оглавление канала
Пещера была самой обыкновенной пещерой. Никаких надписей на стенах, никаких знаков, что она может служить проходом в другой мир. Она не была особенно глубокой. Скорее походила на своеобразный природный дольмен. Если бы Олег не встретил старателей, то здесь вполне можно было провести зиму. Олег огляделся еще немного, и решил, что ничего интересного для себя он тут не найдет. У входа в пещеру уже весело пылал костерок. Федька извлек из кармана свою заветную трубку, деловито набил ее табаком, и со вкусом прикурил, затягиваясь табачным дымком.
Посмотрел на Олега внимательно своими узкими глазками, и с интересом спросил:
- Ты вроде как, разочарован… Нет? Что ты надеялся здесь найти? Тут нет ничего, только ветер один гуляет. Садись, и слушай.
Олег послушно сел напротив Федьки у костра, и стал смотреть в огонь. А Федька, выпустив струю дыма изо рта, медленно заговорил.
- Когда-то, когда здесь еще не было пришлых людей, в этой пещере жил медведь. Это был не простой медведь. Он был огромен и страшен. По ночам он оглашал ревом всю округу. И дрожали скалы от его рева, и взлетали птицы с деревьев, забывая о своих гнездах. Это был медведь – сын бога Торума, которого грозный бог послал к людям, чтобы был он им младшим братом, учил их мудрости, учил, как охотиться, какую ягоду можно собирать, а какую нельзя, какого зверя и когда бить можно, чтобы не оскудела тайга. И был тот медведь посланником от всех трех миров. От небесного, от земного и от подземного. И во всех трех мирах была у него власть. Именно от этого, самого первого медведя пошел род шаманов. Но, сын разгневал своего отца непослушанием, и тогда, грозный бог Торума лишил медведя бессмертия. Но, все же, он был его сын, и бог любил его, поэтому он оставил бессмертной его душу. – Федька замолчал, затянувшись трубкой, и стал смотреть в костер.
А потом, Федька запел. Мелодия была заунывная, проникающая в душу, пробуждая внутри Олега какое-то незнакомое, почти первобытное чувство. Словно он уже был и вовсе не человеком, а огромным медведем, который много лет назад жил в этой пещере. Он будто оказался в одном из своих видений. Дым от костра стал приобретать замысловатые формы. Показывая ему какие-то неясные картины, то ли первобытной охоты, то ли каких-то диких плясок. Олег со всех сил пытался сопротивляться этой мелодии, этому первобытному ритму, который втягивал его, словно в какую-то бездонную дыру, идущую из другого мира. И, чувствуя, что еще немного и его затянет в тот, чужой, неведомый мир, он закричал. Закричал страшно, надсадно, пытаясь удержать сознание на границе этой реальности. Ему показалось, или в дымном мареве мелькнула фигура громадного медведя, стоявшего на задних лапах, словно отгораживая, закрывая его собой от этой всепоглощающей дыры, в которую его настойчиво звала первобытная песня.
Мелодия оборвалась, и он вновь оказался у входа в медвежью пещеру рядом с угасающим пламенем костра. А напротив сидел, напоминая мудрого языческого божка, Федька. Он смотрел на Олега почти с мистическим страхом. А, поняв, что Олег его видит, проговорил хриплым шепотом:
- Ты находишься под защитой матери-медведицы… Она всегда придет тебе на помощь по твоему зову. Ты настоящий Мось-Аюна!!!
Вернувшись на базу, и выяснив у Василича, что никаких происшествий или каких других необычных событий у нас за время моего отсутствия не произошло, я сразу же отправилась на заимку к Прону, решив, что на обратной дороге заскочу в одну из бригад, чтобы предупредить мужиков насчет сбежавших зэков. Когда я сообщила Василичу о постигших нас неприятностях (так я незатейливо назвала проблему сбежавших с автоматом зэков), завхоз сначала не мог поверить, что я не шучу. Но, мой серьезный вид быстро его убедил, что это не шутка. Он почесал затылок, и серьезно спросил:
- Мать, может нам прикупить пару ружьишек, ну так, на всякий случай?
Я посмотрела на него с удивлением.
- Василич, у нас есть три огневых единицы. Зачем нам еще? Или хочешь превратить нашу базу в неприступный бастион, а мужиков заставить маршировать на плацу и ходить по ночам в караул? Ты то, как никто должен понимать, что в данной ситуации количество ружей, увы, ничего не решает. Не думаю, что сбежавшим нужны наши трактора или пилы. Да, и что им тут у нас делать, по большому счету? Они не полезут туда, где много народу. Им бы сейчас забиться в какой уголок потише и сидеть, как мыши под веником. И, думаю, они прекрасно понимают, что лесозаготовители – это не старики по деревням. И просто так им с нами не справится. – А про себя подумала, что ко всему прочему, большинство из живущих здесь сами прошли ту «школу», от которой сейчас сбежали эти. И не факт, что «учились» мои мужики в ней намного хуже сбежавших. Василич во время моей пламенной речи сделал умное и сосредоточенное лицо, кивая в знак согласия, головой. А я добавила. – Но, предупредить мужиков надо. Так что, когда Андрей вернется, пошли его по бригадам, кроме третьей бригады. К ним я сама заеду.
Я уже собралась уезжать, когда Василич вдогонку прокричал:
- Мать, а ты сама-то куда сейчас?
Крепко держа за повод Люську, рвавшуюся в дорогу, ответила:
- Я к знахарю. Надо его тоже предупредить. – Потом, вспомнив кое-что, добавила. – Василич, дай-ка мне несколько бутылок керосина, отвезу старику.
Василич молча скрылся за дверями столовой, откуда появился, по своему обыкновению ворча, и грозясь нашим безусловным и скорым блужданием по миру с протянутой рукой. Я только усмехнулась и головой покачала. Наверное, если наступит момент, когда мой дорогой завхоз перестанет ворчать, то на следующий день небо обрушится на землю.
Перед тем, как въехать под полог леса, я оглянулась. Василич все стоял на том же месте, где я его оставила, и смотрел мне вслед. Да, волнения старику я прибавила. Но, что поделаешь, в тайге всегда так. Не одно, так другое.
В этот раз, я не занималась раздумьями, а внимательно смотрела по сторонам и прислушивалась к звукам леса. Если знать немного законы матушки-тайги, то человека можно выследить на счет раз. Самые главные «дознаватели» и «разведчики» были, конечно, сороки. Для многих незнающих, эта птица считалась бестолковой и глупой. Но, это было совсем не так. Не зря у нее было такое, я бы сказала, судьбоносное имя. Сорока, означает «со роком». Другими словами, птица, следящая за тем, как выполняют люди свой рок, назначенный им богами. Следуют ли ему люди? Она оповещает об этом богиню судьбы Сречу, которая выпрядает нити нашей судьбы, а потом сплетает их в замысловатый узор. Поэтому, сорока первой оповещает жителей тайги о том, что где-то появился человек. Птица будет кружить над ним и громко стрекотать, предупреждая всех об опасности. Потому что, опаснее человека зверя нет.