В рассказе используется обиходная разговорная речь.
На выходе из отдела, Антошкину попался навстречу знакомый опер с земли, Рома Черепанов. - Антоха, хочешь анекдот расскажу? К нам в Ингодинский, перевелся старлей из области. Откуда то с заводов. То ли с Нерчинского, то ли с Газимурского. Звёзд с неба не хватал, но старался, вникал.
Тут стали выдавать выплаты, по пятнадцать тысяч, ну ты помнишь. Этот поселковый не нашел лучшего применения, как потратить их на продажных женщин. Прижало его что ли?
Нашел в интернете от какой-то сайт, заказал сразу двух. Секач! И перевел по предоплате все пятнадцать. Понятно никого не дождался. Кто приедет, если денежки уже заплачены.
Ему бы помалкивать в тряпочку, но любитель сладкого оказался совсем глупым. Накатал заявление по факту мошенничества. Дежурный тут же отзвонился нашему начальнику. Тот приехал, и орал так что в кафе через дорогу стекла дрожали.
- Только поорал и все? - Как же все, предложил уволиться по собственному, уладить по тихому так сказать. Но этот трижды дурак, взбычал, а что мол такого? Я же по предварительному согласию девушек хотел заказать, за свои деньги. Короче, вышибли из органов по дискредитации.
- Да, - улыбнулся, Антон. Вырождается древнейшая профессия. Не хотят честно работать. - В смысле? - вытаращил глаза Черепанов. Антошкин рассказал ему про попутчицу- клофелинщицу.
- Действительно, - почесал затылок Рома, - вырождается профессия. Это потому что порядка нет.
Антон не стал напоминать коллеге, что порядок по этой части, еще пару лет назад, наводили сотрудники отдела профилактики в сфере нравственности. Только доморощенная полиция нравов понимала порядок своеобразно. Крышевала ночных бабочек. Крышу посадили, ночные бабочки разлетелись кто куда.
Антошкин попрощался с ингодинским опером, и пошел к троллейбусной остановке. У него было в запасе почти сутки отдыха. Роскошь для опера.