У них всё получилось: Саныч пролез кое-как в открытую форточку (окно под ним, как ни странно, не треснуло), долго крутил-вертел английским замком на старой рассохшейся от сырости двери и она (о чудо!) - со скрипом распахнулась!
- Ну слава Богу! Наконец-то! - встретила его на пороге Зинаида: - А я уж грешным делом, подумала, что зря я тебя попросила, надо было уж лучше мне своего бывшего позвать. Он хоть и гад, но шустрый: на все руки мастер!
На ее слова Саныч обиделся.
- Вот и звала бы, кто не давал?!
Зинаида помолчала и добавила:
- Я смотрю ты прям обидчивый такой, прям, как баба...На всё обижаешься, прям ничё тебе не скажи.
- Слушай, харэ, а?! Бабой меня ещё никто не называл! - вспылил Саныч.
- А вот и зря! Баба и есть! - не унималась Зинаида: - Я по-первости думала, ты совсем другой...Галантный, думала. А ты...так: шобол!
- Но-но! Полегче! - такой наглости от мало знакомой женщины Саныч не ожидал.
- Не нокай! Не на конюшне! Разнокался...
И Саныч заткнулся.
Нет, он, конечно, мог бы сейчас уйти от нахалки. Уехать в город в свою комнату в коммуналке. Что ему, уйти что ли некуда?! Есть куда!..Но только не сейчас. Потом, когда-нибудь. Может, даже завтра. Но не сейчас...Сейчас Саныч очень хотел есть. А потом сразу спать. И еще у него сильно болела голова от вчерашней попойки.
- Присесть можно? - включил Саныч вежливость и тут же выключил: уселся на диван, не дожидаясь разрешения.
- Можно-то можно..Тока иди сначала ноги вымой. А то я так задохнусь с тобой скоро. На-ка тряпку!
- А тряпку-то зачем? - искренне удивился Саныч.
- Как зачем? Ноги оботрёшь! Чудной такой..., - пояснила Зинаида: Я щас воды тебе в таз плесну, во дворе помоешь.
- А ванной нету у тебя штоля? - поинтересовался Саныч: - Ну или закутка там какого..А то неудобно во дворе-то как-то..
- Нормально. Иди пока, а я щас воды принесу.
Саныч взял тряпку брезгливо двумя пальчиками, заметив про себя "Вот гади на! Полотенце не дала, а тряпку!"...
На улице светило солнышко. Саныч выбрал травку погуще, разулся и встал на нее.
Вскоре показалась Зинаида с тазом наполненном водой. Она поставила таз на землю, вытащила из кармана новый кусок "душистого" хозяйственного мыла и подала Санычу:
- На-кося, мой! Лучче отмывай, а то больно уж вонят!
Саныч сунул ногу в таз и отпрянул: вода была ледяная.
- Погрела хотьба! - недовольно пробурчал он.
- Хах! Смеёсси што ль? Лето на дворе! Да и не холодная она, а комнатной температуры - чей на кухне ведро стояло, не с родника тебе принесла! Неужто я ради такой ерунды газ жечь буду? Не смеши! Мой давай чем дали!
И Санычу ничего не осталось, кроме как подчиниться..
***
Зинаида отварила картошки в мундирах, принесла в подоле с огорода свежих огурцов и, вывалив их на стол, пригласила Саныча трапезничать.
- Дай хоть вилку! - попросил он, грустно глядя на скудный обед.
- А чё тут вилкой-то ковыряться? Посуду только пачкать. Ешь прям так! - возразила Зинаида и вилку не дала.
Саныч ел картоху почти не очищая, макая в соль и обжигая пальцы. Ему вспомнилось полуголодное детство, когда отец его сидел в тюрьме, а мать изо всех сил тянула их троих одна...
Предыдущая история