрясающее зрелище! Люди веселятся всю ночь, танцуя под красивую музыку, аплодируя выступлениям артистов и танцоров, а заканчивалось все вспышками разноцветного огня – еще один подарок от королевских алхимиков. Я любила именно такие праздники больше, чем турниры.
***
Почему это?
***
Сам посуди, дорогой друг: смотреть на то, как мужчины, одетые в свои лучшие доспехи, пытаются выбить друг друга из седла. А ведь один из них мог навсегда расстаться с жизнью, если попадется жестокий противник.
***
Понятно, можешь не продолжать. Но так было раньше. Сейчас тебе стали по нраву скачки.
***
Да нет же. Я же говорю – праздники нравились больше, чем турниры. Ты не слышишь что ли? Или… Что опять не так?
***
Будь я человеком, Розалина, я бы ярко показал тебе, где и как у меня застряла эта тема!... Все время только «Филипп», «мой друг», «Какой красавчик»! Если так дальше пойдет, ты ПРО МЕНЯ совсем забудешь! Перестанешь воспринимать, как живого…
***
Веселое ржание вывело меня из грез воспоминаний. Я вышла из шатра на улицу и втянула истинно весенний воздух, который принес в этот раз с собой и сладость цветом и чуть морозной свежести. Тогда я по достоинству оценила всю прелесть выбранного места для ночлега. По телу побежали мурашки.
– Сегодня в полдень будет еще жарче, чем вчера, мой хороший, – обратилась я к Филиппу. Он стоял по самый живот в воде и пил, иногда крутя ушами.
Красив, молод, вынослив и быстр. Вороной, с карими глазами, которые так пронзительно смотрят и, кажется, понимают все и даже больше. Да, капризный, как ребенок, хоть уже и взрослый. Пора бы свой табун и жеребят иметь. Нет, не отдам! Никому!
Закончив пить и искупавшись, жеребец отправился на противоположный берег озера, чтобы пожевать травы. Тонкая прохлада больше не могла выносить жара, что сейчас был сильнее, медленно таяла. Я быстро, стараясь всей ступней наступать на пока еще холодную от росы траву, вошла в озеро по самую шею. Вода была явно целебной, потому что кожа от нее становилась такой мягкой и нежной!... Оказавшись под водой, в этой тишине с нотками бульканья и гула я увидела, как наяву, своих служанок, которых считала подругами. Мы вместе сидели перед большим бассейном, все мокрые, красные от купания, и играли в игру «Правда-Неправда». В большую миску нарезали на кусочки лимоны. Не самые сладкие, иногда даже бросали туда портящиеся. Суть игры была проста: по очереди выведать друг у друга самые сокровенные тайны или захватывающие моменты из прошлого. Если угадывали, нужно было рассказать все в подробностях. Если спрашивающий не угадывал, съедал из миски лимон, и игра продолжалась. За вранье заставляли съесть всю тарелку разом. Один раз я решила пошутить и насыпала в тарелку еще и соль с перцем, чтобы веселее было! Боги, сколько же я наелась лимона за этой игрой!
Вынырнув на поверхность, потянулась к голове, чтобы распустить волосы. Даже за столько лет драгоценные темно-русые пряди, что тянулись до самой талии, так и не отрасли длиннее, чем до ключицы. Да еще и концы торчали в разные стороны, как еловые ветви. Впервые за столько времени смогла рассмотреть собственное отражение в воде: юное лицо, правильные благородные черты, разномастные глаза (правый голубой, мамин, а левый, как у отца, карий), которые я вынуждена была маскировать с помощью магии, потому что это была и остается самая главная моя примета. А что до крыльев, точнее до татуировки… Теперь я точно знаю, что Океан изобразил на моей спине огромные крылья ястреба. Сила в них была большая, а красота просто безграничная. Чтобы убедиться в этом, тщательно изучила все перышки, гладила, взъерошивала. Каждый уровень перьев был определенного цвета: самые верхние перышки, маленькие и пушистые –теплого шоколадного цвета со светлыми полосками. Они были накинуты на кость крыла, как ковер на веревку во время сушки. Далее шли перья подлиннее, светлее с темными полосками и самые длинные были внизу. А крайние, тоже длинные и на вид острые, как лезвие, раскрылись в полную длину только тогда, когда я научилась хорошо летать.
Эх, как же я любила летать! Это просто невообразимое, непередаваемое ощущение! Много наблюдала за птицами, в основном за хищными птицами, чтобы понять манеру их полетов. Как и у настоящего ястреба, мои крылья оказались предназначены больше для парения. Ветер делал их упругими, и они прекрасно держали мое тело на высоте. А потом словно сливаешься с ветром!… Пикируешь или взмываешь до самых облаков, замираешь там, расправив крылья широко, а потом камнем вниз. Но в самый последний миг вновь расправляешь крылья и паришь над бескрайним океаном, улыбаясь любимому Герою.
Помнишь, я говорила, что из-за мощной вспышки магии, мои крылья против воли вырвались и разорвали плащ? К сожалению, магия моя на прямую была и пока остается связанной с эмоциями. На крылья это тоже распространялось, поэтому пришлось на каждой рубашке, жилетке вырезать отверстия, открывать татуировку. Хорошо было на южных островах: надела или юбку и передник, который скрывал лишь грудь, а живот и спина оставались полностью открытыми, либо платье без рукавов. Вот это была такая счастливая, такая настоящая жизнь! Полная приключений, ласкового солнца и шума океана.
Филипп, увидев, что я тоже купаюсь, вернулся в воду и нежно толкнулся носом в спину. Потом, что-то почуяв, наверно остатки грифеля, громко фыркнул и потряс головой и шеей.
– Ну, не ревнуй, – моя рука легла на морду коню. – Я и тебя люблю. Однако, мой хороший, нам пора сделать тот самый первый шаг. А потом еще один и еще…
На самом деле то, что меня последнее время постоянно преследуют то воспоминания, то сны о том роковом дне, на самом деле имели свой смысл. Когда я еще жила в Обители мудрецов, то спросила у них: смогу ли я когда-нибудь вернуться домой, в родные края? Никто не спешил отвечать, и лишь однажды утром, перед рассветом меня разбудил старческий кашель. Рядом сидел слепой старик из Черных Пустошей. Голос его звучал грозно и страшно, словно кто-то режет металл ножом. Тогда он и предрек:
– Вернется дважды та, что уходила. В одно и тоже место, что раньше родным было. Познать ей правду предстоит, но путь тот покрыт лишь тьмой. И идти ей по нему, увы, не одной…
И вот, с тех пор я и ждала что-то вроде знака, когда предсказание начнет сбываться. Но не продумала самое главное: что делать, когда проникнем в замок? И как победить Пожирателя? Артефакт Крылатый меч, как утверждали мудрецы, единственное оружие против него. Но за все годы путешествий по другим мирам, по моему родному не дали ровным счетом ничего.
***
Да, Розалина, мы все это помним. Я особенно. Ты опять оттягиваешь неизбежное. Будем действовать по обстоятельствам. Все, вылезай из воды, жарко становится. Тебе ничего, а вот я, когда полечу в сумке… Жар и сырость вредны для моих страниц! Бесценные знания потеряются!
***
Сейчас-сейчас!
Легко тебе говорить, мой друг. Как же я без подготовки?
***
Ты всю жизнь к этому готовилась! Хватит тянуть! Собирай шатер и летим домой уже!
***
Нет, в тебя точно дух учителя Сайруса вселился. Кричишь так, что душа в пятки уходит. Даже если и не слышно ничего.
Я вылезла из воды, наскоро вытерлась и переоделась в дорожный костюм. Что-что, а в одежде всегда был порядок. Королевская выучка виной всему. Собирала его можно сказать по частям: белая рубашка с длинным рукавом, коричневая кожаная с вышивкой безрукавка, оба предмета гардероба были с уже привычными вырезами на спине для крыльев, тёмно-коричневые кожаные штаны с черными вставками, невысокие кожаные сапоги еще более темного коричневого цвета, с маленьким каблуком. В завершении накидывала на себя плащ, в который и превращала Филиппа. Он, кстати, весь черный, с капюшоном и меховым воротником. Крепился золотой брошкой в виде звезды с четырьмя лучами. Чтобы хоть как-то подчеркнуть талию, рубашку всегда подпоясываю коричневым тонким кожаным поясом, к которому привязываю, когда не лечу, родную маленькую дорожную сумку, где хранятся все мои зелья, настойки и заклинания. Надежно она защищена от всего: от магии, огня, воды, меча, воровства.
Свернув медвежью шкуру, а затем и весь шатер, я аккуратно уложила все это в сумку. Поглубже. А ближе вытянула полки с зельями. На случай, если придется быстро пустить пыль в глаза.
– Филипп, теперь ты! – в моих глазах вспыхнуло голубое пламя. Сильнее, чем обычно: я даже увидела маленькие язычки, что вырвались за пределы глаз.
Жеребец занервничал, начал рыть землю копытом, встал на дыбы, заржал. Всегда так, сколько бы мы не выполняли это заклинание. Но я спокойно продолжила передавать ему магию. И тут же с Филиппом стали происходить перемены. Едва он встал на задние ноги, подняв передние вверх, превратился в стаю черных мотыльков, которые роем взмыли в небо, смешались в одну черную массу. Через мгновение мне на руки упал плащ. Я аккуратно сложила его, последний раз посмотрела на горячий источник, уменьшила сумку до размера броши, приколола ее над сердцем – самое лучшее место, чтобы спрятать все знания и ценности.
– Отлично! Пора в небо! Встречай, Запад! Принцесса возвращается!
На спине, в области лопаток появилось покалывание. Словно пронзили тысячи иголок. Затем сверкнул бирюзовый, как морская волна, свет. Он дал возможность увидеть, как за тенью от моего тела появились тени крыльев. Ветер напружинил их, и я воспарила над озером. Не нужны были ни компас, ни карты, чтобы определить, в какую сторону лететь. Я чувствовала нужное направление нутром. Вот и сейчас, крылья сами понесли меня в сторону дома, который наверняка изменился до неузнаваемости.
***
Лететь оказалось не так долго. Теплый воздух весеннего месяца делал крылья сильнее, мне даже приходилось останавливать их, чтобы мы не привлекли лишнее внимание. Навстречу летели птицы, целыми стаями. Они будто сбегали. И верно: стоило только глубже влететь на территорию Запада, меня тоже посетило это желание. Страх, угнетение, боль и безысходность скрывались под величественной и красивой оберткой, какой предстало самое большое государство на Розе Ветров. Прекрасное, процветающее, залитое лучами солнца. Зеленые поля, огромные леса, а по краям природными границами служат горные полосы, меняющие свои наряды вместе со всеми, за исключением одной, на Севере, вечно в снегу, словно отдыхали под пуховым одеялом. Деревеньки, над которыми я пролетала, стояли на прежних местах, и тоже, кажется, стали больше и богаче: больше никаких старых разваливающихся домов и заборов, никаких грязных дорог, по которым телеги проезжали с большим трудом и чаще всего вязли. Теперь дома были из белого и темного камня, мостовые тоже были каменные, на некоторых можно было разглядеть рисунок-мозаику. Но что таилось внутри этих самых домов? Представить страшно.
И тут открылось-таки темное пятно. Мертвое, безжизненное поле и такой же черный, будто обгоревший город-призрак. Вот все, что осталось от Синего цветка, его жителей и Рало с ее маленьким сыночком. Не было больше полей с голубыми цветами и белоснежного города. Ничего не осталось. Лишь следы того страшного поглощения тьмой.
«Клянусь, Рало! Клянусь твоей памятью и сияющей улыбкой в момент смерти, враги поплатятся за содеянное!»
Незаметно я продолжила свой полет, скрываясь в облаках. Можно было сразу применить заклинание преображения, но оно бы затруднило полет. К счастью, никто не заметил незваного гостя. Буйное цветение, звуки музыки, ароматы свежей выпечкой, цветов из лавок, запахи жареной и свежей рыбы, мяса, фруктов и специй висели над центральным рынком и помогли хоть чуть-чуть скрыть мое появление. Люди изменились до неузнаваемости: вельможи, одетые в шелка с золотом, сидели на летних верандах перед ресторанчиками и пили вино с заморскими фруктами, а крестьяне входили и выходили из таверн, откуда слышались скрипка, лютня, арфа и, кажется, барабаны. Крестьяне были хоть и одеты скромнее, но одежда не выглядела поношенной или старой. Все выглядело так, словно Западное государство при правлении Ареона стало еще более богатым и процветающим. Да, Пожиратель создал действительно хорошую ширму, ничего не скажешь. И Ареон. Никак не укладывалось в голове, что народ, так горячо любивший моего отца, смог так легко принять этого мерзкого предателя и убийцу! Рыцарь, которого маленькая принцесса так ждала. При одной только мысли об этом меня одолевал нервный смех.
Какая наивность: мечтать увидеть в брате благородного и доброго рыцаря и друга. А в итоге – только насмешки, драки и гадости. Ареон всегда был достаточно приземлен и циничен. Отец позаботился о том, чтобы детство наследника прошло среди старых вояк, которые от времени либо полысели, либо разжирели и умели только страшными байками скоротать время у костра, соревнуясь в том, кто больше народу убил на войне. Я не испытывала ни страха, ни отвращения к этим людям, но и не любила их: все из-за запаха крови, гнилых зубов и праха точильного камня. Представляю себе, каким Ареон стал за годы своего долгожданного правления: высокий, статный, с мечом на боку, одетый непременно в черное, с волосами ниже плеч и карими глазами, в которых пылает страсть. Девушки наверняка до сих пор по нему плачут ночами. Как всегда, в меру разговорчив, горделив, величественен.
В сторону замка я полетела уже над облаками, чтобы корабли, стоящие в порту, меня не заметили. Кто знает, какие теперь суда причаливают в нашу гавань, где раньше даже самый бедный рыбак мог рассчитывать на горячую порцию супа из водорослей и картошки, приправленного засушенными устрицами. При мыслях о горячей еде свело желудок. Как же сложно привыкнуть экономить хорошую, нормальную пищу и питаться, чем похуже. А уж про сладости и говорить нечего. Раньше в путешествиях я и хорошему куску хлеба радовалась так, как самому лучшему пирожному в детстве! Летом и осенью чаще всего останавливалась у рек или озер, чтобы ловить рыбу сетями, которые научилась плести, пока жила на южных островах, а в лесах искала орехи, ягоды и грибы.
«Нет, надо где-то приземлиться, поесть и согреться, прежде чем думать, как проникнуть в замок».
Орлы, ястребы, коршуны и множество других, не хищных птиц летели мне навстречу, желая скрыться за Сапфировым морем. Едва я перешла из одного воздушного потока в другой и зависла над гладью воды, в которой обычно купалась крестьянские ребятишки, ветер прошелся по моей коже, словно пес при знакомстве.
«Да-да, я тоже рада, что вернулась!» – захихикала я от удовольствия.
Хоть кто-то встретил на родине тепло. А вот за королевский двор и тем более за брата я не могла поручиться.
«Поскорей бы посмотреть тебе в лицо, братец! Поверь, тебя ждет просто самый… невероятный подарок из всех, которые только можно придумать. Надеюсь, ты будешь рад до смерти!»
Приземлилась я в лесу неподалеку от королевского тракта. Его специально прорубили в Мировом лесу. Названием он обязан своей протяженностью по всей территории материка Запада, прерываясь горами, полянами с цветами и ягодами, деревеньками и городками, дорогами, реками, озерами и Сапфировым морем. А в народе его ласково называли Кормилец, и все из-за обилия живности на любой вкус. Кролики, лоси, олени, лисы, волки, все виды уток и фазанов – вот лишь малая ее капля, а что уж говорить про деревья, кустарники, травы и цветы. Охота была разрешена на всех животных и птиц. Разве что царя западных лесов – тигра, не трогали. Но на самом деле этот полосатый хищник был таким же редким гостем на материке, как и зима. Кто их сюда привез, никто точно не знает. На озерах, окруженных деревьями, гнездились утки, в реках рыбаки ловили щук, сомов, иногда в сети попадали даже угри. А в периоды нереста вода становилась не просто живой, а начинала кипеть и пениться, от избытка рыбы окрашивалась в нежные радужные цвета. Все: бурые медведи, простые рыбаки и Королевские сети (так называли поставщиков рыбы на королевский стол) с раннего утра и до самых сумерек приходили с сетями, чтобы поймать самую вкусную и красивую рыбу – форель ручьевую. А в жаркие деньки месяца Юниус на озера прилетали лебеди, чаще черные, но и белые тоже встречались. На лугах и ягодных полянах Кормильца шуршали суслики и мышки с ушами в два раза больше тел. По ночам, если выйти в такое поле, то можно было встретить ночных обитателей: светлячков, бабочек со светящимися крыльями, кузнечиков, что всю ночь играли, подстраиваясь под музыку ветра, доносившуюся с озер. В горах водились козлы, орлы, чайки, иногда лисы. Колючие кустарники, тоже часть Мирового леса, скрывали за собой входы в норы и пещеры. В одной из таких, согласно легендам наш предок, Белый тигр, спрятал остальную часть богатства, которое украл на Востоке.
***
И что, песчаники до их пор так думают? Что-то ни разу, пока мы жили в Обители, об этом не было разговора. Ладно, давай к текущему рассказу вернемся. Если Мировой лес действительно оправдывает свое название, то, как же в нем ориентироваться?
***
А я тебе не все рассказываю. И про похищенное богатство – один из таких случаев. Когда-нибудь мы и с этим разберемся, мой друг. Непременно. Возможно, это богатство будет хорошим подспорьем для восстановления Запада.
А насчет ориентации в Кормильце… Не поверишь, но каждый лесок, озеро и поле и выход к подножию горы можно было легко найти без всяких карт. Заблудиться в этом лесу мог только незнакомец. Один из правителей Запада, кажется, прадед моего деда короля Эрнста Капризного, распорядился высадить лес так, чтобы чужаки блудили по его чащобам, а жители Запада наоборот – могли легко спрятаться. Поэтому даже сам королевский тракт, если не знать, что это он, ничем не отличался от остальных прорубленных и протоптанных троп. Насколько помню, отец, как взошел на престол, активно продолжил это дело, даже с большим энтузиазмом и скрупулёзностью. С тех пор вся территория нашего государства была разделена живыми изгородями из деревьев разных форм. Сколько архитекторов, командиров по обороне и скрытым тактикам, а также художников и мастеров такта и красоты, садовников без счета трудилось над этим замыслом! Потом самый талантливый садовник, по приглашению королевы Элиссы, моей матери, создал Вечнозеленый фигурный сад с парком у подножия Лебединой шеи. Весь Запад выглядел как одна ухоженная, оформленная клумба с множеством секторов на любой вкус снаружи, а на деле – настоящее поле боя, обороны, идеальное место для засады. Отец верил, что если люди подведут, то идеально подготовленная земля навсегда останется верна. И что с этой красотой стало? Ареон, как король, явно не стремился тратить столько же времени и средств. Зачем, если за спиной темная магия и целая армия безжалостных убийц в черном?
Вспомнив о Черных воронах, я стала быстро спускаться, исчезая в густой чащобе леса близ тракта. Не дай Боги, если они заметят человека, парящего в небе. У воинов Пожирателя было замечательное качество – появляться неожиданно и из неоткуда. Едва ноги коснулись твердой земли, я почувствовала колючую боль, будто наступила на острия мечей. Крылья никак не хотели складываться. Будто зацепились. За магию Пожирателя!
«Хитро. Он настолько уже присосался к Западу, что везде поставил ловушки. Интересно, как скоро в замке станет известно, что я здесь? – я пару раз провела руками от макушки до пят и обратно, чтобы обновить и усилить чары. – Ничего, я так плотно укутаюсь магией преображения, что даже Пожиратель ее не порвет!»
***
Сможешь удержать на месте? Тяжелое платье сковывает движения. Не дает дышать…
***
Но оно тренирует тело, делает его выносливее. К тому же… прикоснулась рукой к стволу, а потом и вовсе всем телом прижалась, вдыхая сухой аромат хвои, смолы. Вместе с ним внутрь проникал аромат столь сладкий и желанный, пробуждающий как самые высокие эмоции и мысли, так и самые животные, дикие, почти мерзкие!
«Черная магия! Нет, нельзя впитывать ее в себя!» – билось в моей голове у висков, но оставить поедание никак не получалось.
***
А ну соберись! Сейчас как дам! Вспомни, что она сделала, глупая ты девчонка! Она твою родину убивает! Она убила твоего отца, высасывает из твоих людей силы и жизни! А ты!...
***
Все, больше не едим чужую магию. Спасибо, дорогой друг. Пора применить свою.
Чтобы ничто больше не отвлекало, я быстро заняла свой рот гостью клюквы, малины и ежевики, достала из сумки бурдюк с водой и запила. Крылья не понадобятся пока, поэтому пора заняться своей внешностью. Засев в кустах ежевики подальше от дороги, я достала зеркальце, поднесла его к лицу. Глаза в отражении и тут же заиграли голубым огоньком, который начал растекаться, как пятно краски на воде, покрывая глаза тонкой пленкой. Сначала они стали синими, почти черными, потом медленно посветлели, пока не остановились на цвете осенней листвы, с черными крапинками по радужке. Далее рука с зеркальцем опустилась к носу, губам. Прозрачная, как лед пленка прилипала к коже, преображая ее. И так все ниже и ниже. Завершив заклинание, снова подняла зеркало на уровень глаз. Теперь на меня смотрела женщина с маленькими глазами на пухлом веснушчатом лице, пухлыми губами и носом с горбинкой. Рыжие волнистые волосы струились до самой талии. Руки, ноги, да и все тело выглядели в лучших традициях Запада – пухлые, с мягкой кожей. Отличный вид! Для завершения образа я достала из сумки простое темно-зеленое платье. Хотелось расколдовать Филиппа, чтобы он побегал, поел свежей травы, но не рискнула – конь он видный. Женщина, путешествующая в одиночку на таком красавце, вызовет вопросы, а мне нужно было проникнуть в последний на пути к замку город, привлекая как можно меньше внимания.
***
Ой! Что-то мне нехорошо от этой мысли.
***
Я шла, опустив голову, всеми силами изображая усталость и равнодушие ко всему вокруг. Все, как в нынешних традициях Запада. Да, все-таки это невыносимая пытка – идти по улице, по которой бегала еще девочкой, смеялась, танцевала под музыку уличных музыкантов, пила воду с пузырьками со вкусом ежевики и запахом розы и ела вкусные пирожные. Войдя в город, я оторопела от всей той пышности и радости, что царила вокруг. Суета праздничная, музыка, люди одели свои лучшие одежды, дома украшены цветами, флагами и гирляндами.
– Приветствую прекрасную девицу! – ко мне подошел моложавый мужчина в фартуке. Все его пушистые рыжие, как мои волосы, усы были в муке. От него пахло свежим хлебом и чем-то сладким, кажется, сахарной пудрой. У меня от голода желудок свело, но я все же улыбнулась в знак приветствия.
– И вам того же. Надеюсь, новый день начался с радости?
– А он всегда так начинается, милая. А сегодняшний день особенный.
– И чем же?
Пекарь медленно расправил руки в стороны и сладко потянулся.
– Ты что же красавица, не проснулась еще что ли? Сегодня у нашего короля праздник – день рождения. Вырос наш защитник в мужественного и прекрасного мужчину. За годы благодушного правления наше государство вон как возвысилось! Теперь все счастливы: и вассалы и мы, простой народ. Торговля выгодна как никогда, мир царит такой, какого не было никогда.
– Да-да, конечно. Слава нашему королю! – закивала я, изображая милую забывчивость, а мысленно по лбу себя стукнула.
Конечно! Как можно было забыть про день рождения брата? Понятно, почему все тут такое сладкое и миролюбивое! Ох, тошнит даже. Тогда мой подарок будет как никогда к месту.
– Вижу, ты голодна, – пекарь обтер руки о фартук и взял тарелку со свежими булочками. – Сегодня они особенно удались. Прошу, входи, красавица. Моя хозяюшка на втором этаже в ресторанчике своем как раз приготовила вкусный пряный рулет и рагу из кролика. А я тебе туда булочки из печки принесу.
– Спасибо, мой спаситель, – выдохнула я и, ведомая на сладкие ароматы горячей пищи вошла в пекарню, потом поднялась на второй этаж и оказалась на террасе.
Там стояли столики из темного плетеного дерева, такие же стулья, стена дома с этой стороны была вся устлана зеленой шторой с большими листьями, как камень, покрытый мягким мхом. Я выбрала место у самых перил, чтобы лучше видеть город и замок за ним. Хозяйка ресторанчика так же вежливо меня поприветствовала и принесла порцию самого лучшего рагу из кролика, какое я когда-либо пробовала! Оно было слегка острым, с картофелем и луком. К черту приличия, к черту манеры! Я голодна и очень сильно! Чтобы сбить горчинку, закусывала теплым хрустящим хлебом с маслом и сырным кремом. А запивала все это соком из моченых яблок – отлично утоляет жажду и освежает. Покончив с завтраком, я откинулась на спинку стула, держа кружку с соком в руках, и стала смотреть на замок, в котором родилась, училась и была счастлива. Кажется, или он стал меньше?
***
Просто ты выросла, Розалина. А вообще, нашла время есть. Надо придумывать, как в замок попасть, а ты…Только недавно перекусила, и уже опять.
***
Что поделать, дневник? На Западе у людей хороший аппетит, мягкие тела и добрые сердца.
***
А сок не забродил случайно?
***
Оставив этот вопрос без внимания, я продолжила наблюдать за стариками, что сидели внизу на лавочках и грелись на солнце, слушала голоса торговцев и смех юных девушек, с восторгом примеряющих платья и украшения, что выставляли в витринах.
«Вот там, в домике, похожем на пряничный, видишь, дорогой дневник, готовят очень вкусные десерты. Никогда не забуду вкус ягодного заварного крема в золотистой хрустящей корзинке, усыпанной орехами, – язык сам нижнюю губу облизнул, будто искал на ней остатки крема. – Даже сейчас чувствую его вкус. А тут шьют лучшие костюмы и платья. Мне всегда нравилась большая вывеска в форме облака и красивыми нарисованными на нем платьями. Ареон, правда к чему-то вспомнил, как рабочие, когда пытались поднять вывеску, не удержали и придавили все пальцы так, что кости хрустнули», – хотела сделать еще один глоток сока, но чуть не поперхнулась, увидев, какой он красный. Как кровь!
– Милая? – плеча коснулась хозяйка. Я от неожиданности дернулась в сторону, чуть не свалившись с балкончика. Кружке повезло меньше.
– П… простите, – прохрипела я, кое-как уняв дрожь. – Я…
– Милая гостья, прошу, попробуй мое рагу и сок, – женщина будто и не заметила, как исказилось мое лицо. – В этом году урожай особенно богатый.
Я захлопала глазами:
«Что происходит? Она же в первый раз тоже самое говорила. И движения…»
Хозяйка повторила свои слова снова и снова. Пока я не ответила ей. Тогда она поставила на столик новую порцию еды, с соком и ушла.
«Вот оно что. Не только земля Запада пропитана магией Пожирателя, но и сами жители ходят под действием каких-то чар, которые заставляют их будто проживать одно и тоже. Каждый день. А значит, никто из них может даже не знать, сколько прошло времени. Бродят, как сомнамбулы, лишенные воли!»
Город тем временем становился все громче и громче. Люди явно готовились к чему-то. Мальчики богатых вельмож, как и девочки, стояли, раскинув руки, а портные поправляли и доводили их наряды до совершенства. Только собаки не гонялись за кошками, да колеса телег не грохотали, проезжая по мостовой. Люди превратили их в лавки, с которых продавали цветы, ленты красивые, украшения. Вроде все так, как должно быть в день рождения короля. Но это казалось мне таким ненастоящим, ненормальным, фальшивым и вызывало по телу холодную дрожь. Благо, никому не было дела до моих чувств. Все были слишком увлечены празднованием дня рождения их прославленного молодого короля. Потому что другого выбора у них нет.
***
Что-то меня затошнило от этой мысли.
Эй, Розалина, я верно услышал? Ты придумала, как попасть в Лебединую шею?
***
Все верно, мой друг. И такой большой праздник мог сыграть на руку. Зная любовь Ареона к зрелищным забавам, можно было примерно угадать, что он устроит сегодня вечером: пир с приглашенными гостями со всех государств. Обязательно будет вручение подарков. А если приедет делегация с Востока, значит непременно подарят девушек. Во тут-то мы с тобой…
Тут мои размышления прервал стук металла о мостовую. Я наклонилась с балкона и увидела большой отряд воинов, облаченных в черные доспехи с серебряными тиграми на нагрудниках. Они ровным строем, шагая как один человек, прошлись по улице и скрылись за поворотом.
– Хозяюшка, скажите, а что это стража короля по голоду ходит? – как можно более обыденным тоном спросила я, когда хозяйка снова принесла мне рагу и сок. – Неужели что-то случилось в такой прекрасный день?
– О, ну что ты! – женщина подняла голову и, увидев замок, сжала мокрую тряпку в ладонях и состроила мечтательное выражение лица. Натянутое будто насильно. – Наш король Ареон, так хорош и справедлив, что ему все завидуют. Поэтому Его Величеству нужно себя беречь. А в такой особенный день, как день рождения, будет много шума и суеты до нового рассвета. Враги могут этим воспользоваться. Поэтому сегодня все государство будет надежно скрыто под черным крылом доблестных воинов короля. Его Величество так заботится о своих подданных. Да и гостей нужно встретить. Надеюсь, охраны хватит для защиты замка.
«Да, гостей обязательно нужно сопроводить в замок под конвоем королевской охраны», – кивнула я, потирая руки.
Поблагодарив хозяйку за вкусную еду, поспешила покинуть эту улицу. Нужно было найти укромное местечко, чтобы продумать дальнейшие действия. Но из-за шума, веселья его найти оказалось трудно: с каждой минутой на улицах, на площадях людей становилось все больше. Как по команде, поз звуки музыки все, от мала до велика, выходили из домов с ленточками и флажками. И начались основные гулянья. На центральной площади установили сцену, на которую по очереди выходили акробаты, танцоры, певцы и глотатели огня. Дети весело смеялись и хлопали в ладоши при виде танцующих животных в смешных платьицах. В тавернах, на летних верандах и в ресторанчиках не было свободных мест. Пиво, вино, медовуха и сок с пряностями лились рекой. Угощений было хоть отбавляй. Почти все я знала: песочные шарики с финиками с Востока, жировые колбасы, перевязанные усом кита с Севера, фрукты и морские дары с Юга. Но были тут и привычные западному народу блюда: запеченная утка с яблоками, овечий сыр с чесноком, оленина в уксусе с белым и горчичным маслом, тушеные грибы и овощи, редко, но встречались устрицы, крабы и осьминоги. Дети были в восторге от карамельных лошадок на палочках, пирожных с кремом, моченых яблок в бочках, пирогов с овощными, мясными и фруктовыми начинками. Из труб весь день и до глубокой ночи будут тянуться черные столбы дыма, пекари и кухарки, пивовары не будут знать отдыха, поднося все новые и новые блюда гостям.
Еда, питье, музыка и танцы до самого рассвета. Привыкнув жить в тишине, на лоне природы, где ничего, кроме приятного посвистывания птиц или воя волков, или музыки ветра нет, в городе, в такой толпе людей я чувствовала себя потерянной. К полудню, когда стало очень душно, направилась ближе к порту. Там было также шумно, но хотя бы Сапфировое море приносило немного прохлады.
Хозяин таверны, мимо которой я проходила, любезно пригласил сесть за стол у окна и принес прохладной медовухи, а еще фруктов с ягодами. Я раздавливала клубнику и чернику, чтобы они дали сок, и бросила в кружку. Питье зачало шипеть и пениться, полностью растворяя ягоды. Так, сидя в таверне и слушая музыку, я наблюдала за посетителями. В таких местах, как правило, отдыхали мужчины: простые крестьяне, воины, рыбаки, что пришли на обед после тяжелой работы в поле. Все-таки Ареон не всем разрешал веселиться по праздникам. Женщины, точнее девушки, разодетые в яркие платья и пышные юбки и рубашки, носили еду и питье, а кто-то, слегка покраснев не то от выпитого вина и эля, не то от духоты, сидел с мужчинами за столами или у них на коленях. Такие парочки все время смеялись, руки мужчин бродили по талиям и спинам девиц, а потом их губы сливались в страстном поцелуе. Мне всегда было любопытно наблюдать за целующимися людьми. Что-то было в этом волнующее и приятное. Наверно. Хотя поцелуи с помощью губ явно отличаются по ощущениям от тех поцелуев носами, что мы дарили друг другу с Таро. Жаль, пока не могу сказать наверняка, не проверяла еще. Кроме того, вокруг целующихся влюбленных образовывалась некая оболочка. Еле заметная, с розовым переливом, как пудра. Была она прочнее всего на свете, даже магии. Боги, как же это прекрасно! Но от тех людей, за которыми я наблюдала сейчас в таверне, потягивая медовуху, не исходило ничего похожего. Это была не любовь в самом чистом, а значит – в самом сильном ее проявлении. Простая животная страсть с мускатным привкусом и одурманивающим ароматом, который висел тяжелым облаком.
– Извините, – к моему столу подошел человек с кружкой эля, – позволите мне присесть?
Это был мой капитан, Роддос, одетый в свой любимый камзол с вышитыми морскими гадами на рукавах. В светлых волосах добавилось серебряных прядей, а на лице – морщин. На шею он по обыкновении повязал красный платок, чтобы скрыть страшные шрамы от встречи с акулой. На поясе висел старый добрый нож для вскрытия устриц. Камзол, не смотря на тепло, был застегнут на все пуговицы. Капитану «Северного сияния» было от этого явно неудобно, все лицо блестело от пота, он то и дело поправлял воротник. Сначала я вздрогнула от неожиданности и на секунду растерялась, испугалась, что он мог меня узнать, но потом обрадовалась: наконец-то в этом насквозь фальшивом месте появился хоть кто-то настоящий.
Капитан вежливо ждал ответа.
– Ой, – спохватилась я, – простите. Конечно, садитесь.
Роддос поставил кружку на стол и сел напротив. Вскоре ему принесли тарелку, полную морских обитателей – жареных, маринованных и приправленных морскими водорослями.
– Замечательный праздник, не находите? – спросила я, отпив из своей кружки остатки медовухи.
Мужчина вскрыл устрицу собственным ножом, полил маслом и с шумом втянул в рот, потом ответил:
– По мне, многовато народу. Все слишком уж сильно счастливы. Какие обычные гуляния, даже в день рождения короля обходятся без ворчания или мелких драк. На пьяную голову Боги знают, что может прийти на ум человеку.
«Хорошо! – выдохнула я с облегчением. – Значит, на него эти чары и правда не подействовали. Нужно как-то дать ему понять, что это я».
***
Боги, Роза, ты опять?! Не вздумай!!
***
– Что вы так смотрите на меня? – смутился капитан и отпил из своей кружки.
– Да так, – я откинулась на стуле и посмотрела в его тарелку. – Мне кажется, что у вас не хватает чего-то для полноты картины, – как бы в задумчивости прислонила согнутый указательный палец к губам. – Да, именно. Копченого угря. Хотя, что это я? Никто, кроме кока и по совместительству боцмана на «Северном сиянии», не готовит этого гада так вкусно: с лимоном и черными горошинами перца.
Роддос в этот момент как раз глотнул еще эля. Услышав мои слова, напиток встал у него во рту. Капитан едва сдерживался, чтобы не выплюнуть его, но на силу проглотил и шепотом, почти одними губами спросил:
– Роза?
Я не шелохнулась, лишь продолжала смотреть на своего друга.
– Нет, это точно ты. Только ты умеешь улыбаться одними глазами. Какого бы цвета они не были. Причем так, что в них взрываются разноцветные искры.
– Ты сердишься? – рука потянулась за яблоком, но пальцы как бы нечаянно прошлись по костяшкам мужчины. – Да что ты так дергаешься? Сегодня же праздник! – я отсалютовала сначала Роддосу своей кружкой, а потом и всем собравшимся. – За здоровье короля!
– Долгих лет белому тигру!
– Скучал по мне, мой капитан? – удивительно, откуда во мне столько кокетства? Видимо медовуха тоже туманит голову. Ну и хорошо, страх сменится озорством. Тогда и дело пойдет удачнее.
– Нет, – Роддос накрутил на вилку водоросль и отправил в рот. – С чего бы? – он поднял вилку со свисающими водорослями и указал этой вилкой на меня. – Кстати, отличная маскировка. – И капитан выстрелил своей самой обаятельной улыбкой вдоль вилки прямо мне в глаза, отчего и без того кружащаяся от выпитого голова завертелась еще сильнее, а щеки вспыхнули алым. – Зачем ты здесь?
– А то ты сам не знаешь, – пролепетала я, с трудом подавляя смущение. – Здесь мой дом, и пора узнать, что тут на самом деле случилось.
Капитан с Севера хотел что-то сказать, но передумал, достал любимую трубку в форме змеи с головой дракона и закурил. Курил он всегда, когда злился. Я заулыбалась при виде застывшей этой застывшей мины: нахмуренные брови, отчего на лбу появились еще морщины, глаза прищурены, ноздри сильно раздуты, можно было услышать, как шумно он дышит.
– Роддос, ты случайно не приглашен в замок, на пир к королю? Как представитель Севера.
– И не думай! – отчеканил капитан сквозь зубы, поняв, на что я намекаю. – Да даже если бы и был приглашен, даже под страхом самой ужасной смерти не посетил бы это… пиршество.
– Ну и зря. Все веселье пропустишь. А впрочем, как хочешь. А вот мне нужно сегодня попасть в замок. Кстати, – я огляделась, вспомнив, что кое-кого не хватает, – почему ты один? Где Бели?
– Ему нездоровится последнее время, – поник Родд. – Возраст, понимаешь?
– Да. Как время летит. Жаль, что не увидимся, – на стол полетело несколько монет. Я встала. – Будь с ним внимательнее. Старики как дети, глаз да глаз нужен. И еще, – я наклонилась к мужчине так низко, что запах табака больно ударил в нос, – ты же понимаешь, что никто не должен узнать, что я здесь. Черные вороны не разбирают, виноват ты или нет. Помнишь, мой дорогой капитан, как они поступили с той целительницей?
– Постой! – капитан схватил меня за руку и закружил по таверне в танце. Я уткнулась носом в его грудь. – Такой день, красавица! Эй, – он кинул музыкантам монеты, – играйте, молодцы! Да громче! В честь великого короля Ареона!
Таверну заполнила задорная музыка. Родд продолжил меня кружить. Я совсем растерялась, не понимала, зачем он это делает. К нам присоединились и другие пары.
– Известно, что король в свой день рождения просто невообразимо щедр, – раздалось у самого моего уха. – Сейчас гуляет все королевство, а вечером начнутся празднества в замке. Я лично видел, сколько народу поставило палатки на полях и в лесах.
– Ну, король и должен развлекаться с размахом. На то он и король, – сказала я. – А кто приехал на праздник к Его Величеству?
Роддос подхватил меня на руки, закружил и снова зашептал на ухо:
– Певцов целая армия, цирк, фокусники и затравщики зверей… А, еще привезли несколько восточных красавиц, чтобы они станцевали для короля.
Как же приятно щекотала эта щетина! По всему телу пронеслась горячая волна возбуждения. Ошпарила плечи, голову, колени и спину. Я даже охнула от удовольствия, но тут же закусила нижнюю губу. В глазах засверкали чертики. Здорово, что мысли насчет восточных девушек оказались правдой.
***
Как только солнце начало склоняться к закату, все забавы в столичном городке чуть поутихли. Детей отправили спать, уличные театры и дрессировщики сворачивались и сами садились за столы, чтобы наконец поесть и расслабиться после тяжелого трудового дня, музыканты меняли барабаны, трубы и шарманки на лютни, флейты и лиры, женщины зажигали свечи, ставили их на столы между недоеденными блюдами с мясом, рыбой, фруктами и сладостями. Этими же свечами поджигали факелы и бумажные фонарики, которым хватало жара свечи, чтобы подняться в воздух, как мыльные пузыри. Но в отличие от этих пузырей фонарики не улетали высоко, а плавно зависали в воздухе на веревках, создавая новую атмосферу праздника – сказочную, таинственную, взрослую, если хочешь. Молодые девушки переоделись в другие платья, подороже, надели украшения, подсаживались к музыкантам и певцам, кормили их с рук, а потом просили что-нибудь сыграть. Мужчины постарше лишь закатывали глаза, устраиваясь подальше на пару с кружками вина. Когда начинала звучать музыка, лирическая, нежная и трогательная, у влюбленных и замужних пар неожиданно просыпались чувства. Самые чувствительные даже плакали, но все равно начинали целоваться. Вельможи Запада вместе с гостями со всех лучей Розы Ветров красивыми рядами, одетые в лучшие одежды, ехали в открытых каретах, верхом в шатрах на колесах в сторону Лебединой шеи.
Я же, накинув плащ на голову, вышла из городка и пошла по королевскому тракту.
«Подарки явно повезут отдельно, после делегации почетных гостей, – рассуждала я, наблюдая, как мимо меня проезжали кареты с девушками. Они даже на ходу не переставали прихорашиваться, перешептывались и смеялись над чем-то. – Надо как можно скорее найти восточные караваны».
Вслед за богачами следовали разноцветные повозки. Они раскачивались слегка, как, лодочки на волнах. Железные клетки противно звенели и подпрыгивали на камнях, отчего несчастные животные, сидевшие внутри, становились еще беспокойнее. Среди хищников, таких как медведи бурые и белые, волки, в клетках мне удалось рассмотреть и совсем уж невиданных: лошади ростом с осла на половину выкрашенные в бурый цвет, а задние ноги были белыми в черную полоску. Даже звуки они издавали больше похожие на крик осла, нежели на ржание лошади. Агрессивнее всех вела себя дикая кошка. Такая пушистая и милая на вид ростом с самую обычную, но злобная и кровожадная, с длинными клыками и когтями, которые она все время точила о деревянный пол клетки. Кормильщики боялись близко подходить к ее клетке и кормили с шеста, на острый конец которого насаживали кусок мяса и просовывали в клетку. Кошка с такой яростью набрасывалась на еду, что отгрызала у шеста этот кусок, а после обеда принималась с ним играться. Из птиц в золотых клетках, украшенных драгоценными камнями, были и орлы, и беркуты и совы – видимо гости знали пристрастия Ареона к охоте. Ничего, я ему такую птичку подарю, век не забудет! Летучие мыши, прикованные за лапки цепочками, висели на длинном шесте, как гусеницы в коконах. Маленькие мартышки беспокойно перепрыгивали то на одно плечо дрессировщика, то на другое, а тем, кому не доставалось места, висели у него по всему телу, даже на ногах.
Циркачи, певцы и танцоры были одеты в пестрые, немного вычурные костюмы. Только для подобных больших праздников, чтобы всем было даже на большом расстоянии. Акробаты сидели на козлах вместе с возницами, разминали пальцы. Тоже уже одетые и разукрашенные. От этих людей пахло маслом, солью и чем-то напоминающим порох. Оставив все это позади, я вышла на поляну, где ждала своей очереди восточная делегация. Послы, советники, кажется, даже дети султана были здесь, и все, как один, сидели в седлах и нервничали, сминая поводья и хмуря черные брови. Конечно, разве может самой древней цивилизации нравиться, что их заставляют ждать? Вынуждают идти вторыми, за знатью Запада, лишний раз намекая, что страна вечной осени все еще первая и самая могущественная во всей Розе ветров. С Востока гости привезли в дар королю украшения, ткани, пряности, драгоценное оружие: щиты с тиграми, золотые колчаны, украшенные изумрудами и рубинами, расписную посуду на шестьсот персон, даже зеркала, декорированные мозаикой голубых, белых, желтых цветов, величественных беркутов и, конечно же, лошадей. Гнедые, серые, рыжие – всего двести голов, но лишь издалека напоминающие тех чистокровных скакунов песков. Скрещенные с другими породами, чтобы разбавить кровь. Но вряд ли Ареон заметит это. Лошади все равно были красивые – высокие, статные и горячие. В самом хвосте каравана было два шатра на колесах, ярких с восточной вышивкой золотыми нитями, которые были плотно закрыты. Их охраняло как минимум десять воинов, вооруженных до зубов.
«Вот, значит где они хранят девушек-танцовщиц, – я потерла руки и потянулась к дорожной сумке. – Идеально!»
Подкравшись к последнему шатру, я пустила под ноги воинам сонный дым. Они не упали, но стоя. Потом я слегка махнула рукой, открывая маленькую щель в шатре, чтобы дым проник и внутрь. Послышалось четыре не громких удара. Получилось. Осталось выбрать, чье место занять. Я забралась в шатер и увидела четверых молодых красавиц. Самые настоящие цветки пустыни. С медной кожей, черными, как смоль глазами и волосами. И одна из них в упор не хотела поддаваться сну.
– Упрямая. Или слишком сильная, – я взяла лицо девушки в свои руки. – Не бойся, я делаю тебе одолжение. Жить будешь, еще спасибо скажешь. Как тебя зовут?
– Рания… Я не хочу в тот страшный дворец, не хочу в лапы страшному королю… Он пирует с воронами. Молю, лучше убейте…
Красивое имя. Красивая девочка. И смелая, раз говорит то, что думает. Ее я и выбрала. Когда густое тяжелое облако сонного дыма окутало ее с ног до головы, танцовщица, в конце концов, упала без сознания. Не выпуская ее лицо из рук, шепча заклинание преображения, я вобрала в себя все сведения, касающиеся ее роли в грядущем празднике: какой костюм она должна надеть, какой по счету будет выступать. Магию ее танца не могла украсть, хотя желание возникло. Это же бесценный дар! Во рту от этих мыслей пересохло… Как только узнала от Рании все, что нужно, щелкнула пальцем, и от девушки отошла ее тонкая цветная тень. Она обняла меня, как утренний туман. Приклеилась к телу, как пленка и изменила меня. Так в шатре стало две Рании – настоящая и я с ее внешностью и памятью. Танцовщица была такой же высокой, как я, с длинными черными прямым волосами, точеной фигурой, тонкими руками и длинными красивыми пальцами. Смуглая кожа сияла, глаза цвета мокрого песка, во взгляде искра брошенного в огонь пороха, когда он вспыхивает и искрится. В общем, идеальна для танцев, которые потом точно переросли бы в любовные ласки в королевских покоях. Я тряхнула головой, сморщилась и от отвращения даже высунула язык. Затем аккуратно вынесла спящую Ранию из шатра и уложила в кустах. Спать она должна до самого утра, а вот охрана у шатра уже начала потягиваться и приходить в себя. Я быстро юркнула обратно и села на пустое место, ожидая, когда тронемся в путь.
Остальные девушки пришли в себя едва шатер сняли с колес, четверо рабов подняли его на свои плечи и понесли. Мы будто парили в воздухе, летели туда, куда дул ветер. Танцовщицы, очнувшись, как ни в чем не бывало, принялись помогать друг другу с одеждой, делали прически, смазывали кожу маслами. Мне достались шаровары из полупрозрачной ткани бордового цвета, сверху надела что-то похожее на халат огненно-красного цвета с длинными рукавами, обтягивающими кожу до самых запястий, как перчатки. Как и все на Востоке наряд был с богатой золотой вышивкой и с таким вырезом, что были видны ноги и низ живота. Волосы долго и тщательно расчесывали сначала на голове, чтобы получился высокий хвост. Его закрепили золотым браслетом на затылке, но даже в таком виде он спадал едва ли не до колен. Потом я принялась за лицо: к щекам прислонила приятно пахнущий платок, смоченный розовым маслом, черным угольком подчеркнула глаза, маслеными духами тронула запястья, нарисовала дугу на шее. На каждую руку уместилось около десятка браслетов разной толщины, с бубенчиками и без. Каждый на свой лад звенел. Красота!
И в завершение образа – аромат. У каждой танцовщицы он был свой. Рания хотела воспользоваться маслом жасмина. Такой милый, невинный белый цветочек. Как-то на меня эта идея не ложилась, хватало этих качеств и в самом образе. Взяла наугад пузырек с прозрачным, чуть с желтизной, жидковатым маслом. Откупорила, и услышала запах гвоздики. Пряный, чуть жгущий, если попадет на язык. Одного только вдоха мне хватило, чтобы все внутренние страхи и демоны попрятались в самые глубокие свои норы. Настроение взлетело вверх, к солнцу, быстрее, чем я на крыльях. То, что надо! Вот такими ароматами надо завлекать мужчин, разжигать в них аппетиты! Я капнула пару капель на запястья, помассировала за ушами и проложила особенно стойкую ароматную дорожку между грудями до шеи.
«Потрясающий запах! Надо бы взять за привычку использовать масло и засушенные нераспустившиеся цветочные почки для ритуалов по изгнанию злых духов, навиванию вещих снов или для привлечения богатства, но и для себя самой. Чтобы запах гвоздики прилип к волосам, коже, даже одежде!»
Покончив с нарядами, мы прилегли на подушки, так и не проронив ни слова. В золотых подсвечниках дымились ароматные свечи. Запах был тяжел, дым от ароматических свечей можно было даже потрогать. Танцовщицы, как и все служители своего дела, молились своим покровителям и Богам. Из еды у нас были нарезанные фрукты и графин с водой. Ничего тяжелее было нельзя. Тело должно быть максимально чистым внутри, не отяжеленным пищей, чтобы душа свободно растекалась по нему и являла всем собравшимся магию танца. Огонь, жизнь, грация, вся прелесть женщины и ее уверенность – вот что такое танец востока. Через движения танцовщица рассказывала о себе, о состоянии своей души и тела, ну и конечно сводила с ума мужчин. Особенно, если они не видели раньше ничего подобного. С самого раннего детства девочек страны песков учат этому искусству: яркие юбки, многочисленные украшения на руки, ноги, голову, в волосы, озорной игривый блеск в глазах…
***
Сказка! Вот там была жизнь, Розалина, а не на Юге. Ты хоть что-то из уроков Латифы помнишь?
***
Да-да. Каждому свое, дорогой друг. Но хоть я и жила среди таких в Обители мудрецов, сама училась танцевать. Вот только зря Латифа время со мной тратила. Сейчас ничего уже вспомню. Тело так и не обрело той гибкости, а лишь сильно болело от оттяжек, трясок и волн животном и руками.
А вот лучшие ученицы, или как их принято называть, цветы пустыни после обучения в Обители попадали либо в гаремы султанов, либо в дома других богатых людей Востока, где становились что-то вроде ручных певчих птичек, радовали хозяина только танцами. Не знали девушки другой жизни. С рождения, оттачивая мастерство, могли всего одним движением бедра, одним взмахом руки вводить зрителей в состояние эйфории, магического гипноза. И это было так ново, странно. Раньше я никак не представляла, сколько новых необычных и новых черт скрыто внутри. Пусть я не достигла совершенства, но хотя бы перестали мучить кошмары, головные и женские боли. Да и вообще, внутреннее состояние стало лучше. Недаром Латифа говорила, что этот танец – воплощение жизни.
Кто-то снаружи прокричал, что приближаемся к замку. Шатер начал раскачиваться и наклоняться быстрее в разные стороны.
«А, вот и шелковая тропа, – я наклонилась, чтобы хоть что-то разглядеть, – значит, скоро. Что-то я волнуюсь немного».
И не я одна, как оказалось. Из соседнего шатра раздавались какие-то звуки, похожие на плач. Неужели песчаники решили подарить Ареону совсем маленькую танцовщицу, ребенка? Воин, тоже услышав это, хлопнул копьем по шатру и грубо велел замолчать. В замок нас и животных для представления завезли через задние ворота. Стража внимательно осмотрела каждый шатер, каждую клетку. Животные, при виде Черных воронов, из кровожадных хищников превращались в напуганных детенышей. Они жались в дальние углы своих клеток, где сидели, дрожа и скуля от страха. В шатер танцовщиц воин в черных доспехах с белым тигром на груди тоже заглянул. Аромат свечей и трав утих, не слышался больше. Ворон дышал шумно, выдыхая пар с запахом затхлости, сырости и смерти. По полу стелилось волнение, страх, леденящий озноб, доводящий до безумия и неконтролируемой агрессии. Но я старалась сохранить спокойствие хотя бы на лице, в то время как мое сердце билось о ребра с такой быстротой, что вот-вот просверлит себе выход наружу. Воин молча проверил шатер, осмотрел танцовщиц и дал знак пропускать.
***
Не видела я, что происходило в трапезной зале, зато слышала и чувствовала. Гул стоял такой, что стены сотрясались. Запах горячих блюд и пряный аромат самого лучшего вина дразнили и распаляли. Ареон, брат совсем близко, пирует и веселится, принимает подарки, сидя на троне отца! Сидит на его крови, вытирает ноги! И матушка… Где она сейчас? Неужели брат заставил ее сидеть рядом с ним и пировать? Если так, я прикончу его медленно!
По жребию я выступала последней. Как на зло!
Сумка зашевелилась под платьем.
***
Тише ты! А то не помнишь, что чары преображения от злости истончаются быстрее!
***
Да помню я! Не шевелись!
Девушки одна за другой входили в трапезную, исполняли свои номера и оставались. Вернулась только самая юная, вся в слезах и под пьяный смех, доносящийся из залы.
«Вот ведь! – выругалась я. – Зачем было так пугать ребенка?»
Я хотела подойти к ней, обнять, утешить, но девочка убежала от меня, забилась в угол, давясь рыданиями.
– Эй, ты! – окликнул меня хозяин цирка, который сегодня представлял гостям артистов. – Готовься, скоро твой выход!
Вот он – момент истины. У двери в залу я приподнялась на цыпочки, пытаясь хоть что-то разглядеть. На что хозяин цирка страшно рыкнул. Стало тихо ненадолго, потом музыка наполнила все и потянула меня, поймав многочисленными лассо за шею, руки, ноги и повела за собой. Танец Рании был быстрым, зажигательным, таким, чтобы подол халата по время кружения становился идеально-ровным кругом. Руки бродили по воздуху, рисуя невиданные фигуры. Ткань приятно шуршала, когда я кружилась и подпрыгивала. Пусть взор немного затуманился, глаза потемнели от жара, что разгорался внутри не то от музыки, не то от магии вокруг, но голова оставалась ясной. Сделав очередной круг, я упала на колени, прогнув спину так, что всем открылась моя шея и чуть грудь. Я выглядела, как кошка. Это вызвало море эмоции и аплодисментов. Однако пора было переходить к кульминации представления. Сменив ритмичные движения на более плавные и тягучие, как мед, я поднялась на ноги и осмотрела собравшихся. Король, как ему и полагалось, сидел во главе стола, откинувшись на спину стула с кубком в одной руке, а другую держал у губ и не сводил с меня глаз. Я видела, что ему нравилось происходящее. Матери рядом с ним не было. Ее вообще не было за столом. Хорошо, значит, она не увидит… Или может она давно мертва?
«Сейчас тебе понравится еще больше, братец!» – мысленно оскалилась я.
Все так же танцуя, обошла стол, улыбаясь и заигрывая с гостями, и медленно приблизилась к Ареону. Протягивала к нему руки, манила за собой, едва ни растелилась перед его величественными ногами. Гостей это зрелище раззадорило еще больше. Они застучали кружками по столу, загрохотали, заохали. Наконец Ареон поднялся со своего места и пошел за мной. Руки горячие, мозолистые. От прикосновения меня в дрожь бросило. Брат был такой же, каким я его последний раз запомнила: красивый, с глазами осенней листвы, на лице первая щетина. Только волосы он теперь носил короткие. Облаченный в доспехи с белым тигром на нагруднике, плащом сзади, золотым венцом на голове. Тем самым, что на отце был в день его смерти!
«Даже… Даже капли его крови не потрудился стереть!»
Закинула руки брату на плечи и все время смотрела ему в глаза. Боги, простите меня за это! С каким же трудом держала на губах игривую улыбку, как же было противно крутиться вокруг него, дразнить и играть! Танец Рании произвел неизгладимое впечатление. На всех. Гости аплодировали мне стоя и все кричали Ареону, чтобы он не отпускал меня. Король медлил, я смотрела, как он разминал пальцы на правой руке и смотрел в пол, хмурил брови.
«Он явно с чем-то борется. Но с чем? И, Боги, почему у него такой болезненный вид? Только сейчас заметила».
И правда, Ареон сильно побледнел, щеки впали, карие глаза казались стеклянными, в движениях вялость. Неужели он так много выпил?
– Можешь идти, – наконец произнес король не своим голосом.
Я двинулась к выходу из залы под неодобрительный гул гостей. Но вдруг двери захлопнулись перед самым моим носом.
– Что еще такое?! – возмутился Ареон, тянясь к графину с вином.
– Простите, Ваше Величество, – к нему подошел человек, которого я прежде никогда не видела. В черных атласных одеждах, похожих на мантию. Глаза были водянистые, а бровей не было вообще! Длинный жидкий хвост цвета паутины был перекинут вперед через правое плечо. На костлявой руке в огне факелов и свечей блеснули перстни. Магические. Неужели это и есть Пожиратель?
– Ты не имеешь права вмешиваться, если я сказал слово! – громко и холодно пробасил Ареон, глядя на старика, слегка запрокинув голову.
– Я и не думал оспаривать ваше решение, мой король, – неизвестный покорно склонился и перевел свой взгляд на меня. – Просто подумал, что не стоит отпускать столь прекрасный подарок так скоро. Тем более, если она еще и гость из прошлого.
Не успела я и пальцем пошевелить, как меня накрыло с головой волной. Такой холодной, что моментально обожгла горло, глаза и нос. При попытке подчинить ее себе, она только крепче связала меня, заливая глаза и уши. Эта магия была немного сильнее моей, но в ней чувствовался опыт. Чары преображения сдирались, как старая кожа с ящерицы. Волна отпустила меня так же внезапно, как и схватила. Я упала на пол, кашляя и отплевывая воду, а спустя минуту, к своему ужасу обнаружила свои родные руки, а короткие мокрые передние пряди прилипли к лицу. Тут же пошарила у сердца. Сумка и ты с Филиппом остались на месте.
– Ну, что же вы? – рассмеялся неизвестный и, щелкнув пальцами, поставил меня на ноги, чтобы все видели. – Приходить на день рождения короля, родного брата и без подарка? Как-то это невежливо, принцесса Розалина.