- Танька, Танька, идём в холл, сегодня комедию показывать будут,- Анечка схватила худенькую, курносую малышку лет семи за руку,– да пошли, говорю.
Девочка подняла большие зелёные глаза, наполненные слезами и мотнула рыжей головёнкой. Косички взметнулись в такт движению.
- Не хочу.
- Да чего ты! Воспиталка заругает.
Та нехотя двинулась за всеми. Села в уголок, в сторонке. На экране замелькали яркие кадры фильма. Показывали, как одному глупому мальчишке захотелось вдруг, чтобы его семья исчезла. И они действительно уехали, забыв его взять с собой.
Аня повернула голову к девочке: « Вот дурак, да?! Если бы у меня была такая семья... И дом...» Она мечтательно закатила глаза: « Представляешь, мамка и папка и родные братья... Класс, да?». Аня кочевала по приютам с младенчества. От неё отказалась мать... И никто не хотел брать ребёнка с дефектом. Она прихрамывала, сильно западая на одну ножку...
Таня махнула головой в ответ и тяжело вздохнула. Что было дальше в фильме она не запомнила. Мысли вновь вернули её туда, домой, к маме... Когда она ещё была жива... Она прикрыла глаза. Вот мама ведёт её из садика и они весело болтают... Вот мама рассказывает сказку и целует её, как всегда, перед сном. Малышка даже почувствовала, вспомнила неповторимый запах маминых духов. Мама... Улыбнулась. Вспомнила бабулю. Мама говорила, что она улетела. На небеса... И мамочка теперь, наверное тоже там, с бабулей... Только вот почему она тут должна быть...Одна... Она открыла глаза. Вокруг всё не так, все чужие... И мамы нет... Она снова заплакала... Тихо, как мышонок, стараясь не привлекать к себе внимания... Чтобы не орали и не били...
Неподалёку стояли воспитатели. Маленькая, похожая на обезьянку, худосочная, с какими-то выпученными глазами за толстыми линзами очков на морщинистом лице, пожилая женщина по имени Ирина Евгеньевна и полная её противоположность – крупная, дородная, на толстых, отёчных ногах с глазками-щёлочками на толстом, заплывшем лице, Елена Ивановна. Внешне разные, они были очень похожи в своей бессмысленной ненависти к обездоленным детям этого детского дома...
- Ну, как тебе это новенькое чудо?,– она кивнула в сторону Тани,– подарочек...
- Не говори... Вроде мать нормальная была, говорят от онкологии сгорела, а детина похоже с задержкой в развитии...
- Да какая нормальная, небось бухала, как и эти, где они нормальные то...
- А папашка?
- Тоже помер, разбился на машине вроде бы...
- И не говори, понарожают дебилья, растут, как трава придорожная, а потом иль бросают, иль сами сдохнут, а мы нянчись с ними... Достали, твари... И эта ещё... Ревёт и ревёт. Месяц уже здесь, всё никак не успокоится...
Она подошла к Танюшке и грозно возвышаясь над малышкой прошипела: «Будешь реветь, закрою в овощехранилище, с крысами ночевать будешь, поняла?!» Таня спешно вытерла слёзы. Обхватила себя руками и не видящим взглядом уставилась в телевизор.
- Так то...
Близился сентябрь. Танюшке пришла пора идти в школу. Утром им раздали новую форму, новые портфели, красивые, лаковые туфельки и даже бантики.
- Ань, смотри, бант какой! Красивый,да?
- Ага!
- А мне не дали... Елена Ивановна сказала, что раз у меня короткие волосы, то и бант мне ни к чему... Гвоздём, говорит, что ль, прибивать его к моей голове...
Девочка обиженно вздохнула. В этот момент к ним подбежал Юрка, местный хулиган и задира. Недавно его привезли обратно из психушки, куда был отправлен на «перевоспитание»...
- Че эт у вас?
Он схватил Танюшкин бантик.
- Оппа, бант полетел на пол, разорванный в клочья,– во, теперь норм!
- Ты чего, совсем дурак!
- На кого выступаешь, малявка!,– он больно ударил девочку по лицу,– будешь знать!
Таня заплакала. На щеке отпечатался след... Аня бросилась с кулаками на обидчика, но тот был сильнее и девочка упала, не удержавшись, прямо на пол.
Дети закричали, призывая на помощь воспитательницу. Юрка уже размахнулся, чтобы ударить ещё, но услышав грозный окрик, замер...
- Так! Что тут у нас опять?
- Там новенькую Юрка побил. И Аньку...
- Чё, дебил, опять в дурку захотел?
- А чё я сделал то... Они сами начали!
- Пошел в карцер... А вы,– она на секунду задумалась,– тоже наказаны,- в чулане будете сидеть...
Юрка молча повернулся и двинулся к выходу. Он не понимал, чего от него хотят. Он привык нападать. Потому, что нападали на него, потому, что если не нападёшь, то нападут на тебя. Это он усвоил хорошо... Потому, что не научили его хорошему. Не умел он по другому...
Уже стемнело. Очень хотелось есть... В небольшом окошке, заваренном снаружи решеткой показалась огромная круглая луна. Лампочка в чулане была давно выкручена... Что-то зашуршало где-то поблизости.
- Ань, а крысы тут есть?
- Не знаю...
Они прижались теснее друг к другу...
- Давай тогда будем спать по очереди,а?
- Давай...
Вдруг дверь чулана открылась. На пороге стояла девочка из «старшаков», Маринка.
- Выходите. Елена Ивановна разрешила вас выпустить.
Девчонки выбежали на волю и бросились к своим койкам...
Первое сентября девочки встретили не так радостно, как другие ребята из их класса. Те стояли на линейке счастливые,красивые, с огромными букетами цветов. За их спинами любовались своими чадами не менее счастливые родители... Танюшка и Анечка жались друг к другу. Жалкие, одетые, будто с чужого плеча в форму, купленную « навырост», без красивых бантиков и цветов...
Их учительница, Мария Алексеевна – молодая женщина, одетая в красивый брючный костюм, под цвет её бездонных синих глаз, с жалостью посмотрела на них, подошла поближе, приобняла. От неё пахло точно также, как от мамы... Таня вытерла тыльной стороной ладони вдруг наполнившиеся слезами глаза...
Когда уроки закончились и весёлые ребятишки разошлись по домам с мамами, папами или бабушками, в коридоре остались сидеть двое – Аня и Таня. Они не знали куда им идти. Им никто не сказал. Вот и сидели в растерянности на неудобных стульях около раздевалок с растерянной Марией Алексеевной. Та вздохнула. Мимо проходила раздавшая своих Ирина Анатольевна...
- Наплачешься ты теперь с этими детдомовскими,– стройная, ухоженная учительница из первого «А» «посочувствовала» коллеге,– слава Богу, мне не дали!
- Ничего, мы справимся!
Взглянула на девчонок, подмигнула... Вдруг, она обратила внимание на ноги Танюшки.
- Господи, детка, как же так! Ты что так весь день ходишь, босая?!
- Ага. У меня колготки порвались. Я стала искать что надеть, а Елена Ивановна сказала, что выходить пора. Вот...
Острая жалость пронзила сердце молодой женщины.
- Да как же так... Ох, горемыки вы мои... Холодно сегодня... Так, девочки. Без моего разрешения не уходим. Я сейчас.
Она чуть ли не бегом побежала к техничкам. Те заведовали всеми «потеряшками» в школе.
- Ириш, у тебя там нет колготок никаких? Может с прошлого года чего осталось?
- А тебе зачем?
- Надо. Детёныш из детдома у меня... Раздетая пришла. Смотрю, а она без колготок. Туфельки на босу ногу...
Подходящие колготки нашлись. Танюшка быстро натянула колготки и отправилась «домой»...
Дни проходили за днями... В школу Таня бежала с радостью. Учительница ей нравилась... Она была не такая, как другие... Добрая... Да и учиться тоже было интересно. После уроков они с Анюткой часто задерживались в ожидании старших ребят. Мария Алексеевна всё сильнее привязывалась к таким добрым и умненьким, но обиженным жизнью, беззащитным малышкам. Глядя на то, как их притесняют в детском доме, не раз ругалась из-за них с Еленой Ивановной... Она угощала девочек домашними пирожками, фруктами или конфетами...
Как-то, сидя дома, за кухонным столом она возмущённо рассказывала о девчонках мужу.
- Представляешь, сегодня опять Аня пришла с синяком. А до этого Танюшка тоже неделю ходила с синими ногами... Вот как на них найти управу,а!
- Жалко девчонок...
- Да! Понимаешь... Они такие беззащитные... Чистые дети... Хорошие...
- Маш...
- Костик... Может...
- Взять? К себе?,– он встал, отошел к окну,- ты об этом?
- Да. Я как увидела их тогда... На линейке... Не могу... Сердце просто переворачивается, понимаешь?
- Да понял я... Давно уже. А Тёмка как воспримет?
На кухню вошёл их семнадцатилетний сын.
- Чего вы тут? Обо мне?
- Сынок. Мамка наша тут девчонок из своего класса взять решила.
- Куда взять?
- Удочерить. Таню и Аню.
- Ма, ну ладно одну, но две?!
- Они ближе, чем сёстры друг другу, понимаешь. Как их разлучать... Да и жаль обеих...
Тёма минуту молчал. Потом улыбнулся.
- Ну это ж мама... Она не может без приключений...
- Сынок...
- Да я не против, мам. Девчонки и правда хорошие. Чего они там... Забьют или дурочками сделают,– он широко улыбнулся,– берём!
Так двое несчастных, истерзанных одиночеством и жестокостью окружающих детей в одночасье обрели дом, любящих родителей и старшего брата...
Жизнь девчонок перевернулась. Теперь у них была семья... Мечты сбылись...