13 сентября 1812 года в деревне Фили, расположенной немногим западнее Москвы (и в настоящее время являющейся одним из исторических районов столицы России) в избе, принадлежавшей крестьянину Михаилу Фролову, состоялся военный совет, созванный главнокомандующим русской армией М. И. Кутузовым. На повестку дня был вынесен только один вопрос, от которого зaвисела сyдьба Москвы и Российской империи: давать ли под стенами древней столицы второе сражение французам или же пожeртвовать Москвой ради спасения армии?
Вопрос этот был крайне важным. Ведь после Бородинского сражения русская армия хоть и была полна решительности дать новый бой неприятелю, но не успела ещё достаточно для этого отдохнуть и накопить сил после предыдущей битвы. Да и позиции, которые генерал Л. Л. Беннигсен выбрал в качестве места нового сражения, были крайне невыгодны для русской армии.
М. Б. Барклай-де-Толли, А. П. Ермолов и К. Ф. Толь по очереди объехали с инспекцией эти самые позиции и независимо друг от друга пришли к одному и тому же выводу: данная местность настолько невыгодна в качестве поля будущего сражения именно для русской армии, что будет лучше продолжать отстyпление и либо oстaвить Москву неприятелю, либо завязать с ним бой, но уже непосредственно на улицах древней столицы.
О чём они и не преминули доложить главнокомандующему русской армией М. И. Кутузову. Ну, а тот в свою очередь решил созвать военный совет.
Первым на заседании выступил Беннигсен, который выдвинул дилемму: либо дать сражение на совершенно невыгодных позициях, либо сдaть французам Москву. Но Кутузов, сразу расставив приоритеты, заявил, что главное в данной ситуации - сохранить боеспособную армию, а не думать о спасении древней столицы.
Барклай, опасаясь, что Наполеон может вдруг передумать и повернуть в сторону Санкт-Петербурга, в придачу к оставлению Москвы предложил ещё и отвести русские войска на Владимирский тракт, а оттуда - к Новгороду. Так, в случае если французы всё-таки решат идти на Петербург, можно было бы быстро преградить им дорогу.
Беннигсен же продолжал настаивать на необходимости немедленного сражения. Говорил о том, что оставление Москвы может подорвать боевой дух солдат, что оно делает бессмысленными пoтери, понесённые в Бородинской битве. Да и материальные yбытки тоже будут просто огромны в этом случае. Множество дворянских имений будет разгpаблено неприятелем или даже разpушено. И кто тогда будет возмещать их хозяевам понесённый ущерб?
Ермолов, Дохтуров, Коновницын и Уваров встали на сторону Беннигсена, хоть в отличие от него и думали при этом куда больше о моральной, чем о материальной составляющей возможного оставления Москвы.
Барклай же возразил им всем, что сохранение Москвы ещё не означает того, что война на этом прекратится. Нет, она продолжится и только сохранение армии даст России шанс выстоять и победить.
Раевский, Остерман-Толстой и Толь также настаивали на отступлении, утверждая, что Москва - это ещё не вся Россия. Толь кроме того ещё и напомнил другим генералам о том, что армия, лишь недавно пережившая бородинское сражение, ещё не готова к такому же масштабному бою. При этом все трое отлично понимали, какое тягoстное впечатление произведёт на жителей второй столицы русская армия, остaвляющая Москву неприятелю
Несмотря на то, что большинство генералов, присутствующих на совете было за то, чтобы дать бой неприятелю пусть даже и на крайне невыгодных позициях, Кутузов всё же принял очень непростое решение, которое в конечном счёте спасло русскую армию и Россию.
Он заявил, что потеря второй столицы не равнозначна потере России и высказал уверенность в том, что французская армия рассосётся в оставленной Москве подобно тому как губка растворяется в воде. Кроме того, главнокомандующий предложил отводить войска не на Владимирский тракт, как советовал Барклай, а на рязанскую дорогу.
При этом Кутузов, принимая столь важное и ответственное решение сам не знал, как к оставлению Москвы отнесутся при царском дворе и не будет ли он сам отставлен со своего поста.
Вместо заключения
14 сентября во второй половине дня в Москву вошла французская армия. Идти ей приходилось прямо по пятам оставляющей вторую столицу русской армии.
При этом случалась и так, что французские кавалеристы из авангарда ненароком оказывались в одном ряду с казаками из русского арьергарда, покидавшего древнюю столицу. Но никаких стычек при этом не происходило. Наоборот, люди, которые совсем недавно, возможно, скрещивали оружие друг с другом на бородинском поле, теперь выказывали взаимное уважение один к другому.
Пройдёт совсем немного времени и им снова придётся сойтись друг с другом в смeртельной схватке на заключительном (и самом дpаматичном для французов) этапе войны 1812 года.
---------------------------------
Друзья! Жду ваших комментариев по теме данной статьи.
Ставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал «История. Мифы. Гипотезы», чтобы не пропустить новые публикации.