Часть 1. Начало.
Часть 2. Три месяца под водой.
После отпуска я вернулся на службу в тот период, когда пл Б-413 находилась в режиме подготовки к уходу на Балтику для среднего ремонта. Я успел попрощаться с ребятами и самой лодкой и получить жетон «За дальний поход».
Лодка ушла, оставив меня в расстроенных чувствах, как от потери первой любви. Я был переведён в другой экипаж, который готовился к длительной боевой службе на Средиземном море. Но тут поползли слухи о необычном совместном плавании двух кораблей через всю Атлантику в Индийский океан. В этот поход я мечтал попасть, памятуя желание увидеть остров Святой Елены.
Подойдя к своему бывшему старшине - мичману, я попросил у него содействия в переводе на подводную лодку Б-826 «Ярославский комсомолец», назначенную в этот поход, тем более я уже отработал навыки и стал принимать азбуку Морзе со скоростью до 150 знаков в минуту. Моя многофункциональность была замечена и оценена начальством. Я стал "Универсальным Старшиной". До меня в Полярном был один специалист микрофонного перехвата, научившийся принимать морзянку, но он почему-то записывал радиограммы точками и тире, а не буквами.
Перевод в экипаж пл Б-826 состоялся. Старшиной команды ОСНАЗ являлся мичман Сечин, один из лучших разведчиков эскадры, обладавший аналитическим умом и эрудицией. Моим подчинённым стал Рагозин Александр, принимавший до 250 знаков в минуту и занявший первое место по приёму текстов, передаваемых азбукой Морзе, в конкурсе радиотелеграфистов ОСНАЗ 4-ой эскадры. Для приёма текстов с такой скоростью нужно обладать музыкальным слухом, чем природа меня обделила. Я, как всегда, занял второе место, за что получил очередную почётную грамоту, а по морзянке показал средние навыки.
Лодка готовилась к дальнему походу по полной программе. Отрабатывались задачи, проводилось техническое обслуживание механизмов и устройств, загрузка боезапаса, продовольствия. Меня привлекли к погрузке торпед. Торпеду получали на складе, грузили на специальную тележку и перемещали к лодке. Там её с помощью грузовой стрелы подавали внутрь первого отсека.
Весь экипаж прошел жёсткий медосмотр. Каждому из нас сделали комплексную прививку от возможных болезней с учётом посещения южных стран. На УТС отработали борьбу с пожаром, поступлением воды, выход из аварийной ПЛ.
Я уже был «годком», то есть старшиной по последнему году срочной службы, поэтому в приборках не участвовал, нёс только верхнюю вахту, исполнял обязанности командира отделения, к первогодкам относился нейтрально, «годковать» желания не было.
По-прежнему дежурил в центре разведки, причём дежурства на корабле не прерывали расписание в центре. Иногда было мало работы в эфире, особенно в выходные дни, поэтому главной задачей на такой радиовахте было не заснуть и не стукнуться лицом о металлическую панель радиоприёмника.
У нас сложилась байка по поводу трёхгодичной службы в Военно-морском Флоте. На вопрос: «Чем отличается служба в Советской Армии от ВМФ?», отвечаем довольно просто: «В Советской Армии не служат – военный срочной службы год привыкает, год отвыкает, а в ВМФ – год привыкает, год служит, год отвыкает!»
Как у старослужащего, у меня было много свободного времени, но по службе требовалось соблюдать режим, своевременно предупреждать дневального о месте своего пребывания, особенно на период вечерней поверки, чтобы в экипаже не посчитали дезертиром или отсутствующим без видимых причин.
У меня появился охотничий азарт по добыванию информации, особенно переданной кодом Морзе. Однажды я оказался практически один на дежурстве до полуночи. В береговом центре радиоразведки было четыре поста, оборудованных двумя радиоприемниками с головными телефонами и магнитофоном. Я настроил приёмники на различные частоты, увеличил громкость каждого, чтобы слышать выход врагов в эфир. И началось! Только успевал перемещаться от одного приёмника к другому! Если начиналась работа одновременно на разных частотах, то сам принимал наиболее важную радиограмму, а другую записывал на магнитофон. Так продолжалось до 23.00, а потом враги угомонились, но весь объём информации мною был принят и записан, дежурный мичман очень даже удивился.
Практически после каждой радиовахты в центре при смене дежурства мне объявляли благодарность перед строем, но я не выслуживался специально - обычная работа, главное чтобы было интересно, а не рутинно и застойно.
Английские HMS (префикс судов в названиях кораблей Королевского ВМФ Великобритании), начиная с 20.00 по очереди на частотах, обслуживаемых береговыми узлами связи, передавали своё местоположение.
Началось очередное учение НАТО с переброской по воздуху живой силы и техники из Америки в Европу. Задействована частота, где транспортные самолёты «Геркулес» и «Гэлекси» при вхождении в зону обслуживания английскими узлами связи, докладывали о количестве «пассажиров» на борту, расчётном времени прибытия. Один из лётчиков попросил пригласить Мэри, если она есть на узле. Только они обменялись любезностями, как их прервали. Но это вольное отвлечение от службы запомнилось.
Был ещё случай неформального общения. Английский «Нимрод» выполнял плановое патрулирование, доклады следовали строго каждые полчаса. На береговом узле связи «Росайт» впервые находился радиооператор-женщина, что, по-видимому, дополнительно дисциплинировало радиста самолёта. Её голос приятно «мурлыкал» в эфире. Смена операторов производилась в 12.00 по Гринвичу, до смены оставалось чуть-чуть. У меня возникла уверенность, что сейчас произойдёт что-то интересное. За считанные секунды до смены радист «Нимрода» вышел на связь, та со смехом ответила, как будто была готова к этой «подлянке», плановый доклад и «до встречи» с воздушным поцелуем. «Bye-bye!». «Пока-пока!». Эта неожиданная связь позволила сделать вывод, что, возможно, на авиабазе Кинлосс появился свой радиоцентр, переведённый из Росайта и обеспечивающий полёты базовой патрульной авиации ОВМС НАТО, а позывной оставили прежний.
Очень часто принимал радиограммы от французского учебного крейсера-вертолётоносца «Жанна Д*Арк». Выйдут недалеко в море, и давай стучать ключом, бывало по полчаса запросы о слышимости, реверансы и всё-такое. Связь держали с береговым узлом связи Брест. Но, всё-таки, их тары-бары заканчивалась радиограммой. Вообще, французы вели себя достаточно мирно и, по сравнению с англичанами, малоактивно, несли службу только по охране своих границ.
В то время была доктрина всеми способами устанавливать и следить за местонахождением крупных кораблей вероятного противника, таких, как ударные авианосцы, атомные ПЛ и другие носители ядерного оружия.
В сентябре 1977 года по программе «Joint maritime course - Единый морской курс» (поиск ПЛ) началось учение НАТО в районе Бискайского залива, слышимость кораблей и самолетов в этом районе планеты была отвратительная, много промышленных и атмосферных помех, особенно в дневное время. Контролируя одну из частот, услышал работу передатчика и удалось перехватить радиограмму.
Доложил дежурному мичману: ударный английский авианосец CVA (carrier vessel attack) «Арк Ройял» находится в указанных координатах. Мичман побоялся включить эту информацию в сводку из-за неуверенности, а может быть подумал, что я хочу выслужиться, поэтому придумал. В разведсводке же на эту дату указывались координаты «Арк Ройяла» через полчаса после моего обнаружения, различия были только в минутах. Мне стало обидно за разведку, и я специально ткнул это мичману. Он только развёл руки.
Однажды после ужина я решил проявить инициативу и зайти в приёмный центр, так как знал, что на дежурстве будет мало специалистов, а ещё мой охотничий нюх подсказывал о возможности чего-то интересного. Действительно, на вахте было только два ОСНАЗовца, один из них сказал, что в радиосети БПА (базовой патрульной авиации) прошла радиограмма о направлении самолёта в Северное море, где терпит бедствие судно в квадрате моря, ограниченном переданными координатами. Дальнейший радиообмен должен осуществляться на определенной частоте.
- Попробовал принимать информацию на этой частоте, но много английского разговорного, говорят быстро, записывать не успеваю, помоги! – попросил меня осназовец, обученный микрофонному перехвату и обладавший средним уровнем квалификации.
Из свободных приёмников выбрал лучший, настроился на заданную частоту и не вставал в течение четырёх часов, осуществляя запись переговоров. На частоте открытым текстом без обычного построения радиограмм работали береговые узлы связи, позывными являлись названия городов. С ними держал связь позывной «101», корабли ВМФ и суда торгового флота, позывные – названия этих кораблей. Через некоторое время была передана вторая часть района поиска, восточнее предыдущего, и его координаты. Район поиска объекта, названного «Леди», на карте получился как раскрытая книга, разделённая пополам переплётом.
«101» доложил об обнаружении объекта, обстановке на месте и принятых мерах по спасению, отсутствию кораблей поблизости. Через некоторое время на частоте появился позывной вертолета «Кинг 08», который прибыл в указанный район через рассчитанное время и произвёл спасательные работы.
Снова вышел на связь «101» и передал радиограмму следующего содержания: «Закончил полётное задание в координатах ..., возвращаюсь на базу. До связи». Радист говорил по-английски с небольшим акцентом, предположительно немецким.
Время 23.15, пора в казарму отдыхать!
На следующий день мичман Сечин пришёл на службу в разведцентр, обрадовался добытой нами информации, обработал её в течение дня, и в штаб Северного флота ушло следующее короткое донесение:
«Такого-то числа в период с такого-то по такое-то время ОВМС НАТО в таких координатах Северного моря осуществляли поисково-спасательную операцию по поиску и спасению экипажа аварийного судна. Радиообмен осуществлялся на таких-то частотах. Участники: список задействованных береговых узлов связи, корабли, суда, противолодочный самолёт-разведчик «Атлантик» ВМС ФРГ с бортовым номером «101», вертолёт «Си Кинг» ВМС Англии с бортовым номером «08». Операция завершилась успешно».
Командующий Северным флотом наградил мичмана за это донесение, а мне от него объявили благодарность в устной форме. Оказалось, что мы практически установили международные позывные 18 самолётов «Атлантик» ФРГ и их бортовые номера. Таким образом, мне удалось улучшить рейтинг нашего Центра и мичмана Сечина в частности в объёме Северного флота.
В сентябре 1977 года для патрулирования в составе постоянного оперативного соединения НАТО на Северной Атлантике была привлечена бразильская подводная лодка «Рихуэло». В течение месяца она передавала информацию в зашифрованном виде в английской радиосети подводных лодок.
Затем её сменила канадская подводная лодка «Онондага». Она была модернизирована и передана из США в Канаду, так как американцы перестали использовать дизельные подводные лодки. Сейчас используется как корабль-музей.
Кроме них в состав БПА привлекли канадский противолодочный самолёт «Аргус», способный осуществлять патрулирование в течение суток. Самолёт представлял собой устаревшую конструкцию. Однажды во время полёта у него отказали два двигателя. Лётчики пытались дотянуть до авиабазы Лоссимут. Это им удалось! На КВ диапазоне радист самолёта с французским акцентом выходил на связь каждые две минуты, передавая координаты, пока не перешёл на УКВ частоту аэродрома посадки.
Один из самолетов «Нимрод» во время патрулирования в Норвежском море попал в нелётную погоду и был вынужден приземлиться на острове Ян-Майен, о существовании которого я не знал и даже не подозревал, но факт использования существующего там аэродрома был отмечен.
В конце сентября лодка Б-826 «Ярославский комсомолец» завоевала почётное звание «Отличный корабль» и получила право произвести торпедные стрельбы на приз Главкома ВМФ. Мы должны выйти в район боевой подготовки, обнаружить и атаковать учебными торпедами главную цель, представляющую из себя авианесущий крейсер «Киев», совершавший первый боевой поход из Чёрного моря в порт постоянной приписки город Североморск.
В назначенное время лодка вышла в заданный район, и, соблюдая все предосторожности, начала поиск. Гидроакустики своевременно обнаружили отряд кораблей и главную цель. По их данным мы вышли в атаку, но что-то пошло не так. Пока лодка уклонялась от обнаружения кораблями охранения и прорывалась к главной цели, «Киев» оказался на пределе возможности досягания нашим «оружием» и стремительно уходил. Командир ПЛ не решился стрелять по нему. Обеспечивающий состязание комбриг принял командование лодкой на себя и приказал произвести залп четырьмя торпедами. Три торпеды вышли из торпедных аппаратов, и пошли в сторону целей, четвёртая же застряла. Две торпеды, всё-таки, навелись на два корабля охранения и условно поразили их, третья активная торпеда не смогла захватить главную цель АКР «Киев» и пропала.
После провальной стрельбы лодка приз не завоевала, а в наказание получила задание найти пропавшую торпеду. Пришли в рассчитанный штурманом район поиска, но торпеду визуально не обнаружили. Тогда было принято решение прочесать галсами предполагаемый район поиска. Дополнительно к сигнальщику решено было поставить ещё четырёх наблюдателей. В это число включили меня и моего напарника, так как другой работы для нас не было. Мы надели бушлаты, и вышли наверх, нашли свободные места в ограждении рубки и стали смотреть во все глаза, так как было обещано 10 суток отпуска первому увидевшему.
Утюжили галсами Баренцево море 4 часа, ветер холодный, волнение 3-4 балла, лодка разрезала волны под углом, при определенных галсах волны ударялись в «юбку» ограждения рубки, поднимались брызги и летели нам в лицо. Поймав несколько таких брызг, мы быстро научились уклоняться от них «нырками» внутрь ограждения. Было ощущение, что отпуск не светит. Наконец, гидроакустики обнаружили по «стукачу» затонувшую торпеду. Передав её координаты, лодка вернулась в базу, а экипаж снова продолжил подготовку к дальнему походу.
По вечерам досуг на берегу до отбоя состоял из просмотра кинофильмов и телевизора. Телевидение показывало новейший многосерийный телевизионный фильм «Хождение по мукам». Последнюю серию досмотрели как раз перед дальним походом.
Под большим секретом старшина команды Сечин сообщил нам о возможности переписываться с родителями в дальнем походе, для чего в очередном письме я написал родителям адреса посольств СССР в Гвинее (Конакри), Анголе, Маврикии, и указал время, к которому нужно направлять письма. В ответном письме отец мне написал, что я, как перелётная птица, полетел зимовать на юг. Удивительно, но в Гвинее, Анголе и Маврикии я получил от него весточки.
Я всё же решился купить фотоаппарат «Смена-8М», стоивший 18 рублей, фотоплёнки, проявитель и фиксаж, чтобы фотографировать «на память» заграницу, тем более выдали деньги около 170 рублей вперёд за восемь месяцев.
В ноябре перед Днем разведки начальство организовало конкурс на «Лучшего разведчика», где я, как всегда, занял второе место. Нас всех поздравили с этим праздником, а также с очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции. В гарнизонном клубе после торжественной части был организован концерт, где присутствовали офицеры с женами, матросы и старшины срочной службы. С песнями выступили столичные «штучки» сёстры Зайцевы. Их песни и они сами особенно не впечатлили. На «десерт» для «узкого» круга лиц (ОСНАЗовцам) показали американский фильм с эротическими сценами.
При утреннем проворачивании оружия и технических средств перестал работать радиоприемник Р-670 «Русалка». Для его ремонта нужно было тащить блок, весящий 98 кг за три километра. Проверил режимы токов ламп, не работает один каскад. Извлёк блок, с помощью формуляра нашёл этот каскад, карандашом и пальцами потрогал все радиодетали и лампу. Визуально всё в порядке, ничего не подгорело. Вставил обратно, включил – заработало, вытер пот со лба. Больше никаких проблем с аппаратурой в походе при мне не возникало.
Николай Санаев. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение Часть 4. Прощание славянки.
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.