На сцену он вбежал вприпрыжку, легко и иронично рассказывал о себе. Зал вытирал слёзы - было смешно! А потом Константин Райкин показал, что умеет не только смешить. Читал свои любимые стихи. Сказал, что некоторые надо читать до выборов, после выборов и вместо них. На общение с журналистами – выделил всего 20 минут. Но этого хватило, чтобы задать артисту важные вопросы и получить интересные ответы.
Про доносы и анонимки зрителей на театр, и про реакцию на это властей.
- С этим нужно быть очень осторожным. Что-то нельзя, а что-то можно – ну мы это уже проходили. Но что делать? Наше государство очень трудно освобождается от рабства. То есть, от желания услышать сверху - что можно, а что нельзя. В этом смысле, так же легче немножечко: когда ты не решаешь сам, а тебе сверху спускают. И это, в некотором смысле, очень удобно – иметь чужие «нельзя» и чужие «можно». Это такая психология раба. Она очень трудно и медленно покидает нашу жизнь, если вообще покидает.
Рабство – это очень выразительный параметр нашей жизни, оно существует. Но рабы, они же, могут быть не только внизу социального пирога, но и сверху. Раб сверху – это тоже очень страшно, вредно и опасно. И он тоже стремится провести свои «можно» и «нельзя».
Вообще, очень многие хотят вернуться в зоопарк, и жить за решеткой, имея двухразовую баланду, вместо того, чтобы ответственно существовать на вольных хлебах. Мы проходим трудно и плохо проверку свободой. Свобода – это очень трудное испытание.
- О моноспектакле «Самое любимое»
Это возможность что-то попробовать творчески и, плюс, заработать деньги, - я этого не скрываю. Это моя предпринимательская частная деятельность. С одной стороны, это репертуар театра моего, очень похоже на то, что я делаю. Среди прочих названий, есть у меня такой вечер поэтический, где на большой сцене я читаю стихи. Это некий моноспектакль- концерт. Он видоизменяется, но я очень давно уже имею это в личном репертуаре своем, актерском. Даже страшно сказать сколько, наверное, лет 30 я разъезжаю по стране, и миру с такой программой.
- Об инициативе Министерства культуры России – столичным театрам предложено выезжать в регионы на гастроли.
Гастроли - это необходимая вещь. Да, и, вообще, совершенно необходимо заниматься культурой больше, чем ей занимаются сейчас в стране. Это вопрос национальной безопасности. Потому что упущенные мозги и души – это самая большая опасность. Гораздо важнее, чем подорожание и удешевление нефти, всякие экономические кризисы. Я считаю, что самые разрушительные процессы сейчас происходят по ведомству Министерства культуры, и Министерства образования и науки.
- Про плохие спектакли
Мне кажется, театр в России имеет высокое назначение. Хотя много барахла. Но с другой стороны, не надо отчаиваться. Хорошего должно быть немного. Иначе оно перестает быть хорошим. Надо просто приучиться и понять, что плохого больше, чем хорошего. В театре, в кино, и на телевидении. Хорошее - оно редко. А вообще, ведь и умных людей меньше, чем глупых, или - одаренных меньше, чем неодаренных. Так устроено. И не надо по этому поводу стреляться и ломать руки. И опускать их тоже не надо.
Надо все время бороться - и в этой борьбе диалектика жизни. В этой бесконечной борьбе ума с глупостью, добра со злом. Вот мы разговариваем сейчас, и мы тоже ведем эту борьбу. Все-таки продолжайте в театр ходить, А то знаете, один раз попал на плохой спектакль, и, вообще, в театр - ни ногой. Это неправильная логика: по ней получается, что если один раз пошел к плохому парикмахеру, то надо вообще перестать к нему ходить.
- О знаменитом отце Аркадии Райкине, и своем отчестве.
- Я уверен, моему отцу бы понравилось то, что я делаю. Я как-то очень неплохо знаю своего папу. Честно говоря, он был нестрогим судьей по отношению ко мне. Даже я себя строже судил. Он был папой всегда, при том, что он был гениальный артист, и собой являл мне пример. Для него театр - это даже был не труд, это была не работа, он жил актерской профессией, театром, он был в этом как рыба в воде. Это все равно, что удивляться, что рыба хорошо плавает. Он иначе не мог, поэтому он был примером растворенности, даже жертвенности он не мог жить без этой профессии. А в смысле оценочном, он был нестрогим по отношению ко мне. Он меня, как артиста любил гораздо больше, чем я сам себя. У меня с собой гораздо более сложные отношения.
Кто-то придумал, что я выгнал с интервью журналиста, который не знал моего отчества. Но это не так. Я не обижаюсь, значит, воспринимают меня, как отдельного состоявшегося артиста.
Довольно часто это происходит. К сожалению, чем дальше, тем чаще. Потому что папу забывают. Он же был театральный артист, а это забывается. Легенда растворяется, я не могу этого не признать, к сожалению. Такова участь любого театрального артиста…
- О быте
- Я ничего не умею делать по дому и не стыжусь этого. И не считаю себя обязанным это делать. Кто-то делает - и молодец, а кто-то не делает - и тоже молодец. Неумение хорошо забивать гвозди я восполняю другим. Зато я что-то умею делать лучше, чем кто-то, кто гвозди забивает.
Моноспектакль Константина Райкина (избранное):
Грустное:
- У нас почему – то очень некрофильское государство. У нас мертвых любят больше, чем живых. Ещё Пушкин про это сказал: Они живых любить не умеют.
Смешное:
- Я хотел стать биологом. И я бы поступил, потому что очень хорошо учился. А потом родители уехали на гастроли, и я решил вдруг поступить в театральное. Готовился перед зеркалом и имел у себя колоссальный успех. Когда я на экзаменах показывал дворняжку, то «описал» стул самого важного педагога. С первого тура меня взяли сразу на третий.
Ироничное
- Мне раньше хотелось, чтобы, когда я выхожу на сцену, что-то менялось. Погода, люди. Потом я понял, что ничего этого не происходит. Но я и сейчас этого хочу. Да, ничего не происходит. Но, с другой стороны: приехал вот на гастроли к вам, в Сибирь. Потеплело.
Оптимистичное:
- Надо ставить перед собой немыслимые задачи. Вот тогда что-то происходит.