Поразительная двойственность характеризует гибридные, отчасти религиозные, здания, спроектированные лондонской и барселонской фирмой Mangera Yvars Architects. С одной стороны, эти здания имеют современную форму, плавные линии, органичные объемы, которые то разделяются, то сливаются. С другой стороны, они украшены каллиграфией и геометрическими узорами. Поверхностный орнамент всегда относится к конкретной истории, как бы компенсируя абстрактность общей формы. Архитекторов Али Мангера и Аду Иварс недавно попросили поработать над ризницей культовой церкви в Барселоне. В связи с этим возник вопрос о том, какие требования предъявляются к проектированию культового сооружения.
- У многих религиозных зданий в западном мире есть что-то общее», — пояснили они. «В частности, если вы посмотрите на мечети определенного типа, например, спроектированные знаменитым османским архитектором Мимаром Синаном, вы заметите много общего с соборами эпохи Возрождения и другими культовыми сооружениями западного мира. Различия начинают проявляться, когда вы отправляетесь в регион Персидского залива на Ближнем Востоке. Мечети там иногда имеют более пуританскую эстетику; они часто более утилитарны, функциональны и предназначены для более жестких правил. И они везде, что делает их менее особенными. Кроме того, в культурном и теологическом плане некоторые жители Ближнего Востока менее привязаны к истории и не обязательно ценят прошлое, которое иногда считают ересью. Например, дом, в котором жил Пророк, находится под угрозой сноса отчасти потому, что есть опасения, что люди будут приходить в дом в знак почтения - действие, которое осуждается. Мечеть Аль-Харам и Кааба, средоточие мусульманского мира, теперь окружены высотными зданиями, которые поставили под угрозу их исторический контекст. Новые предложения для Мекки больше связаны с потоком и движением для миллионов посетителей, чем с историей, традициями или сохранением богатого архитектурного прошлого.
ОТКРЫТОСТЬ И ТОЛЕРАНТНОСТЬ: РЕЛИГИОЗНАЯ АРХИТЕКТУРА MANGERA YVARS ARCHITECTS ПРОПИТАНА КУЛЬТУРНЫМИ И ПОЛИТИЧЕСКИМИ ИДЕЯМИ.
«МЫ ХОТИМ СОЗДАТЬ СРЕДУ, В КОТОРОЙ КАЖДЫЙ ЧУВСТВУЕТ ДОСТУП».
- Ежегодный хадж, когда мусульмане со всего мира приезжают в Мекку для молитвы, показывает, что ритуал важнее, чем здание, подобное мечети, для создания священного пространства. Ритуал делает место священным, а не архитектура?
- Интересный аспект ислама заключается в том, что священное пространство вездесуще. За исключением кладбища или антисанитарного места типа туалета, мусульманин может молиться где угодно – иными словами, во время молитвы вся земля является мечетью. Так что различие между сакральным и профанным в исламе воспринимается по-другому.
- Что это означает для вас как для архитекторов, когда вы проектируете мечеть или место для молитвы?
- Наша цель — вселить мир и спокойствие, чтобы люди чувствовали вдохновение молиться и размышлять. Конечно, вы могли бы в равной степени молиться и созерцать на открытом воздухе, на природе, что могло бы быть еще более духовным. Но что объединяет многие сакральные постройки, так это ощущение возвышенного, которое там проявляется. В нашей архитектуре мы стремимся усилить это ощущение возвышенного.
- Помимо ощущения возвышенного, какие особенности способствуют сакральности мечети?
- Прежде всего мы должны отметить, что два наших частично религиозных здания, факультет исламских исследований в Дохе и общественный центр Норт-Харроу, не являются мечетями. Это гибридные здания с разнообразными функциями. Только небольшой процент от общей площади посвящен молитве. Одной из важных особенностей мусульманской молитвы является акт омовения, который знаменует собой переход между внешним миром и спокойным, медитативным и духовным миром мечети. На факультете исламоведения мы создали каскад воды высотой в пять-шесть этажей, обвивающий лестницу. Это похоже на водопад: вода ниспадает с огромной высоты, и звук воды пронизывает молитвенное пространство. Еще одним важным компонентом молитвы является преобразующее использование света. В нашем проекте в Дохе мы были вдохновлены небесными лучами света, такими как в Голубой мечети Синана — эфирной связью между небом и землей. Помня об устойчивости и получении солнечного тепла, в Дохе мы создали меньшие лучи света, которые выглядят как звездный свет, которые одинаково красивы на рассвете и в сумерках.
- Еще одна особенность, которая бросается в глаза на факультете исламоведения, - это каллиграфия, покрывающая части здания.
- Как видите, это очень современное здание. Каллиграфия помогает людям понять, что представляет собой здание, и делает его доступным для тех, кто посещает его исключительно для молитвы и не особо интересуется архитектурой. Это было тем более важно, потому что проект состоит из факультета университета, а также места для молитв. Мы хотели сделать его религиозную функцию явной. Итак, на стенах у входа в мечеть есть каллиграфические надписи, похожие на священные каменные скрижали. Они также действуют как божественные означающие, которые связываются с людьми более непосредственным образом. Это сильно отличается от фигуративного искусства, такого как картины и горгульи в христианских церквях, которые больше связаны с рассказыванием историй.
- Помимо каллиграфии, есть более тонкие религиозные намеки. Молитвенное пространство, например, поддерживается «пятью столпами ислама»; а именно Хадж, Пост, Милосердие, Молитва и Вера. Столбы исписаны священными стихами и явно поддерживают мечеть наверху, в то же время метафорически действуя как «основы» исламской веры. Еще одна особенность заключается в том, что ландшафт орошается четырьмя райскими реками, которые стекают из зоны омовения мечети, образуя, метафорически, реки воды, молока, меда и вина.
- Органические формы Общественного центра Норт-Харроу и Катарского факультета исламских исследований напоминают пейзажи. Что побудило вас взять ландшафт в качестве эталона для проектирования зданий?
- Что касается здания в Дохе, нашей целью было создать здание, задуманное как плавный ландшафт, который сливается с соседним Oxygen Park. Мы хотели, чтобы люди свободно ходили и, возможно, находили путь к своей вере или нет. Но когда мы думаем о здании как о ландшафте, мы имеем в виду не только природный ландшафт. Мы также думаем о культурном и политическом ландшафте, с которым соединяется здание. Мы ценим тот факт, что мечеть используется не только студентами кампуса, но и более широким сообществом всех классов, включая местных жителей, рабочих, студентов и преподавателей. Мы хотели создать среду, в которой каждый чувствовал бы себя желанным гостем, независимо от его социального статуса, класса или пола, будь то коренные катарцы или иммигранты.
- Мы пытаемся создать уровни смысла, которые не очевидны, но переживаемы — другими словами, мы используем эфирные качества архитектуры, звук воды, призыв к молитве и использование света и тени. Мы чувствуем себя привилегированными, когда нам удается хоть немного коснуться сердец людей через нашу архитектуру. Мы всегда стараемся сделать наши здания доступными, культурно значимыми и способными вдохновлять. «Архитектура веры», в частности, должна быть инклюзивной, чтобы способствовать лучшему взаимопониманию между сообществами, строить мосты, а не стены.
- В своем дизайне в Дохе вы сделали плавную, плавную связь между образовательной и религиозной частями здания. Почему вы не сформулировали обе функции, как отдельные сущности, чтобы отличить знание от убеждения?
- Средства массовой информации иногда изображают религиозные здания как места идеологической обработки. Но исламские институты сыграли значительную роль в науке и культуре, в таких областях, как астрономия, математика, наука и многое другое. Ренессанс в исламе произошел гораздо раньше, чем на Западе. Произведение Платона, например, уже было переведено на арабский язык за три столетия до того, как на Западе началось Возрождение. Поэтому мы хотели, чтобы Доха продемонстрировала относительную прогрессивность ислама, его открытость и толерантность. Наша цель состояла в том, чтобы опираться на традиции прошлого и удовлетворять потребности будущих поколений.
- В общественном центре Норт-Харроу молитвенное пространство еще более тесно интегрировано в здание. Было ли это с тем же намерением?
- Контекст проекта North Harrow в Лондоне был совсем другим. Группа клиентов состояла в основном из восточноафриканской мусульманской общины индийского и персидского происхождения, людей, мигрировавших в Великобританию в 1970-х годах. Клиент попросил нас спроектировать многофункциональное здание с молельным пространством, которое было бы доступно для всех, независимо от вероисповедания. Это очень благородный жест — обратиться ко всем сообществам, потому что именно так мы строим понимание и терпимость в обществе. Если вы пройдете мимо большинства религиозных зданий, у вас вряд ли возникнет соблазн войти, если вы не принадлежите к этой вере. Другими словами, многие религиозные постройки стали племенными и эксклюзивными. Но если здание было привлекательным, например, если в нем есть доступная выставка, кафе или книжный магазин, то есть большая вероятность, что оно привлечет более широкую аудиторию и станет местом, где люди могут встречаться, дискутировать и лучше понимать друг друга. Это, безусловно, приведет к более инклюзивным сообществам.
- Такого рода интеграции трудно достичь, не подтвердив сначала свою собственную идентичность. Разве это не подразумевало бы проектирование здания, которое явно выражало бы исламскую идентичность клиентов? Что заставило вас решить поступить иначе?
- Мы вообще не пытались скрыть их личности. Напротив, мы разработали орнамент для фасада, чтобы проиллюстрировать путешествие клиента из Персии, Индии и Африки в Великобританию, используя узоры из Красного форта Дели, Танзании и работы Уильяма Морриса. Уильям Моррис интересен тем, что его вдохновляли исламские узоры. В то же время он также был влиятельным в британском движении искусств и ремесел, в том числе в таких местах, как Харроу, где строится наш проект.
- Вы часто используете геометрические узоры в своей архитектуре. Почему?
- Мы современные архитекторы нашего времени, и мы не выбираем украшение ради него самого и уж точно не преступление! Но многие современные здания не связаны с людьми и часто выглядят пресными и бессмысленными. Удивительно, как люди во всем мире выражают себя, в любой культуре, через формы украшений; украшения, костюмы, татуировки и многое другое. Архитектура также должна быть менее общей и более конкретной благодаря своей материальности и способности соединяться. Фасад — очень общественное городское пространство, и его следует использовать с умом. Модулирующие фасады и уличные пейзажи могут рассказывать истории и приглашать людей, или наоборот, они могут отталкивать. Символы тоже важны, потому что без них люди чувствуют себя потерянными. Но то, как интерпретируются символы, может меняться со временем. Не обязательно буквально воссоздавать прошлое. Минарет, например, использовался для призыва к молитве, но в этом больше нет необходимости. Так почему же это не могут быть ветряки, или смотровые площадки, или место для бейсджампинга? Такое перепрофилирование символов делает их более соответствующими современным потребностям.
Источник: archidea.com