В Закавказье пришло лето с изнуряющей меня духотой. Изнуряла не только духота, но и обстановка в Союзе. Союз разваливался на глазах, а союзные республики бурлили. Грузия уже отказалась от Союза и погружалась в национальные проблемы со своими республиками, которые тоже хотели воспользоваться моментом и получить самостоятельность. Пока в Грузии формировались противоборствующие течения, им было не до русских и не до военных гарнизонов. А гарнизоны начинали уходить в глухую оборону, задумываться о своей защите. Жизнь становилась всё более обособленной от местных, но приобретать пропитание ещё приходилось у местных. Налаживались какие-то личные контакты со знакомыми или торговцы сами наведывались в гарнизон в поисках сбыта и завязывались постоянные связи по поставке продуктов к двери. Пропускной режим ещё не ужесточили, пропускали грузин в городок.
Периодически приходилось усиливать охрану на аэродроме в моменты обострения обстановки, но обострение проходило и служба возвращалась в привычное русло: предварительные, лётные смены, ПХД. Денежное содержание выплачивалось, но цены росли. Офицеры старались отправить семьи в Россию, хотя бы на время каникул. А командование стало больше уделять внимания досугу на выходные дни. Изредка, в политическое затишье, организовывали эскадрильские выезды на отдых на побережье Чёрного моря на территорию полигона Кулеви. Там был прекрасный пляж, а с другой стороны имелись пресные водоёмы с возможностью рыбалки. Мне удалось однажды попасть на рыбалку в обществе молодых лётчиков с ночёвкой на пляже.
По пути на Кулеви была сделана остановка около моста на реке, где брался судак на блесну. Эту рыбу увидел впервые, правда, сам не поймал ни одной. Только посмотрел на мастер-класс бывалых рыбаков, знающих эти места и повадки хищника. Мне повезло только на берегу полигона — выловил неизвестную мне морскую рыбу. Но морская рыба клевала плохо, дно было песчаное и пологое, заходишь далеко в воду, но и там рыбы не видно. Добрёл до катера, забрался на него, осмотрел пробоины — их было не так уж и много, как я ожидал — побросал снасть с палубы, но так ничего и не поймал. Молодёжь позвала меня на пресную воду, мол, там клёв будет лучше. Пошёл за ними. Однако, место мне не понравилось: много высокой травы и далеко до воды. А рыба в воде ходила большими стаями, была похожа на крупную плотву. Парни помучились с забросами через траву, а потом решили рыбачить в перетяг. Я про такой способ даже не слышал. Устроился на берегу, отказавшись от ловли, и стал наблюдать за рыбаками.
Один переплыл чистое окно воды и взобрался на какой-то понтон, а другой остался на берегу. Рыбак с понтона перебросил спиннингом груз на берег, где конец лесы был прикреплён к другому спиннингу и прилажен поводок. Теперь этот поводок начали перемещать в окно воды, где рыбак с высоты плавучей позиции наблюдал стаю. Леску держали в натяг, один из рыбаков начал игру с приманкой — легонько стучал ею по поверхности воды. И быстро выхватил плотву больше ладони. Подкрутил поводок к себе на понтон и положил рыбу в свою сумку. Потом рыбаки снова переместили поводок в новое место, теперь игру начал напарник, стоящий на берегу. И снова быстро выхватил рыбу. Перетянул её к себе и положил в свою сумку. Только тут до меня и дошёл смысл названия способа ловли — в перетяг. Занятный способ! Хотя, конечно, требует согласованных действий напарников — один крутит катушку, а другой в это время попускает свою леску в сторону компаньона. Было видно, что рыбаки не первый раз ловят рыбу подобным способом — уж больно складно у них получалось. Мне наскучило наблюдать за чужим успехом, отправился на берег моря. Занялся заготовкой дров для костра — парни обещали угостить ухой. Да и ночёвка предстояла на берегу.
А вот ночёвка меня измучила. Поздно вечером разыгрался шторм, на пляж летели брызги, стало холодно по осеннему. У меня с собой был плащ-накидка, которым можно было защититься от сырости, но песок, на удивление, очень быстро остыл и лежать на нём было неприятно. Вспомнил уроки выживания: разжёг костёр побольше, благо в дровах недостатка не было на берегу, а потом засыпал его песком и на этом песке устроился. Мне показалось, что песка навалил на костёр с избытком, но уже через полчаса почувствовал себя ужом на раскалённой сковородке. Пришлось вылезти из под плаща на ветер с брызгами и снова добавить на своё лежбище песка.
Промучился всю ночь. Не успею заснуть, уже припекает снизу - надо подсыпать свежую порцию песка, а перед этим с плаща начинала на меня сочиться вода. Это сырой песок высыхал подо мной и пар конденсировался на прорезиненной внутренней поверхности плаща. Накроешься с головой — душно, как в парной. Высунешь голову — летят в лицо солёные холодные брызги. Да чтоб её, эту рыбалку!
Немного забылся перед самым восходом. Разбудили меня голоса наших рыбаков. Осторожно высунул голову наружу, а там чудесное утро: солнечное и тихое. Решил окунуться в море. Только вода в море была мутная, мусора нанесло на берег и в воде плавал. Купаться в этом киселе расхотелось.
Рыбалка мне не задалась и утром, у парней улов был, но не такой, как об этом мечталось. Позавтракали чем Бог послал, и поехали домой. Отсыпаться. Отдохнули называется.
За три летних месяца налетал двадцать часов. Это уже — достижение. Лишних полётов не давали, только на продление перерывов и текущие проверки техники пилотирования, самолётовождения и боевого применения. На спарке каждый полёт был с закрытием шторки на высоте 30 метров после взлёта и открытием при заходе на посадку 50 метров. В Лётной книжке стали ставить букву «Ш» в графах «взлёт при взлётном минимуме» и «посадка при установленном минимуме погоды». Теперь и это стали учитывать для анализа натренированности лётчика из-за малого количества лётных смен. В каждом вылете на боевом самолёте в плановой таблице ставили по четыре упражнения: техника пилотирования, самолётовождение и два воздушных боя. Хотя время на заправку осталось тем же — 40 минут, а фактически получалось меньше. Писарям приходилось изощряться, чтобы уместить в в четыре клетки все значки и надписи. В июне летал на малой высоте — погода позволяла, - а ночью отметился перехватом в стратосфере. Получил контрольный полёт по маловысотной скоростной цели, но на боевом не досталось слетать. Дали в этом месяце слетать на сложный пилотаж одиночно, потом парой, потренировался за ВПП в атаках наземной цели.
В июле погода позволила восстановиться ночью при установленном минимуме погоды 200 х 2,0. Лётные смены были ночные, всего за месяц досталось двенадцать полётов. В конце месяца слетал на боевом на воздушный бой в облаках на малой высоте и прошёл по маршруту. Продлил сроки перерывов на малой высоте и в облаках. Теперь больше буду ходить на боевое дежурство ночью.
В августе досталось десять полётов, в основном — днём. Дали заправку на полигон с С-8 и пушкой. За неуправляемую ракету получил «хорошо», а из пушки отстрелялся на «отлично». Это — прогресс у меня по оценкам. Семь часов (в среднем) налёта в месяц, это не пять, уверенней в воздухе чувствую себя. Но налёта хотелось бы побольше, приходится выживать в воздухе на опыте лётном, а не на влётанности. Тут уж, как говорится, не до жиру — быть бы живу!
Август завершили лётной сменой с подыгрышем сухопутным ПВО и воздушной разведкой. Одна заправка получилась по времени больше часа, ходил по маршруту кругами и изображал противозенитные маневры. Крайнюю заправку летал на воздушную разведку парой. Вывезли для этой смены в район поиска надувной макет пусковой установки американской ракеты «Хок». Вернулись из полёта с «двойкой». Не смогли с ведомым за отведённое время обнаружить супостата на земле. Облом! Переживём…
Август был знаменателен ещё одним событием: прошёл слух, что будет сформирована группа для перегонки самолётов с наших заводов в Иран. Это озадачило лётный народ: такого ещё в службе ни у кого не встречалось. Предполагались командировочные в долларах, странно, что их решили отдать строевым лётчикам. Хотя, с другой стороны, было понятно, что мы привычны к полётам и над морем, и над горной местностью, нам и — карты в руки.
Как обычно, всё решалось второпях — уже опаздываем! Когда командир полка сформировал список с надёжными кадрами, выяснилось, что в группу могут попасть только те лётчики, у которых не вышли сроки действия заграничных паспортов. Круг выбора кандидатов сразу резко сузился, опять началась чехарда со списком. В результате пришлось командирам остановиться на тех, у кого были действительны заграничные паспорта. Я и не знал, что мой паспорт где-то хранится и у него срок действия больше, чем срок службы в ГСВГ.
В середине августа группу, состоявшую из заменщиков ГСВГ и ЮГВ, посадили в транспортный самолёт и перебросили на аэродром Чкаловский. Моё звено вошло в эту группу, а комэск нашей эскадрильи возглавлял эту группу и должен был выполнять функцию Руководителя полётов на иранском аэродроме посадки. Комэск был тот самый — мой товарищ по снижению в должности из-за угона. Доверяют, значит, нам сходить за границу.
Паспорта надо было получить в Москве. Нас торопили, мы торопились, но в важном учреждении, куда мы пришли, не торопились. Там всё шло по своему заведённому распорядку, размеренно и чинно. Мне бросилась в глаза безмятежность личного состава учреждения и выражение значительности своей работы на лицах сотрудников. Мы-то в полку уже про такое состояние забыли, если оно у нас вообще было.
Это нас остудило. Мы-то уже решили, что у нас срочная международная миссия, все двери перед нами должны распахиваться, едва заслышат номер нашей части. Увы… Нас заставили ждать. Мы были не против, особенно, если назначат точное время очередного посещения учреждения. Нам назначили и старший группы разрешил действовать в пределах времени ожидания по своему плану. Офицеры разбрелись кто куда с планами пообедать, а у меня план в Москве один — Третьяковка. Пожертвовал полноценным обедом, быстренько отметился на Крымском валу и назад.
Учреждение располагалось в старом районе, в старинном особняке, и о военном предназначении этого особняка говорило только наличие КПП и ворот со звёздами.
За десять минут до назначенного времени я уже шёл по улице к особняку. Впереди меня — дело было после обеденного перерыва — вышагивал громадный военный. Форма на нём была из отличного сукна, фуражка «аэродром» и походка важного должностного лица. По всем этим признакам принял его за генерала и удивился, - а почему генерал двигается пешим ходом? Наверное, о здоровье печётся. Решил обогнать и взглянуть на погоны пешего генерала. Хорошо, что я был в гражданке, а то при обгоне у меня уже было дёрнулась рука отдать честь. Каково же было моё удивление, когда на мои шаги высокомерно покосился старший прапорщик. Тьфу, блин, Толя, ты что не знаешь, что генералам положены лампасы? Во как меня важность фигуры впечатлила, даже не заметил отсутствие лампас на брюках! Вот значит, как место в этом учреждении красит человека! Учись, деревня!
Получили паспорта с иранскими визами и вернулись восвояси в полк. Началась подготовка к перелёту: нанесение маршрута, изучение местности, порядок пересечения госграницы, радиообмен, меры безопасности и прочее, прочее, прочее…