«Здравствуй моя дорогая сестричка!
Получили твое письмо и сели сразу с мамой писать ответ. Как вы там, родненькие, не голодно ли у вас? У нас, слава Богу, наладилось.
Я, Нюронька, скучаю по тебе сильно. Так хочется хоть глазком глянуть на тебя и деточек ваших. Передавай поклон Володе и Степан Иванычу, целуй ребятишек - Шурика и Толю. Как ты, сестричка моя, живешь? Как мои племяннички? Здоровы ли? Шурик теперь уж большой стал, не узнаем его. Три годочка почти, как уехала ты от нас. Скорее возвращайтесь домой!
У нас построили новую школу – семилетку. А Сима Белова не пошла в 8 класс, где ей теть Паша наберется денег-то, чай 150 рублей за год найти надо, на дороге не валяются. Их у Беловых отродясь не было. Да и отметки плохие. Училась бы хорошо – бесплатно б взяли, а так в колхозе теперь. Я, Нюронька, маме и тебе благодарна, что вы меня выучили. Дай Бог вам здоровья. Только вашими усилиями техникум и кончила. Знаю, как трудно вам было.
Нюра, сестричка моя любимая, единственная, приезжайте уж скорее домой! Истосковались мы с мамой по вам. Домик наш совсем плохой стал, окна в землю глядят. Какие у вас цены? У нас только на хлеб и муку снизили маленько, да еще на крупы. Остальное так и есть, а то и дороже. По Пензе теперь пустили троллейбусы. Нюронька, хоть фотокарточку пришли. Глянем на вас. Пиши нам почаще, не забывай. Твоя сестра Маруся и мама».
Нюра опустила письмо на колени и заплакала. Никак рука не поднималась написать родным о беде. Только подумает, сердце в тиски зажимает. И плачет Нюра, который день плачет.
Скоро месяц, как положили в мерзлую землицу охотскую Шурика, кровиночку родимую. От, казалось бы, самой обычной простуды, перешедшей в воспаление легких, умер мальчик. Горе у Карпеевых. У Володи складка между бровями залегла еще глубже. На Нюру глядеть больно, да чем тут поможешь? Хоть глаза иссуши слезами, не вернешь Шурика. Страх за жизнь младшего Толи не давала покоя. Двоих детей матери хоронить довелось. Если и младшенький? Как уберечь? Искорка жизни угасала в ней от навалившегося горя, от тягот сурового Севера, который крепких телом ломал, не то, что слабую здоровьем Нюру. Таяла на глазах.
Вечером, когда все были дома, Степан Иванович позвал Володю покурить в коридор.
- Надо уезжать. Шурика схоронили, Нюра на ладан дышит, как бы Анатолия не потерять нам. Давай собираться.
Куда ехать, он уже решил. Полгода назад дочь Мария отбыла из Охотска в Челябинск. Пишет, с работой хорошо там. Вот к ней и поедем!
Володя согласился. Эта же мысль и ему не раз приходила в голову в последнее время. Так и сделаем. Решено. Челябинск. Там вон заводов сколько, куда – никуда, а устроиться можно! Трехлетний договор с рыбокомбинатом как раз подходил к концу. Володя получил расчет.
Не зря люди говорят: один друг в беде лучше, чем сто на гулянке! Как могли, поддерживали Спирины Карпеевых в их горе. И в сборах в дальний путь тоже, Наталка помогала Нюре вязать узлы с пожитками. То, что было нельзя взять с собой, Нюра хотела раздать.
- Что ты, Нюра, вам каждая копейка дорога, когда еще Володю твоего работать возьмут! Чем жить станете? – всплеснула руками Наталка, - сейчас по бараку пробегу, может, кто чего и возьмёт! Все помощь вам! Вон новые жильцы недавно поселись, такие ж вербованные, как мы. Побегу к ним.
И правда, расторопная соседка сумела продать одеяла, подушки и кухонную утварь. Торжественно сияя, вложила в ладонь Нюре вырученные деньги. Молодые женщины обнялись, жалко расставаться подругам. Обещались писать письма. Сели все перед дальней дорогой. В ногах узлы и два чемодана.
- Отпишитесь нам с Челябинска, может и мы за вами следом! Авось и свидимся еще, Толю вашего на Тоське женим! – скрашивали минуту расставания Спирины, - Пишите! Не забывайте нас.
Наталка вручила белый узелок с пирогами. Когда напечь успела?
- На-ко вот, угощайтесь! С рыбой! А с чем еще? Не с луком же зеленым да с яйцами! – смеялась, быстро утирая набежавшие на глаза слезы.
По накатанной зимней дороге отправилась семья в аэропорт. Только самолетом можно было добраться до Хабаровска из Охотска зимой. Морской путь закрыт до весны.
Прибыли в аэропорт. Если уж прицепиться неудача, ты хоть в прорубь от нее ныряй, она все одно – за тобой! Нелетная погода. Почти месяц аэропорт не давал вылета. Деньги быстро заканчивались. Питание для троих взрослых людей обошлось им недешево. Опять же, сготовить самим ничего нельзя, негде. Все покупное. А Наталкины пироги и Нюрины съестные припасы в дорогу закончились уже на третий день. Наконец, настал день, когда семья в последний раз увидела Охотск из иллюминатора небольшого самолета. Далеко внизу остались бескрайние просторы Крайнего Севера. Шел 1949 год.
продолжение следует
#история #семья #дальнийвосток #охотскоеморе #дом
