- Хвастался?! Ты?!- если бы сам отец об этом не рассказал, ни за что бы не поверила. Он еще в детстве ругал меня за хваставство. А кто б на моем месте не хвастал, когда у нее, то есть меня, отец - рок-музыкант.
- Хмг-ум,- был ответ на мое сильно не вежливое восклицание. - Камень неожиданно завибрировал и впечатался в ее грудь прямо в районе сердца и принялся накачивать магией, да так, что Лизе плохо стало мгновенно, еще немного, и спасать уже некого было…
Бедный папа. Он всегда так остро реагирует на болезни мамы, пусть это легкая простуда или мозоль на пятке, а тут целый камень в сердце.
- Во дворец или к лекарям было слишком долго – не успел бы,- отец смотрел теперь на меня,- а это мир был предпоследним перед Вратами, где я был и сохранил координаты. И магия здесь…там отсутствует. Нужно было всего лишь подождать неделю, чтобы магия из камня вышла, и мы бы вернулись.
- Портал заблокировали сразу, как только поняли, что вы ушли из этого мира с камнем,- сообщил Дорон, из-за чего заработал убийственный по гневному накалу взгляд «императора».
- Мы смогли выйти через полгода,- сказала мама, спокойно глядя в глаза «Величеству»,- а Веру портал не пропустил. И потом не пропускал – мы несколько раз пытались, первое время по нескольку раз в год, а потом смирились.
«Император» наконец кивнул и перевел взгляд на «мага», тот кивнул в ответ, как будто подтверждая какие-то предположения, известные этим двоим, а затем повернулся ко мне:
- Этот камень нужен империи – целиком, единый, как можно раньше.
Желание отдавать камень так и не появилось, только остро захотелось развернуться и проскочить в полупрозрачную калитку, из которой мы вышли. Я даже покосилась на нее, но заметила только краем глаза легкое колыхание. Затем вернулась в исходное положение: лицом – всё-таки не вежливо поворачиваться к «императору» задом.
- Варианты? - я приподняла одну бровь, правую, чтобы усилить вопрос.
- У тебя их не много, вернее всего один – вернуть камень по собственному желанию.
Не стала делать большие глаза, говорить: «ХА-ХА», как в театральной постановке, но «императора» все равно перекосило, и он резко выбросил руку вперед, в сторону моего отца. Я сначала дернулась, потом вспомнила, что отец стоит дальше от мужчины, и слегка расслабилась, но ненадолго – со стороны послышался резкий сип и шуршание обуви по земле, резкое, дерганное. Я повернулась к отцу, а тот вытянулся вверх и в струнку, стучит и елозит носками туфель по земле, руки держит у горла, а сам уже синеет. Мамочки…
Я рванула к нему, но врезалась в невидимую стену, которую возвел император, - мой купол тут оказался ни причем - и не смогла пробраться к отцу. Мама рядом пыталась помочь, поддерживала, как могла, и плакала, кусая губы, а еще умоляюще кричала «императору»: «Простите, не надо…»
Осознав, что все, что происходит с отцом, это происки этого «Величества», я рванула к нему, да только стена, похоже, была вокруг меня – не прорваться.
- Отпусти отца, ты, придурок,- когда нужно, я могу и быдло включить без тормозов, но мои слова не возымели никакого эффекта, только мама запричитала еще громче, а папин сип стал каким-то рваным и тихим. Я пошарила глазами вокруг, но не нашла ничего подходящего, чтобы взять в руки и пойти наперевес на стену и «императора», но тут вспомнила, что в кармане у меня два голыша – гладкие отполированные идеально-круглые мраморные шарики: черный и белый.
Недолго думая, выхватила из кармана один и со всей злости запустила в этого гадкого актеришку, который вздумал мучить моего отца. Шарик полетел и умудрился преодолеть купол и стену, по пути накалился, потому как из плотного белого стал почти газовой кометой, летящей к земле, а затем завис в нескольких сантиметров от «императора». Медленно-медленно моя челюсть поползла к земле – законы физики сегодня ушли в отгул и решили не возвращаться.
- Ой-ой-ой,- запричитал «маг», вращая руками вокруг моего шарика. - Совершенно не обученный литомаг, но вполне сильный – не задействует магию Сиалита вообще.
Я только и видела, что этот мой камень, парящий на уровне глаз мужчины, в которого я целилась с намерением пробить его дурную голову, и отца, осевшего на землю, но вполне дышащего, даже слегка порозовевшего.
- Если не хочешь в ближайшее время лишиться обоих родителей – камень отдашь, причем добровольно. И будешь выполнять все, что тебе скажут,- «Величество» протянул руку и взял мой раскаленный камень, не обращая внимание на сердитое шипение от встречи газообразной субстанции и мягкой незащищенной ладони. А я сглотнула, нервно дернула краем губы и произнесла:
- Я требую контракт.
- Что? - вопрос, кстати, звучал нейтрально, словно ему слово было непонятно, а не возмущало то, что у него что-то требуют.
- Магический договор,- пояснил отец, вставая, и кивнул мне одобрительно, мол, молодец я, что сразу не соглашаюсь.
- Ты не доверяешь мне? - удивился мужчина, а я кивнула, тоже удивляясь своей смелости, ведь что ему стоит сейчас приказать вон тем же военным выпустить из меня всю кровь, чтобы потом в тишине и покое концентрировать из нее камень сколько вздумается. Ничто и никто ему не помешает.
- Вы только что душили моего отца, и никому в голову не пришло помешать вам,- заметила я, незаметно делая полшага назад – подальше от «Величества» (черт, никак не могу мысленно снять эти кавычки – так и жду подвоха или криков из кустов «Сюрприз!»)
- И что же вписать в этот кон-тракт? - мужчина произнес слово по буквам, как бы привыкая к его звучанию. - Разумеется, помимо гарантии жизни вашим родителям.
- И гарантии свободы,- сразу добавила, чтобы не думал, что сможет запрятать родителей в, как его там, Раст-рем, и все. Прикрыла на мгновение глаза, сосредоточилась и принялась перечислять. - Охрану для меня, полное описание всего процесса «концентрации» камня и его извлечения, несколько способов проверки, что все идет в правильном направлении и мне не подсовывают какую-нибудь туфту. Гарантии того, что после извлечения камня меня и моих родителей отпустят, и не будут препятствовать вернуться в тот мир или перейти в какой-то другой или остаться в этом. И гарантии не утрачивают силу, даже если через полгода камень так и не будет получен. Полное обеспечение всем необходимым согласно статуса и титула, который мне положен при рождении до окончания процесса.